Я – олень семи отростков или бык семи битв

Едва забрезжил рассвет, когда королева Фиона отдала приказ сворачивать шатёр. Она в последний раз, стоя на холме, окинула взглядом Маг-Слехт и попыталась вспомнить: сколько раз она посещала священную долину? Конайре строго соблюдал все надлежащие празднества друидов – значит, за двадцать лет супружества получалось почти восемьдесят раз.

Фиона увидела, как к ней приближается Мак Алистер, вид у него был явно встревоженный.

– Королева… – задыхаясь, произнёс он. – У меня плохие новости…

Фиона ощутила, как леденящий холод сковал её тело.

– Говори, советник!

– Мне стало известно, что Ингел очнулся ещё вчера, после того, как Эоган принёс жертву Тевтату. Мало того, он вполне здоров…

Королева лишилась дара речи. Она стояла, молча, прижав руки к груди, из которой хотел вырваться глубокий стон горечи и разочарования. Она едва сдерживалась, понимая, что это может вызвать излишние подозрения.

– Значит, яд был не достаточно хорош… – тихо сказала она.

– Поверь мне, после этого яда ещё никто не оставался в живых.

– Я вижу обратное – Ингел жив. И этим всё сказано. Все наши старания напрасны…

Советник не знал, что ответить, так как сам был расстроен, ведь после смерти Маона он рассчитывал получить хотя бы часть его богатейший владений. Теперь же всё менялось: вероятнее всего, Конайре пожалует земли лэрда своему сыну.

– Мы не должны выказывать ненависти по отношению к Ингелу. Сейчас это не безопасно. – Сказал он. – Прошу тебя, умерь свой гнев…

Фиона смотрела прямо перед собой, казалось, она не может пошевелиться от холода. Мак Алистер подошёл к ней почти вплотную и выказал надежду:

– Надеюсь, между нами останется всё по-прежнему?

Королева встрепенулась.

– Нет, по-прежнему уже ничего не будет. Я как можно скорее покину Тару и направлюсь в Донинброк. Так будет лучше всем: и дочерям, и тебе, и королю и этому ублюдку…

– Ты позволишь навещать тебя в Донинброке? – вкрадчиво поинтересовался советник.

– Не знаю… Лучше сейчас про это не говорить. Я разочарована и почти сломлена…

* * *

Опасения советника Мак Алистера полностью подтвердились. Король выказывал всяческую заботу о сыне и наложнице и совершенно не интересовался женой и дочерями.

Фиона самостоятельно пыталась устроить судьбу дочерей, как можно быстрее выдать их замуж, а самой же удалиться подальше от королевского двора, дабы спокойно доживать свой век.

Для этого она пригласила лэрда Мак Кормака. Этот молодой вдовец с маленькой дочерью, далёкий от политики и интриг двора, казался ей вполне подходящей партией для средней дочери.

Приглашение королевы посетить Тару, привело Мак Кормака в некоторое недоумение и замешательство. Последний раз он появлялся в свите короля ещё до женитьбы, а это было почти пять лет назад. Мак Кормак, владевший обширными землями Брега, и исправно плативший налоги в королевскую казну, даже не пытался утвердить своё влияние в Таре. Ему это было ни к чему, тем более он недолюбливал Ингела.

Но всё же он откликнулся на послание Фионы и прибыл в Тару. Королева пригласила его в свои покои и тотчас же перешла к делу, не теряя времени.

– Я знаю, что вы овдовели почти год назад. – Сказала она.

– Да, госпожа. Моя жена умерла родами, увы, ребёнок так и не родился.

– Вы до сих пор ощущаете тяжесть утраты?

– Да…

– И не пытались найти достойную жену?

– Нет…

После подобных вопросов у лэрда почти появилась уверенность, что королева задумала женить его на одной из своих придворных девушек.

Королева прекратила расспросы и с интересом взирала на лэрда. Тот же не привыкший к подобному пристальному вниманию королевских особ, несколько смутился.

– Прошу тебя, Мак Кормак, отведай вина… – королева хлопнула в ладоши. Подошла молоденькая прислужница и наполнила вином две небольшие серебряные чаши.

Лэрд с удовольствием отпил из чаши. Вино придало ему некоторой уверенности и сняло напряжение.

– Не скрою, я пригласила тебя не просто так. Я хочу устроить судьбу своей дочери…

Мак Кормак снова напрягся: какой именно из дочерей, средней или младшей? Он припоминал младшую, но сейчас ей едва исполнилось тринадцать лет – слишком молода для замужества, тем более он – вдовец. Значит, королева говорит о Махе, своей средней дочери.

Мак Кормак попытался воспроизвести образ Махи: тогда пят лет назад, она была почти ребёнком, сейчас же, по прибытии в Тару они ещё не успели встретиться.

Фиона, словно почитав мысли лэрда, сказала:

– Ты пытаешься припомнить моих дочерей? Вероятно, они представляются тебе совсем детьми.

– Не скрою, королева, это истинно так. Последний раз я видел их пять лет назад. За это время многое произошло.

Фиона кивнула.

– Я прикажу послать за Махой.

Вскоре в покои королева вошла невысокая, стройная девушка. По её развитым женским формам ей вполне можно было дать лет шестнадцать-семнадцать. Мак Кормак едва ли узнал в ней ту хрупкую девочку пятилетней давности. Он не растерялся, встал из-за стола и учтиво поклонился.

Прелестные белые щёки девушки слегка зарделись.

– Маха, – обратилась королева к дочери, – лэрд Мак Кормак прибыл из своих владений в Тару по неотложным делам.

Девушка слегка поклонилась в ответ и встала около матери, которая не покидала кресла. Фиона сделала жест рукой, приглашая дочь присесть к столу.

Мак Кормак с удовольствием взирал на свою будущую невесту: она была молода, свежа, неискушённа в жизни и что не мало важно – красива. Лэрд сразу же обратил внимание, что девушка как две капли воды похожа на королеву. Единственное, что смутило его: унаследовала ли Маха характер матери? Ведь всем в королевстве было известно, что Фиона часто противостояла королю во многих вопросах государственной важности.

Маха, смущаясь, сидела напротив лэрда, понимая, что тот внимательно её разглядывает. Набравшись храбрости, она подняла глаза и взглянула на своего «жениха»…

В этом взгляде умудрённый жизненным опытом Мак Кормак прочитал многое: теперь он не сомневался – девушка унаследовала характер матери.

Спустя неделю Эоган совершил обряд бракосочетания королевской дочери Махи и лэрда Мак Кормака. Королевская чета и гости, приглашённые на брачную церемонию в святилище у подножья холма Бри-Лейт, нашли, что пара прекрасна и молодые супруги вполне подходят друг другу.

Но более всего гостей привело в недоумение поведение короля, ибо он проявил полное безразличие к судьбе родной дочери, полностью полагаясь на решение Фионы. На церемонии рядом с Конайре стояли Моргауза и Ингел, а отнюдь, не королева и младшая дочерь.