взглядов. И попеременно то жалела, что решилась на платье, то ловила собственное отражение в стеклах, и не могла поверить, что это действительно я.

Невесомая ткань красиво струилась, рисуя контуры фигуры. Тонкие бретельки подчеркивали ключицу. Вырез спускался к ложбинке, открывая совсем немного, но достаточно, чтобы превратить образ девочки-отличницы в какой-то другой, пока еще непонятный мне. Чуждый, но в то же время притягательный.

Рога отлично вписались в образ, а хвост… хвостом, чтобы не выдать волнение, я обвила ногу и, только когда поймала взгляд Малкольма, остановившегося в дверном проеме поняла, что только добавила этим хвостом провокации.

И хоть зрителей конкурса я не видела, они и не требовались. В какой-то момент я застыла, не в силах отвести взгляд от темных глаз. В комнате всегда было прохладно, но сейчас я почему-то чувствовала, как горит кожа, не закрытая атласной тканью.

— Спасибо, адептка Драйвер, — откашлялся ведущий, когда понял, что я так и не могу пошевелиться. — Думаю, зрители согласятся со мной, что это было очень, очень эффектно! Что ж, голосуем за номер четырнадцать, если вам понравилась наша Анастасия!

Сейчас надлежало сделать какой-нибудь вежливый жест — реверанс или книксен, и уйти из зоны захвата МагПада. Я с трудом заставила себя улыбнуться. А пока пыталась присесть так, чтобы в коротком платье это не выглядело пошло, в гостиную ворвался Ося.

Он с любопытством посмотрел на меня, на МагПад, на Малкольма и… вместе со мной с важным видом зашагал к стулу. Судя по тому, как рассмеялся ведущий, я еще и развлекла всех напоследок милой зверушкой.

Хотелось скинуть туфли, лечь в постель и не вылезать из нее ближайшие несколько дней, но я продолжила сидеть напротив МагПада и с вежливой улыбкой наблюдать за другими участницами. К счастью, подруги выступали после меня, и можно было от души за них поволноваться.

Жанин все же остановилась на длинном платье, расшитом бисером. Сдержанном и строгом, но элегантном и с немного хулиганским вырезом до бедра. Ей удивительно шло, из строгой и слегка занудной, если быть честной, старосты она превратилась в уверенную в себе девушку. Легкомысленные локоны, ставшие заменой повседневному пучку, преобразили Жанин. Думаю, у нее отличные шансы пройти в следующий этап.

Лисик надела самое обычное черное платье, но жемчужный воротник и длинные серьги-ниточки превратили простенький наряд в вечерний туалет. Кажется, она потратила на подготовку намного больше времени, чем я. Никогда мы ещё не видели суетливую и пугливую Лисика такой роскошной и томной.

Ну а в звездности Дарины уже никто не сомневался. Она превращала в королевский наряд даже рабочую форму зельевара. И в недорогом, но праздничном черном платье в пол смотрелась, как неограненный алмаз. Думаю, именно у Дарины из всех участниц были хорошие шансы на победу. Помимо внешней красоты она обладала почти колдовской притягательностью.

Я невольно покосилась на Малкольма, и случайно поймала его взгляд в ответ — на участниц он почему-то не смотрел, продолжая изваянием стоять в дверном проеме.

Наконец этап закончился.

— Ох, ну и жара, ребята! — Ведущий сиял ярче, чем до начала. — Столько красоты мы еще не видели! Спасибо участницам за невероятные эмоции! Желаю каждой из вас удачи и любви зрителей! Ну а для тех, кто хочет порадовать девушек голосами, напоминаю, что стоимость голоса — один серебряный. Бланки можно приобрести через курьеров академии, и им же отдать заполненные. Не стесняйтесь, голосуйте, ну а список прошедших в следующий тур участниц мы узнаем завтра!

— Голосование платное?! — ахнула я, когда МагПад погас.

Малкольм пожал плечами.

— А почему нет? Им нравится шоу, бюджету академии нравятся деньги. По-моему, гениально.

— А прибыль кому?

— А прибыль — на платья для финала и на приз победительнице. На случай, если спонсоры так и не появятся.

— Умно.

— Спасибо.

— Пожалуй, мне пора спать. Нервный выдался денек. Надо было тоже…

Я хотела сказать «замаскировать под чаек что-то покрепче», но не успела: едва поднявшись со стула, я охнула и опустилась обратно — так резко зашатался мир. Малкольм тут же поспешил ко мне.

— Что с тобой?

— Ничего, — пробормотала я. — Устала.

— Или перенервничала. — Его губы тронула легкая улыбка. — Ты ела сегодня хоть что-то?

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, и поняла, что кроме слойки на завтрак и чашки кофе в перерыве ничего не брала в рот.

— Надо поесть, — вздохнула я.

— Сырого мяса?

Могла бы и не отвечать: по тому, как я сглотнула слюну, Малкольм все понял.

— Хочешь, пожарю тебе стейк?

— Только мне? Не нужно, я приготовлю сама. Только переоденусь.

— А если я приготовлю, то можно не переодеваться.

Дыхание снова сбилось. Как завороженная, я наблюдала за руками Малкольма, зависшего в опасной близости от моих коленок. От него исходило тепло. И свежий запах, смесь мяты, цитруса и меда. Миг — и кончики пальцев коснулись кожи, по спине пошли мурашки, а будоражащее и обжигающее прикосновение продлилось. Он невесомо провел по коже, остановившись только у края ткани. Не тронувшись дальше, замерев вместе с моим дыханием.

Потом он потянулся к моим губам.

Уверенно и без раздумий, требовательно вовлекая в поцелуй, против которого у меня не было никаких шансов. И хоть я сто раз целовалась до этого, вдруг оказалось, что я не умею даже дышать. Что когда тебя целуют вот так, одновременно нежно и откровенно, улетучиваются все мысли. И только сердце продолжает стучать, с каждым новым прикосновением губ все сильнее.

«Чпок!»

Мы отпрянули друг от друга, почувствовав, что Ося явно не просто так испугался. Кажется, мы уже начинаем различать оттенки настроения тролля по тональности его «чпоков». Тревожный сигнал. Скорее бы карантин закончился!

Проследив за взглядом тролля, я похолодела. С МагПада на нас мрачно взирал никто иной как ректор. Взирал молча и как-то… тяжело.

Я вскочила и поправила платье. Малкольм поднялся следом.

— У меня сейчас появилось много вопросов, Малкольм, — грозно произнес ректор. — Ты ведь сказал, это твоя адептка.

— Ага, — совершенно спокойно отозвался Малкольм.

Да кого надо убить, чтобы заполучить такие нервы?!

— И что это значит?

Я не очень хорошо успела узнать Малкольма, но даже если судить по тем крохам информации — он не тот человек, который станет оправдываться. Он вообще не человек, если вдуматься, но это сейчас не существенно. Важно то, что он сам меня поцеловал и сейчас просто скажет «да, все так», и последствия будут.

Поэтому я полезла его спасать.

— Добрый вечер, господин ректор! А это совсем не то, что вы подумали.

— И что же это? Думаете, я настолько стар, что уже