— Как вам удается с каждым днем выглядеть все более обворожительной? — Демьян поцеловал ей руку, легко сжал пальцы — немногим внимательнее, чем просто в знак приветствия. Ванессе сразу стало жарко. Посыльные, гости, персонал, декорации холла слились в размытый фон. Она видела только его.

— Все благодаря вам, — весело отозвалась она. В ней проснулась та вторая, которая не пасовала ни перед чем. Именно она довольно улыбалась Демьяну и приняла предложенную руку, она же благодарила за букет и шутила. Сама Ванесса замерла внутри, наслаждаясь радостью встречи в молчаливом созерцании.

Они пообедали в чудесном ресторане, а потом отправились гулять. В городе потеплело, солнечные лучи отбивались от крыш и мостовой, в воздухе ощущался запах весны — пронзительная, ни с чем не сравнимая свежесть. Сквозь шелуху современного мегаполиса, холодных исторических слепков, безликих стеклянных высоток и бешеного движения, устами Демьяна прорезались старые дома и улицы, обнажая душу Москвы.

Узкие улочки в центре напомнили ей Европу. Жесткий и резкий город, до краев наполненный грубостью и суетой, преобразился. Демьян оказался потрясающим рассказчиком. Она будто видела стекающиеся на площадь полки, слышала шуршание длинных юбок по мостовой, ржание лошадей и крики извозчиков, звонкий смех гимназисток и перешептывания молодых офицеров. Века и времена года сменялись одно за другим, звеня первой капелью по мостовым и грохоча вскрывшимся льдом, студеное звучание ручьев сменялось жаркими солнечными днями. Восстания и смуты, расцвет и крах. Треск пожарища, пожирающего Москву изнутри, отчаяние и радость, победные возгласы и стоны мешались воедино, замкнутые в стенах русской столицы.

Демьян безумно любил свой город, хранящий воспоминания в каждом камне. Они побывали во многих местах, и ни на одно из них Ванесса теперь не смотрела, как на безликий исторический ансамбль. Ей казалось, что она знала людей, которые жили здесь несколько столетий или же десятков лет назад. Такой Москвой хотелось любоваться.

Ближе к вечеру они вернулись в центр, бродили по улицам, как старые знакомые, потерявшиеся во временах. Похолодало, но Ванесса не спешила возвращаться в машину. Она не знала, как закончится их встреча — возможно, он просто отвезет её в отель, поцелует руку и попрощается. Ванесса всегда считала себя интересной собеседницей, но книги, знания других людей — совсем не то же самое, что чувства. Только пережив эпоху можно её понять. Только тогда можно рассказать о ней проникновенно.

Что она могла предложить такому мужчине?

— Улицу совсем недавно привели в божеский вид, — произнес Демьян, когда они повернули на Никольскую, — и сделали пешеходной. За современными декорациями сложно разглядеть историю. Этому дому больше ста пятидесяти лет.

Ванесса кивнула, соглашаясь. Главным украшением здания были девушки, стоящие на колонах и держащие в руках змей. Она невольно задумалась о том, сколько еще простоят такие памятники, сколько сменится поколений, сколько раз Земля обернется вокруг Солнца. Кто пойдет по этой улице через пять столетий? Будет ли она ещё существовать? От подобных мыслей мороз шел по коже. Демьян рассказывал не только о том, что сохранилось, но и о том, чего уже не вернуть.

— Ты сожалеешь о том, что утратил вечность? — личный вопрос, но стена неприятия между ними рухнула. Вместе с ней ушел и деловой тон, навязчивый до зубной боли. Ванесса поняла, что может спрашивать почти обо всем. Демьян отвечал прямо или обходил тему стороной, но она не чувствовала неловкости или напряженности.

— Скорее о том, что многого не увижу. Сама по себе вечность — не то, о чем стоит жалеть.

Он ответил не только на вопрос, но и на её мысли. Как знать, может быть и он думал о том же? Что он чувствовал, обращаясь к прошлому? Сожаления, горечь, ностальгию? Ванесса не знала. Демьян по-прежнему оставался для неё загадкой.

Она провела рядом с ним больше десяти часов и понимала, что не хочет расставаться. Ей невероятно повезло: встречей и общением с таким человеком может похвастаться далеко не каждый. С каждой минутой он становился все более притягательным. Ее влекло к нему, любое невинное прикосновение искрило желанием, как надорванный провод.

На город медленно опускалась ночь, холод забирался под пальто, но она совсем не замерзла. Когда Демьян предложил вернуться, Ванесса согласилась. Они молчали, но тишина не казалась неловкой. Единственное, что заставляло её волноваться — ночь в отеле наедине с собой. Ни словом, ни жестом он не выдавал своих чувств. Внимательный кавалер, не более того.

Ванесса держала его под руку, прижимаясь настолько откровенно, насколько допускали приличия. Она хотела его, но её обольстительность, смелость и откровенность сейчас не могли помочь. Демьян не позволит вести. Либо она ему подчинится, либо простится с ним.

Когда он повернул на дорогу к «Ритц-Карлтон», Ванесса испытала странное отчаяние. Прощаться с мужчинами для неё всегда было легко и просто. Ни один из них не сводил с ума. Никого из своих любовников она не хотела так, как его, но что с этим делать, не знала.

Ванесса смотрела на его руки и забывалась в призрачном наваждении, ловила быстрый взгляд и терялась в нем. Он был совсем рядом, но спустя пять минут она поднимется к себе в номер и все закончится. До завтра или до следующих выходных. Делал ли он это нарочно или же ему просто было все равно? Господи, она же взрослая женщина, а не девчонка-подросток! Как она вообще могла это допустить.

Черный «БМВ» остановилась на светофоре, и Ванесса замерла. Москва — город ярких огней, но все они блекли перед её пылающими щеками. Она надеялась, что Демьян слишком увлечен собой, чтобы это заметить. Не хотелось показывать ему свою слабость. Она справится с ней, непременно. Наваждение, просто наваждение, и ничего больше. Измененные всегда странно влияли на людей. Вот только он больше не измененный. Или это уже не имеет значения?

Мысли путались, сбивались и она пришла в себя от мягкого движения вперед. Огни «Ритц-Карлтона» были уже совсем близко.

— Как собираешься провести вечер, Ванесса? — голос Демьяна искрился весельем.

Он что, издевается? Хочет, чтобы она его умоляла?!

Ванесса с трудом справилась с охватившими её чувствами. Прижала ладони к пылающим щекам и выдохнула:

— С тобой.

В квартире, едва переступив порог, она оказалась лицом к лицу с ним. Вся выдержка растворилась без следа. Ванесса всегда отличалась пылким темпераментом, а жесткая властность Демьяна только подстегнула её пыл. Он продолжил свою пытку в постели, доводя её до исступления ласками на грани. Жар охватывал все тело, и Ванесса отчаянно хотела почувствовать его в себе, как бы пошло это ни звучало. Она готова была кончить от одних лишь мыслей о его сильных движениях внутри. Искры превратились в бушующий пожар, томление — ненасытной жаждой мужчины.

Ванесса долго приходила в себя. Наслаждение теплом пульсировало между ног, сладкой истомой растекалось по телу. Не хотелось шевелиться, даже дышать. Только чувствовать и запоминать каждое мгновение.