– И что? – взволнованно воскликнул Волли. – У них что-нибудь вышло?

– Нет. Помощь не пришла. Их мертвые тела обнаружили в бункере фюрера бойцы Красной Армии. Эти тибетцы, воспитанные «Черным Солнцем» и прошедшие посвящение в Вевельсбурге, отдали свои жизни во имя агонизирующего Третьего Рейха… Вот так могут быть причудливы развилки истории, – произнес Зиверс. – В вашем родном мире все произошло с точностью до наоборот: после трагического опыта 38-го года, когда от Вевельсбурга остался лишь огромный котлован, община тибетцев в страхе бежала из Германии. Ее следы затерялись здесь, на их исконной родине. Они больше не вступали в контакт с фюрером, да и сам Адольф разительно изменился: он больше не бредил мистикой и оккультизмом. Черный орден СС выродился, стал просто одним из элитных подразделений Вермахта. Деятельность «Аненербе» сначала заморозили, а затем и вовсе прекратили. Но…

В комнату заглянул тибетолог Шварцкопф.

– Герр Зиверс! – окликнул он штандартенфюрера. – Я, кажется, обнаружил кое-что интересное!

– Господа, можете заниматься своими непосредственными обязанностями! – произнес Вольфрам. – О предположительной роли вевельсбургского опыта мы поговорим с вами в следующий раз. Честь имею, господа офицеры! Что у тебя? – спросил Зиверс у переводчика.

– Вот, – Шварцкопф протянул штандартенфюреру скатанный в трубочку документ, – это отчет одного монаха далай-ламы Бьянцо об успешной экспедиции к границе Китая. Датированный… – переводчик задумался, высчитывая в уме время экспедиции, – 1815 годом. По пути этот монах наткнулся на неизвестное ему поселение… Тайный монастырь адептов Агарти, владеющих Ключами. Также он сообщает далай-ламе Бьянцо, что немногочисленные послушники практикуют темное искусство «бон». А наставник всей этой братии не кто иной, как просветленный Ньямару-Джи, покинувший Лхасу более двух сотен лет назад… Ньямару, по заверениям монаха, жив и пребывает в священном состоянии самадхи, общаясь с Высшими Неизвестными более ста лет. К отчету монах прилагает примитивную карту…

– Это уже что-то! – согласился штандартенфюрер. – Стоит посетить этот монастырь! Валенн-штайн! – крикнул Вольфрам, выйдя на улицу. – Готовь парней к небольшой прогулке по горам. Завтра с утра выходим.

* * *

Полуденное солнце осветило высокие пики, заставив заснеженные вершины переливаться всеми цветами радуги. Волли протер кулаками слезящиеся глаза и нацепил солнцезащитные очки. После долгого семидневного перехода по малоприспособленным для комфортного путешествия горным тропам ныли натруженные мышцы, саднили сбитые в кровь костяшки пальцев и обломанные ногти. Мысленно штурмфюрер уже давно проклял неприветливые голые скалы, чахлую растительность, собачий холод и разреженный воздух высокогорья. Но он не спешил озвучивать свои проклятья, боясь уронить себя в глазах штандартенфюрера СС Зиверса. С загадочным полковником из другого мира Волли сошелся довольно-таки близко. В отличие от своих неразговорчивых товарищей штурмфюрер Гипфель постоянно донимал Вольфрама вопросами на всех стоянках и ночевках. Он бы донимал штандартенфюрера и по пути, но дорога была слишком тяжелой, чтобы беззаботно разговаривать. Но на привалах Волли отрывался, ему действительно было интересно общаться с разносторонне образованным штандартенфюрером, к тому же еще и посвященным в оккультные тайны. Волли жадно впитывал информацию, которую получал от Зиверса. Мир, ранее казавшийся таким простым и понятным, неожиданно заиграл неведомыми красками. К тому же Волли прекрасно понимал, что с помощью протекции штандартенфюрера он может взлететь к самым вершинам Рейха. Вольфрам, чувствуя в молодом любопытном штурмфюрере хороший потенциал, охотно просвещал Гипфеля по самым разнообразным вопросам. Испытывая острую нехватку квалифицированных кадров, Зиверс был готов работать с любым подходящим материалом. А любознательный Волли подходил для этой цели как нельзя лучше.

– Подъем! Отдых окончен! Десять минут на сборы! – зычно скомандовал Валеннштайн, поднимая разомлевших на привале бойцов.

– Герр переводчик, долго нам еще топать? – спросил тибетолога Волли. – Будь другом, спроси у этой образины. – Волли ткнул пальцем в щуплого улыбчивого проводника, выделенного отряду штандартенфюрера Далай-ламой.

– Как все-таки глубоко сидят в нас стереотипы, с детства навязанные обществом, – глубокомысленно заметил Вольфрам.

– Это вы о чем, герр штандартенфюрер? – не понял Волли.

– Это я об образине, – пояснил Вольфрам.

– Какой образине? – переспросил Гипфель.

– Ты даже не заметил, как назвал нашего проводника образиной? – усмехнулся уголками губ Зиверс. – Ну да, ну да, вы же впитали презрительное отношение к низшим расам с молоком матери, не так ли, штурмфюрер? Это вполне естественная реакция… Так сказать, на уровне рефлексов.

– Виноват, герр штандартенфюрер! Забыл, что они в большей степени арийцы, нежели…

– Да ты-то как раз ни в чем не виноват, – отмахнулся Вольфрам. – Это все система… Но, Волли, если хочешь добиться большего в ордене, нужно ломать стереотипы! Глядеть на мир шире…

– Я стараюсь, но не всегда получается, – признался Волли. – Как-то само выскакивает.

– Работай над собой, штурмфюрер! Из тебя может получиться нечто большее!

– Буду стараться, герр штандартенфюрер! – отозвался польщенный Волли.

– Рон, – позвал Вольфрам тибетолога Шварцкопфа, – действительно, поинтересуйся у нашего проводника, долго ли еще нам блуждать в этих горах? В Лхасе нас заверили, что переход не займет больше пяти-шести суток, а мы в пути уже неделю!

Переводчик быстро перекинулся парой слов с бритоголовым проводником.

– Он говорит, что если поторопимся, к вечеру будем на месте. Судя по карте, тайная обитель жрецов Агарти за перевалом.

– Дас ист гут! – обрадованно воскликнул штандартенфюрер, которого так же, как и Волли, измотала долгая дорога по горным перевалам. – Поторопимся! Шнель! Шнель!

* * *

С высоты горного перевала открывался чудесный вид на маленькую живописную долину, окруженную заснеженными горными хребтами. Проводник отчаянно жестикулировал руками, указывая путникам на многоярусную пагоду, вольготно расположившуюся на берегу быстрой горной речушки. Тайное убежище адептов Агарти одной стороной примыкало к высокой отвесной скале, с остальных сторон оно было обнесено высокой каменной стеной. Сверху отлично просматривался большой двор и жилые строения, в которых, по всей видимости, и обитала немногочисленная братия монастыря.

– Добрались! – облегченно выдохнул штандартенфюрер, промокая платком вспотевшее лицо.

– Только не похоже, что здесь обитают люди, – нахмурившись, произнес фон Валеннштайн, разглядывая в бинокль долину. – Ни дымка, ни движения… Никак вымерли все. И во дворе какая-то хрень в виде креста выложена… То ли из камней, то из мешков… Не могу разобрать!

– На месте разберемся, – произнес Вольфрам. – Вперед!

Спуск в долину оказался легче, чем предполагали путешественники, – через сотню метров проводник обнаружил старую лестницу, вырубленную прямо в скале, но местами заросшую чахлым кустарником. Лестница оканчивалась у массивных резных ворот, одна из створок которых валялась на земле, вторая же висела на одной петле, уткнувшись одним концом в каменистое плато.