Днем 18 декабря при затихающем шторме «Алла Верды» вошел в Бакинскую гавань, а на следующий день встал в док для ремонта.

В Баку было неспокойно. Периодически вспыхивали волнения рабочих, распространялись листовки антибританского содержания. Оккупационные власти боялись прибегать к жестким мерам.

Генерал Томсон не придумал ничего умнее, чем признать независимость Азербайджанской республики, и на этот раз без всяких упоминаний о временности этого признания. Это еще более разозлило все русское и армянское население города. Ранее, в первые дни пребывания в Баку, Томсон заявлял, что не признает «Азербайджанского правительства», сформированного при Нури-паше и заключившего союз с Турцией, поскольку это правительство состояло из представителей лишь одной из местных национальностей, и что если бы он вообще мог признать какую бы то ни было самостоятельность, то только временно, «до мирной конференции» и до созыва Российского Учредительного собрания.

Тогда азербайджанцы — единственная из всех национальностей, населявших Баку, в которых существовал дух местечкового патриотизма и сепаратизма, попытались создать коалиционное правительство. Они обратились к армянам, но те наотрез отказались, мотивируя свой отказ тем, что программа азербайджанцев им не подходит, и что они вообще не намерены отделяться от России. Предвидя такой же ответ и от русских, азербайджанцы не стали даже вступать в контакт с Русским Национальным комитетом, объединявшим русское население Баку. Вместо этого азербайджанцы нашли каких-то двух по виду русских людей и предложили им по министерскому портфелю из самых неважных в организуемом ими правительстве. Эти «русские» согласились. Но кто они были такие на самом деле, чем занимались, установить так и не удалось. Фамилии их ни о чем не говорили, да и вообще могли быть вымышленными. Эти махинации азербайджанцев никто всерьез не принимал, и все считали, что их попытка добиться признания такого смехотворного «коалиционного правительства» обречена на неудачу.

Однако генерал Томсон признал это «правительство» и выпустил прокламацию к населению Баку и области, в которой заявил, что признанное им правительство считает единственным, имеющим всю полноту власти в пределах Азербайджана, и что он будет поддерживать это правительство всеми мерами, находящимися в его распоряжении.

29 декабря крейсера «Слава», «Вентюр» и «Азия» уничтожили артиллерийским огнем склады большевиков в Старо-Теречной, потопили несколько груженых барж и захватили красное госпитальное судно с персоналом, ранеными и здоровыми. Госпитальное судно отвели в Петровск, большевиков посадили в тюрьму, а медицинский персонал, чрезвычайно довольный, что удалось избавиться от красных, отпустили на все четыре стороны. Здоровыми были те, которые специально остались на госпитальном судне, чтобы вырваться от красных, в то время как настоящие большевики, начиная от комиссаров, сбежали на берег при приближении английских кораблей. На захваченных баржах не было ни одного человека, так что вся операция прошла без кровопролития.

Любопытно, что просоветская пресса обвинила англичан в потоплении госпиталя с тысячью раненых, а также барж с еще тысячью раненых. Позже число утопленных раненых астраханские газеты довели до трех тысяч.

В конце декабря 1918 г. на канонерских лодках «Карс» и «Ардаган» команды решили арестовать своих офицеров и идти в Астрахань к красным. Часть офицеров с канонерок, а также некоторые офицеры с других русских вооруженных кораблей успели бежать в город, остальные же были арестованы. Благодаря вмешательству Бичерахова и Томсона их удалось спасти, и они съехали с кораблей в город. Корабли остались без офицеров.

Вскоре выяснилось, что негативное отношение к офицерам имело место только на «Карее» и «Ардагане». На остальных же кораблях команды упросили своих офицеров к ним вернуться. Матросы же с «Карса» и «Ардагана» грозились расправиться с этими офицерами, и тогда команды других кораблей выставили у трапов пулеметы и заявили, что не позволят «клёшникам» «Карса» и «Ардагана» арестовывать их офицеров.

Оставшись без офицеров, команды «Карса» и «Ардагана» медлили с уходом в Астрахань, хотя им никто в этом не препятствовал. Шли дни, а канонерки оставались в Баку. Среди их команд начался раскол. Матросы, имевшие семьи в Баку, уходили к женам, а молодые матросы настаивали на скорейшем отходе в Астрахань. Споры и ссоры на канонерках продолжались до середины февраля 1919 г.

К концу года в Баку прибыли первые три английских торпедных катера. В качестве плавбазы для всех шести британских торпедных катеров выбрали самое большое каспийское судно «Волга». Это был бывший танкер «Аладир Усейнов», построенный в 1905 г. в Сормово. Вместимость его составляла 2070 брт. Длина 92,6 м; ширина 11 м; осадка 4,3 м. Машины мощностью 1500 л.с. позволяли развивать скорость 11 узлов. Судно имело два винта. «Волгу» планировали вооружить 152-мм британскими пушками. Любопытно, что в архивных документах и мемуарах это судно фигурирует как под старым, так и под новым названием.

Русские офицеры предложили укомплектовать торпедные катера русскими командами, но англичане категорически отказались.

В июле 1918 г. Донская армия генерала Краснова, насчитывавшая до 45 тысяч штыков и сабель, свыше 150 орудий и 610 пулеметов, начала наступление на Царицын. Отряд полковника Полякова (около 10 тысяч штыков и сабель) имел задачу нанести удар на Царицын с юга из района Великокняжеской. Оперативная группа Мамонтова (около 12 тыс. штыков и сабель) наступала из района севернее Верхнекурмоярской, Калач на Вороново, Царицын. Оперативная группа генерала А. П. Фицхелаурова (около 20 тысяч штыков и сабель) наносила удар из района Кременская, Чаплыженская на Камышин.

В конце июня 1918 г. в Царицыне начала формироваться Военно-Волжская флотилия. Комиссаром флотилии стал морской прапорщик военного времени Черноморского флота К. Я. Зедин, по происхождению из латышских крестьян.

Первыми в состав флотилии были включены доставленные по железной дороге в конце мая 1918 г. под Царицын с Днестра два больших катера «III Интернационал» и «Спартак»{67}. Водоизмешение их составляло 70 т. Длина 16,7 м; ширина 4,2 м; осадка 1,8 м. Машина мощностью 50 л.с. позволяла развивать скорость 10 узлов. «III Интернационал» был вооружен двумя 76-мм горными пушками обр. 1909 г. и четырьмя пулеметами, а «Спартак» — двумя 47-мм пушками Гочкиса и двумя пулеметами.

Вместе с катерами с Днестра прибыли 50 тяжелых моторных понтонов Военно-инженерного ведомства (однотипные с теми, что использовались в 1918 г. на Каме). Два понтона имели по одной 76-мм горной пушке.

Летом 1918 г. в Царицыне оказалось мало пароходов, пригодных для вооружения и включения в состав Военно-Волжской флотилии. Первыми были мобилизованы пароходы «Стенька Разин» и «Моряк Матюшенко». Оба получили по две 76-мм пушки обр. 1902 г., установленные на вращающихся платформах.