Я посмотрела на часы мобильного телефона. Надо же, как быстро летит время! Совсем недавно я завтракала с Карлом Вагнером в «рэсторане», а сейчас время близится к трем часам дня. Что ж, посмотрим, какую информацию выдаст мне электронный архив города…

Я завела двигатель и выехала на дорогу. Вскоре я уже выходила из «девятки» рядом с подъездом своего дома. Едва войдя в квартиру, я скинула куртку и обувь и направилась в комнату с компьютером. Мне не терпелось заняться поисками в городском архиве, и я едва сдерживала нетерпение, пока компьютер включался. Сразу же вбила в поисковик нужный запрос и внимательно просмотрела результат.

На первой же странице мне открылся внушительный список Вронских — геологов, библиотекарей, жителей Украины, даже Вронских, которые были осуждены за какие-то преступления. Я прочитывала краткую информацию, но не открывала подробности. Что-то подсказывало мне, что пока я хожу вокруг да около. Тогда я изменила запрос, введя в поисковик словосочетание «династия Вронских». Тут же архив сообщил, что Вронские — это некогда влиятельная в России графская династия и до революции носители этой фамилии были известными состоятельными людьми. Однако после нее последний из династии Вронских, Карл Филиппович, эмигрировал в Англию. Этот человек имел семью — жену и двоих детей, однако, что сталось с супругой Вронского и наследниками, неизвестно. Судя по всему, жена Вронского бесследно исчезла на просторах молодой социалистической республики, и как она жила, и какова ее судьба, остается неизвестным. Зато про Карла Филипповича говорилось, что за границей он имел связь с некоей танцовщицей из кабаре. Судя по всему, это была мимолетная интрижка — на Клаудии Вагнер Вронский не женился, по крайней мере, брак зарегистрирован не был. А вот сын от Вронского у женщины был, но носил он фамилию матери, которая так и не связала свою судьбу ни с одним мужчиной. Таким образом, фамилия Вронских канула в Лету, а вот от сына Клаудии Вагнер родились дети, которые тоже носили фамилию отца.

Я закончила чтение и посмотрела в окно. Итак, Вагнер… Точь-в-точь такая же фамилия, как и у «моего» англичанина. Стало быть, Карл Вагнер — потомок Клаудии Вагнер? Но фамилия ведь распространенная, может, никакой связи между ними и нет. А если есть? В принципе все складывается: Вронский поступил нечестно, не предложив своей любовнице руку и сердце, а потому род прервался. Клаудия рожает сына, тот потом заводит семью, а Карл является пра-пра- неизвестно каким правнуком Вронского.

Замечательно, только что мне делать с этой информацией?

Ладно, что сейчас толку думать да гадать — у меня все равно недостаточно сведений, чтобы сделать правильные выводы. Но что-то в этом есть — полагаю, найденная информация о графской династии Вронских и о танцовщице Клаудии Вагнер мне еще пригодятся. И все же мне не давал покоя тот факт, что пока у меня нет связных мыслей по поводу личности этого Карла Вагнера. Я еще раз просмотрела весь городской архив, но ничего нового так и не нашла. Голова уже раскалывалась от догадок, в основном бестолковых. Терпеть не могу ситуации, когда расследование заходит в тупик. Ведь сколько времени прошло, а я так и не отыскала картину Огородникова! Ведь поначалу казалось, что дело выеденного яйца не стоит.

Ее украл Карл Вагнер, который не захотел платить за работу художнику? Отлично, только куда он подевал картину? В отеле ее нет, я бы увидела полотно в номере, с собой англичанин ее тоже не брал — полотно не поместилось бы в его чемоданчик. Где может прятать картину человек, который живет в гостинице? Не на улице же, в самом деле. Может, передал ее знакомому? Тогда кому и зачем Карлу Вагнеру лишние свидетели? И потом, если бы я увидела работу художника на выставке и она мне неожиданным образом очень понравилась, то я бы по-тихому утащила ее, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Зачем лжемеценат так неистово восхищался «Богиней огня» и даже пообещал купить ее за немалые деньги?

Вопросы, вопросы и еще раз вопросы. Порой случается, что и логика, и здравый смысл, и хваленая дедукция оказываются бессильны. В таком случае я поступаю иначе.

Имеется у меня заветный мешочек, к которому раньше я обращалась весьма часто. Сейчас я как-то забросила гадания на костях: все-таки Татьяна Иванова — частный детектив, а не гадалка и не ясновидящая. Но порой ничего другого, кроме как понадеяться на высшие силы, не остается. Факты гадательные кости сообщить не могут — предсказания весьма абстрактные, и над ними тоже порой приходится поломать голову. Но подсказать направление действий кости могут, и именно с этой целью я взяла в руки свой мешочек.

Мысленно я задала вопрос о том, где мне искать картину Огородникова. Затем перемешала кости в мешочке и наугад выбросила их на стол. Кости представляют собой нечто вроде игральных кубиков с гранями. На каждой грани стоят числа от 1 до 12, от 13 до 24 и от 25 до 36. Случайным образом возникает комбинация из этих цифр, трактовка которой и подсказывает ответ на заданный вопрос.

Я склонилась над гадательными костями. На верхних гранях сложилось следующее сочетание цифр: 14, 28, 10. Я стала спешно перелистывать страницы книжки с толкованием комбинаций. Мои цифры означали следующее: «шумное обсуждение неожиданных событий». Я несколько раз перечитала предсказание и задумалась.

Судя по всему, в ближайшее время должно произойти что-то странное, что-то, что вызовет толки и пересуды. В принципе не могу сказать, что толкование имеет негативную окраску — по крайней мере, остается вероятность того, что случится нечто важное и, если повезет, я получу новую зацепку в расследовании. Это было бы как нельзя кстати — пока что я топчусь на одном месте.

Был у меня великий соблазн бросить кости во второй раз, однако я не стала этого делать. Конечно, было бы великолепно, если бы разгадку расследования подсказали гадания: подошла бы я к преступнику и сказала бы ему: «Знаешь, Ваня, я тут на досуге карты Таро разложила, так вот, мне они сказали, что убил ты десять человек. Доказательств не имею, но карты-то не врут!»

Увы, такое в моей практике недопустимо. Поэтому я сложила кости обратно в мешочек и достала распечатки переписки Вагнера. В который уже раз принявшись за чтение сообщений, я время от времени забивала в поисковик Интернета новые вопросы.

Утро следующего дня началось с привычного «думанья мыслей» под кофе, как я называла про себя свои посиделки с чашкой эспрессо и пачкой сигарет. Сегодня вечером Карл Вагнер улетает к себе в Англию, и, если лжемеценат как-то замешан во всей истории с пропажей картины, у меня остается совсем мало времени. К тому же надо где-то раздобыть антиквариат и картины, чтобы напроситься на встречу с англичанином. Как ни крути, ситуация тупиковая. Редко когда бывает, что Татьяна Иванова не знает, что дальше делать и как быть. Увы, сейчас именно такой случай.

Мои унылые размышления прервал звонок мобильного телефона. Я посмотрела на настенные часы. Гм, интересно, кто может звонить мне в восемь утра?

Номер оказался знакомый — звонил Вольдемар Огородников. Я взяла трубку и нажала на зеленую кнопку.

— Татьяна Иванова? — раздался резкий, взволнованный голос художника. Я поняла, что произошло нечто серьезное.