чтобы сохранить смертоносную упругость своего оружия, натягивали тетиву только перед боем. При внезапном же нападении стрелки оказывались в невыгодном положении.

Еще один день продолжались столкновение союзных Риму иберийцев с отрядами ЧВК. Очень неуспешные для иберийцев. Одна сотня туземных кавалеристов настигла три сотни пеших противников на марше. Обрадованные иберийцы пустили коней в галоп. Не отклоняясь ни вправо, ни влево, подобно стреле, выпущенной лучником, — что срывается с тугой тетивы и попадает прямо в цель. Но ничего не получилось. Для начала солдаты ЧВК, отступая, засыпали колючками-«чесноком» подступы со стороны врага. А когда передовые иберийские всадники с налету влетели в это «поле» то два десятка коней у них захромали. За то время, пока кавалерия огибала препятствие, пехотинцы построились в плотное симметричное каре, ощетинившееся железными дротиками.

Кавалеристы сразу поняли, что кони туда не полезут. А от мысли погарцевать перед строем и покидать во врага дротики конники сразу отказались. Так как когда они приблизились, то из глубин строя по ним обработали восемьдесят стрелков из большого иберийского лука. Почти в упор. Полсотни лошадиных спин сразу опустело. Далее лучники поподчивали еще убегающих конников залпом в спину, и потом добили раненных. Из сотни бравых кавалеристов вернулись слезы.

Другая сотня иберийских всадников нарвалась на конницу Кирилла. Ну как нарвалась? Откуда-то вдруг выскочили шесть конных степных лучников, приблизились по дуге к конному отряду, и обстреляли его издали. Иберийские всадники луков не имели. Совсем. Из большого лука верхом стрелять неудобно, маленький бесполезен, а до клееного композитного они еще пока не додумались. Предпочитали дротики. А враги стреляли вроде бы с деланной небрежностью, но очень быстро, каждые десять секунд залп. Итого за минуту целых 36 жертв. Убитыми и ранеными. Скифы жалились, как кобры. Испанцы валились будто переспелые зерна под копыта своих лошадей.

А во время преследования убегающие еще оборачивались и стреляли по-парфянски. Минус еще два десятка. Добавим, что зазубренные наконечники скифских стрел были покрыты смертельным ядом, который так и назывался — скифион. Это был «трупный яд». Любой, кому этот яд попадал даже в малую царапину, умирал в страшных мучениях.

А когда иберийцы захотели прекратить преследование, то из рощи, к которой их увлекла погоня, внезапно выскочила еще конная сотня, затаившаяся там в засаде. Блеснув словно молния на фоне деревьев, они понеслись в атаку с такой скоростью, какую только можно было развить на такой небольшой дистанции. В голове конного отряда кавалерии Кирилла скакали шесть кирасир-сарматов с длинными копьями. Они и сами напоминали бронзовые статуи или же средневековых рыцарей, так еще и лошади у них были укрыты латами из кожи и войлока. Конечно, долго так лошадь не побегает, таская на себе такую тяжесть, но на десять минут боя ее вполне хватит. А засада как раз и позволяла закончить бой за десять минут.

Как люди, несущиеся во сне навстречу смерти, иберийцы не сразу смогли повернуть лошадей и продолжали какое-то время движение вперед. А никакой ибериец, даже из северных кельтов, не смог бы сравниться с сарматом в конном бою. Кочевники своими длинными копьями буквально пронзили насквозь своих противников. А пущенные в них дротики отлетали от лат и преимущественно скользили по доспехам лошадей.

Заметив, что противники уже двукратно превосходят их численно, иберийские кавалеристы и так уже собирались просто кинуть дротики и смыться, а увидев как ловко сарматы орудуют своими копьями (а те тут же развернули коней и ловкими движениями туловища вырвали свои копья из пронзенных туш, освободив их для следующей атаки), иберийцы, кинув несколько дротиков, тут же ринулись наутек.

Их преследовала сотня кавалеристов Кирилла, которая за исключением дюжины «иностранных специалистов», тоже состояла из местных иберийцев. Разве что доспехи у них были получше и оружие. И упряжь у лошадей. Но наездники все местные были слабоватые. В жокеи их бы работать не взяли. Да и кони у них были не фонтан. В среднем в низкорослой мохнатой коняшке живого веса всего четыреста килограммов, так что часто когда какой-нибудь местный Геркулес, совершенно обычного для будущего роста в 180 см, садится или слазит с коня — тот просто падает на землю. Так что эти местные лошадки для променада явно не были боевыми скакунами.

Но тут снова сказали свое слово скифские лучники, пересевшие на запасных лошадей, и снова выбивающее всадников противника. Степняки мчались, как ураган, натягивая тетиву луков и стреляя на скаку. Так что конникам ЧВК уже оставалось только пришпилить дротиками выпавших раненных к земле. Из этой сотни римских союзников вернулось менее двух десятков человек. Выжившие на всю жизнь хорошо усвоили урок, преподанный им Востоком: секрет успеха любого военного предприятия в быстроте и в том, какой конь под тобой.

К вечеру в лагеря союзных Риму иберийцев пришли парламентеры, держа над головами зеленые ветви мира. Они предложили решить все разногласия традиционными поединками самых лучших воинов. Хотя северные иберийцы уже имели печальный опыт такого решения споров этой весной, но отказаться они не могли. Тогда бы вожди потеряли лицо.

Утром состоялось четыре поединка, в которых проримские испанцы продули с сухим счетом. Слишком велика была разница в оружии у сражающихся воинов. А среди карфагенян были еще и искусные фехтовальщики, словно сделанные из железа в этот железный век, обладающие физической силой и крепостью, переполненные огромной внутреннюю энергией, которая заставляла их делать невозможное, превозмогая самих себя. 4–0. Божий суд- глас бога. То, что предсказано должно было случиться, и никому не удастся избежать своей судьбы. Поэтому варвары собрались и отправились по домам, предоставив римским нечестивцам самостоятельно выпутываться из этой неприятной ситуации. Вот так. Иберийцы ненавидят греков, греки ненавидят римлян, все ненавидят всех.

В этот день тоже горели поместья и усадьбы таррагонских богачей проримской ориентации. Маленькая карфагенская партия в городе молча злорадствовала. Что-то союз с Римом ничего кроме бедствий не принес. Гнея Корнелия буквально осаждали «ходоки». Помоги да помоги!

На пятый день после прибытия Сципиона все же уговорили вмешаться. Весь мир вокруг бушевал, требуя от него результатов. Завтра к вечеру все равно прибудет следующий легион, так что утром он может выйти в поход. А таррагонские главари уже все разузнали. Главная база этих карфагенских разбойников — крепость Множества копий. Ни один дикий варвар, если он в своем уме, не сунет носа даже на расстояние нескольких миль от крепости. Если ее взять, то остатки карфагенян после такого поражения явно уйдут. Крепость расположена в четырех днях пути от города.

Деревянный частокол не выдержит удары баллист. У сторонников Карфагена