– Я не знаю этого определенно, – ответил Билз, – но я просто хочу показать, что нам не следует чрезмерно тревожиться по этому поводу.

– Мы совершенно не знаем, у кого там есть свободные деньги, Эд, – сказал я. – Не забывай, кто-то ведь начал тот обвал, кто-то, за кем все следили, продал акции по самой высокой цене и дал всем сигнал. Готов спорить, что один или два банка продали свою токийскую недвижимость, а потом прекратили давать кредиты. Когда произойдет полный обвал, они скупят банкротов. И поэтому...

– Я не могу согласиться с... – начал Билз.

– И поэтому свободные деньги там есть. И в любом случае многие японские компании по-прежнему делают хорошие деньги в Южной Корее и Индонезии. Это – компании с планами на ближайшие сто лет. Мы не имеем права предполагать, что кто-то из наших конкурентов слаб. – Я уже говорил об этом всем присутствующим. – И, глядя в будущее, я бы хотел, чтобы мы подумали: чего эти компании хотят добиться? В чем их цели расходятся с нашими? И, честно говоря, ответы на эти вопросы меня пугают. По-настоящему пугают. Они хотят того же, что и мы. У них свои методы, но в конечном счете им нужно то же, что и нам: рынки, технологии. И они начинают скупать таланты. У нас были хорошие перспективы, но наши позиции могут пошатнуться. А этот новый чип обеспечит возможность быстрее манипулировать изображениями...

– Они вырвутся вперед в программировании развлечений с использованием виртуальной реальности – шлемов, с помощью которых можно получить полноту ощущений, – сказала Саманта. – Большая часть существующего сейчас оборудования довольно примитивна. Но оно постоянно совершенствуется. Джек, ты об этом много знаешь.

– Да, – начал я. – Технологии развиваются настолько быстро, что...

– Погодите, сейчас нам нельзя разбрасываться, – сказал Моррисон. – Это огромный шаг, по крайней мере в масштабе ближайшего полугода. Вот как я вижу нашу задачу. Эта информация облетит мир за день. «Ф.-С.» получит технологические возможности, которые позволят им за короткое время вырваться вперед, не покупая тонну наших акций при слиянии. Думаю, что нам следует активнее пробивать нашу сделку. Нам надо активнее продвигать наши технологии. Нам нужно разобраться, о чем они думают. – Собирался ли Моррисон упоминать о Ди Франческо? Я надеялся, что нет. Мне было неловко, что я этим занимаюсь. – Нам нужно, чтобы они прекратили тянуть время. Надо их заинтересовать. Нельзя допустить, чтобы они вышли из переговоров. А это может случиться. Сделки срываются. И сотрудники «Ф.-С.» могут больше доверять своим новым продуктам, а не тому, что им можем дать мы. А еще, если они будут дальше заниматься этим чипом, это съест немало средств...

В дверь комнаты совещаний тихо постучали. В щели появилась голова Хелен: она искала меня.

– Да? – раздраженно спросил Моррисон.

– Извините, – начала Хелен.

– Что у вас? Важные новости? – спросил Моррисон. – Лос-Анджелес затоплен? Нет, не отвечайте. Пакистан нанес ядерный удар по Индии? Китай продал Гонконг?

– Джека просят к телефону, – ответила она извиняющимся тоном.

– Хелен, – сказал я, – разве нельзя сказать...

– Что это, чрезвычайная ситуация? – прервал меня Моррисон. – У нас чрезвычайная ситуация здесь, здесь вот-вот взорвется шаровая молния.

– Извините. Он настаивает, - запротестовала Хелен. – Я пыталась...

Задержка раздражала всех присутствующих. Я встал и вышел.

– Я сказала ему, что вы на совещании, – объясняла Хелен, пока мы шли в мой кабинет. – Он так хамил. Я сказала ему, что вас нельзя тревожить, но он ответил, что вы просто перекладываете туалетную бумагу с одного края стола на другой. Прямо так и сказал.

Я взял трубку.

– Джек, когда я избавлюсь от проблем, которые ты мне создаешь? – Ахмед говорил с убийственным спокойствием. – Сегодня в мое здание приходил мужчина и требовал, чтобы ему сказали, где женщина. Я сказал, что не знаю, о какой женщине он говорит, а он нахамил мне при подчиненных.

– Его зовут Гектор?

– Он не сказал, что у него есть имя, – сказал Ахмед. – И я решил, что позвоню тебе, мой друг, хотя ты и не заслуживаешь, чтобы тебе помогали.

– Спасибо. Он...

– Не перебивай, иначе я не смогу все четко вспомнить. Потом... потом мы немного об этом поговорили. Он не хотел уходить из офиса. Я сказал, что я очень занятой человек и он должен уйти. Он может оставить свой телефон. Он рассказал еще много интересных вещей. Санджей попросил его уйти. Мужчина сказал, что он знает, что нам известно, где женщина, а я говорю ему, что я не знаю. Санджей велел ему убираться, а он очень сильно ударил Сан-джея по лицу. И тут я понял, что это очень опасный человек, и решил, что это он разгромил верхний этаж и убил собак, каждая из которых стоила тысячу долларов. Думаю, что хотя я сильнее его, но не хотел бы с ним драться. – Ахмед помолчал. – Мой отец учил меня, что самый сильный человек знает, когда не надо драться. А потом я понял еще кое-что, Джек. Я понял, что это не моя проблема, а твоя.

Я тяжело сел в кресло.

– Ты ведь не сказал ему, где меня найти?

– Нет, Джек, сказал.

– О боже, Ахмед...

– У меня семеро детей. У Санджея трое детей. Если у этого человека в кармане пистолет и он хочет знать только имя и телефон, то я должен их ему сказать. Я подумал: у этого человека может быть пистолет. Мне не нужны новые неприятности. Я не могу решать твои проблемы, Джек. Так что я назвал ему твое имя и рабочий телефон. Я сказал: «Позвоните по этому телефону и спросите человека по имени Джек». Он попросил у меня ручку и записал.

– Ты это сделал?

– Да.

– Сегодня?

– Да.

– Это все?

– Я спросил, муж ли он ей. И он сказал, что да. Когда я дал ему телефон, он успокоился. Он сказал, что хочет вернуть жену и ребенка. Я сказал ему, что, если бы пропали моя жена и дети, я перерыл бы все комнаты во всех зданиях Нью-Йорка, чтобы их найти. Я сказал, что в моей стране только бесчестный человек бросает семью. Этот мужчина пожал мне руку. Я говорю тебе все это, потому что хочу, чтобы ты понял: в этом человеке есть что-то хорошее. А потом я отдал ему ее вещи.

– О чем ты?

– Вещи, которые остались в квартире. Санджей собрал их в пакет. Одежда, мелочи, детские карандаши. Кажется, немного косметики.

– Он забрал их с собой?

– Он держал их и нюхал.

– Нюхал?

– Да. Думаю, он тебе позвонит, – ответил Ахмед и повесил трубку.

День начался ужасно, но ему предстояло стать еще хуже. Я выпил лекарство прямо из бутылочки, что тоже не слишком полезно для желудка. Меня от него тошнило. Оказалось, что Моррисон ошибся. Информация о «Чукадо электронике» распространилась по всему миру всего за час, а не за день, и стоимость иностранных инвестиций «Осады» поднялась на шестнадцать процентов, увеличив стоимость акций «Ф.-С.» на четыре процента. Фотокопии подробного отчета, переданного информационной сетью «Рейтер», лежали у нас на столах уже в час. Позже Моррисон зашел ко мне в кабинет, где я с тревогой ждал звонков от Президента или Гектора.