Кейд натянул поводья, конь перешёл на медленный шаг и остановился. Лэрд спешился, его примеру последовали и остальные воины.

Затем он углубился в священную рощу, дабы вознести молитву богам: воссоединить его с Дейдре. А, обращаясь к Балору, – прощения за то, что не смог полюбить прекрасную Этлин.

Показался холм Белого поля, на котором возвышался Армаг. Кейд никогда не бывал в этих краях, но был наслышан о городе друидов. Армаг представлялся ему чем-то таинственным, окутанным дымкой, сквозь которую проступают очертания башни оллама.

В действительности, Армаг оказался крепостью, окружённой деревянной стеной, за которой, виднелись три броха, а в центре, как и воображал Кейд, – башня, словно стрела, устремившаяся в небо. Несомненно, в ней жил оллам.

Отряд лэрда беспрепятственно вошёл в крепость.

Слуги оллама проводили лэрда Тальтиу в ту самую стрельчатую башню, стремительно вздымающуюся из земли, и теряющуюся в облаках серого зимнего неба.

Хоть Имболк и считался началом весны, но был таковым лишь формально. В это время года над Армагом обычно шёл влажный снег, облака низко нависали над башнями, земля набухала от сырости, которая, перемежаясь с морозами, создавала совершенно невозможные препятствия для дальних прогулок и поездок.

Оллам приветствовал гостя и распорядился предоставить его людям постель и сытную еду. На самом деле Катбад не забыл о пылком молодом лэрде из долины Маг-Слехт, так импульсивно увлёкшимся его дочерью. Теперь же убедился в его самых серьёзных намерениях.

Оллам долго расспрашивал гостя о Таре. Кейду пришлось рассказать то, что в Эргиал знают все: Фиона уединилась в Донинброке, поближе к дочери; Ингел получил владения лэрда Маона, Моргауза ведёт себя в Таре, как королева.

Катбад терпеливо выслушивал неторопливый рассказ Кейда, мрачнея с каждым его словом. Гость заметил это.

– Оллам, я утомил тебя своими разговорами?

– Нет, нет… Не беспокойся… Я должен знать о Таре всё. Боюсь, что события развиваются не лучшим образом.

– Да, к сожалению. Так думают многие в Эргиал. От Ингела нельзя жать ничего хорошего, а король только и знает, что предаётся охоте.

Катбад вздохнул.

– Вряд ли боги будут милостивы к людям, которые живут в противоречии сами с собой. Жертвы, принесённые Сайман, не дадут желаемого. Мы уповает к богам, но сами разрушаем порой и хрупкое равновесие. – Катбад отвлёкся от горестных мыслей: – Поговорим о другом. Ведь ты приехал по поводу моей дочери? Не так ли?

– Истинно так, оллам. Я желаю взять её в жёны.

Оллам перевёл взгляд на окно, занавешенное шпалерой, которая слегка колыхалась от ветра.

– Дейдре исполнилось пятнадцать. Она вполне созрела для замужества. Не скрою, всё это время, после Саймана, дочь ждала тебя. Однажды я уже противился замужеству одной из дочерей, Элвы. Но она не смирилась с моим решением и навсегда покинула Уладу со своим избранником. Я же не хочу потерять Дейдре, она слишком дорога мне и всё, что у меня осталось в жизни. Ты получишь моё согласие. Но обещай: если в Эргиал будет неспокойно, ты отправишь Дейдре в Армаг.

Кейд не ожидал, что оллам так быстро даст своё согласие.

– Я обещаю.

– А теперь отдыхай. Вечером я устрою пир в честь твоего прибытия. Ты сможешь увидеться с Дейдре уже как жених.

* * *

Вечером в зале для пира собрались почти все обитатели Армага. Оллам восседал на почётном месте за столом, справа от него – Дейдре, сияя от счастья. На её шее виднелся серебряный торквес со вставками из горного хрусталя, который преподнёс жених в знак любви. Рядом с девушкой – лэрд Тальтиу, и его свита. По левую руку от хозяина Армага расположились друиды, в том числе Мойриот и Мангор.

Здесь в зале, на большой жаровне, готовилась туша дикого кабана, распространяя аппетитный аромат трав, используемых в качестве приправы. На длинном столе виднелся карригин[69], несколько блюд с запечённой в мёде лососиной, жареный гусь, хлеб, что было непозволительной роскошью в это время года, и многочисленные кувшины с вином и элем.

Виночерпий по очереди обходил гостей и наполнял из различных кувшинов хмельными напитками их чаши. Кравчий, убедившись в том, что мясо вепря уже достаточно прожарилось, тут же ловко нарезал его длинным отточенным ножом, укладывал на блюда, а слуги подавали их на стол.

Пожилой бард и два его молодых помощника расположились на длинной скамье, специально предназначенной для музыкантов. Бард поставил на колени небольшую арфу, тронул длинными пальцами её струны. Она издала нежный трепетный звук.

Бард откашлялся и неторопливым речитативом начал свою песню. Помощники аккомпанировали ему на свирелях.

Кейд, не скрывая своих чувств, взирал на прекрасную юную невесту. Гости наслаждались сытной едой, пением барда и, конечно, красотой влюблённой пары. Мойриот, отведав небольшой кусочек жареного гуся и, отпив из чаши вина, совершенно потеряла аппетит. Она припомнила долину Маг-Слехт и встретившегося ей лэрда Тальтиу в канун отъезда оллама.

Женщина испытывала некоторую досаду и сожаление, что молодой пылкий лэрд не внял её предостережениям и, наконец, была уверена: Кейд забыл про подаренный ему амулет.

Мойриот смотрела на молодую пару – безусловно, жених и невеста прекрасно подходили друг другу, если бы… Если бы не злополучный гейс, тяготевший над лэрдом.

Мойриот чувствовала себя несколько виноватой: снять такой гейс с Кейда она практически не в силах. Она не знала: как лучше ей поступить? Рассказать обо всём олламу, иди же промолчать? Но неужели оллам и сам ничего не чувствует и не видит?

Противоречивые чувства нахлынули на Мойриот, в ее душе происходила ожесточённая борьба. Мангор заметил, что Мойриот чем-то обеспокоена.

– Что с тобой? Тебе не нравится жених? Впрочем, мне тоже… – признался друид.

Женщина вздрогнула: неужели и Мангор чувствует, то же, что и она?

– Нельзя сказать, что лэрд мне не нравится. Просто… Мне, кажется, что с ним не всё в порядке.

Она многозначительно посмотрела на друида. Тот кивнул в ответ, соглашаясь со сказанным ею.

– Необходимо поговорить с олламом и поделиться с ним своими опасениями.

Мойриот колебалась, не зная, что ответить.

– Да, мы должны это сделать. – Наконец решилась она.

Мангор и Мойриот дождались, когда оллам поднимется из-за стола, и проследовали за ним. Катбад немного устал и хотел удалиться с пира в свои покои пораньше, предоставив гостям возможность повеселиться.

– Оллам! – окликнул его Мангор.

Катбад остановился и внимательно посмотрел на друидов.

– Я знаю, что вы намериваетесь сказать мне. Я всё вижу и всё знаю. Но мы не можем идти против воли богов: таково предназначение моей дочери.