всего навсего полторы тысячи человек. Может к ним еще две сотни обозников. Пустяки для целого римского легиона. По сравнению с римской ордой подобные цифры звучали смешно. Ни у кого в этих краях нет столь многочисленной рати, как у Гнея Корнелия, столь могущественной и готовой к бою. Четыре дня туда, четыре обратно, день там. Легкая прогулка!

«Пора уже украсить выезд из Таррагоны сотней крестов на которых будут распяты враги Римской Республики!» — подумал представитель славного рода Корнелиев.

Почти полный легион шагал в ногу. Топ, топ, топ. Стук солдатских подметок по дороге, звон кольчуг, когда те задевали сдвинутые на спину щиты. По узенькой дороге шагали солдаты, центурия за центурией. Здесь все дышало постоянством и мощью Рима. Среди почти пяти тысяч легионеров было много ветеранов, изведавших вкус победы во многих странах, в сражениях против всех врагов, каких только могла отыскать республика.

— Хорошая страна, — балагурили веселые солдаты. — Сады, поля, виноградники, отличные пастбища, холмы — красиво.

Дела шли гладко. Какое-то время. Полдня главными неприятностями римских солдат были жара, пыль и свинцовая тяжесть доспехов на плечах. Может быть кто-то еще и сбил ноги. Но когда они удалились от города километров на 18 начались неприятности. Поскольку союзники, которых римляне так любили отправлять в авангард, подставляя под первый удар, в этом походе не участвовали, то брат консула отправил вперед, в разведку, одну центурию. Местность была достаточно открытая, хоть танцы тут устраивай, так что Гней Сципион посчитал, что этого будет вполне достаточно. Было безлюдно, мирные жители, опасаясь войны покинули эти места, бросив свои хижины, сложенные из камней и кизяков.

— А люди где? — интересуется кто-то из молодых солдат.

— Люди где-то. Один туда ушел, другой сюда ушел. Третий не знаю куда ушел, — ласково поясняет ему младший десятник-опцион, деликатно потрепав товарища по плечу со словами:

— Милый, милый смешной дуралей!

— Эй-эй, полегче! — вступается кто-то из служивых легионеров. — Ты уже и так защекотал одного юнца до полусмерти. Ели откачали!

Впереди виднелась небольшая рощица. Легионеры различали буки, грабы и дубы. По обоим краям дороги располагались поля и луга. На них метрах в тридцати от обочины кое-где виднелись стога скошенного и еще не просохшего сена. Видно это сено куда-то отвозили, так что дорога была тоже усеяна травинками, которые охотно подбирала губами обозная скотинка — мулы и лошади. Это только говорится, что римские легионеры все таскали на себе, в том числе инструмент и колья лагеря. На самом деле их всегда сопровождало множество телег из расчета одна телега на десять человек. Итого целый караван из 470 подвод, растянувшийся почти на полтора километра.

Действительно, только оружие и доспехи весили 20 килограммов. А тут еще на каждого римского солдата в походе обычно предусматривалось: 20 кг сухарей, несколько кувшинов вина или уксуса, чтобы разбавлять сырую воду, теплый плащ, палатка или полог из ткани, рогожка или шкура в качестве подстилки, котелки и прочая посуда, разные бытовые мелочи, инструмент для земляных работ. В общем еще килограммов тридцать на каждого. И в деревянном сундуке, чтобы все это добро не попортил дождь. А еще легион вез добавочно двадцать разобранных стрелометов и баллист для осады вражеской крепости и колья для обустройства собственного лагеря.

И хотя римский полководец на этот раз взял с собой провианта только на десять дней — то есть по десять кг на каждого, было понятно что каждый солдат весивший в среднем 65 кг, без обоза не утащит на себе под полцентнера груза. Никак.

Все было мирно. Над головами пели птицы, с ними пытались громко соперничать, бесчисленные насекомые.

Казалось, местность как будто не предусматривала никакой засады. Разве что в роще, но и там даже две сотни бойцов никак не спрячутся. Так что легион не сбавлял ход.

— Какое уединение! Какая тишина! — воскликнул кто-то из рядов солдат.

Но из рощи внезапно послышались крики и звон оружия — на разведывательную центурию напали. Сотню римлян внезапно атаковали полторы сотни иберийцев. В начале лежа, не поднимаясь, по рассыпавшимся цепью легионерам отработал десяток арбалетчиков. Мгновением позже к ним присоединились вскочившие шесть десятков стрелков из большого иберийского лука. В воздухе засвистели стрелы, и чуть ли не каждая находила цель. А потом выскочившая бронированная пехота осыпала врага дождем из дротиков и схватилась за секиры. Стержни из металла и дерева градом посыпались на соперников и многие попали в мишени.

Арбалетчики отработали великолепно, на «пять баллов», от залпа лучников половина римлян успела защититься щитами, так что от стрелкового огня пострадало только сорок легионеров. Но от фанерных щитов иберийцев половина римских дротиков просто отскакивала, в то время как все остальные римляне своих больших щитов лишились. После этого легионерам уже было безразлично, сражаться или убегать. Разрозненных римлян убьют и так и иначе, или зарубят секирами, или прикончат стрелами в спину. Так и произошло. Тут не было места милосердию.

— Тревога! Нападение! — уже драли глотки центурионы основного отряда, услышав шум свалки впереди.

Легион пришел в движение. Крепкие, уверенные ребята. Тысячи людей на всем протяжении просторного поля битвы, словно крошечные колесики единой машины, повторяли одно и то же действие. Римляне сомкнули щиты, и на дороге оказалось множество окруженных броней островов. Легион был готов к бою.

— Возьмите мне парочку пленных варваров, чтобы я мог допросить их, а вечером распять на кресте, — деловито распорядился Сципион.

Легионеры в боевых порядках двинулись вперед.

— Рим! — закричал командир головного отряда и грохнул мечом по щиту. — Рим!

— Рим! — грянули солдаты. — Рим!

Пока засада в роще вырезала римский авангард, справа, сбоку от римской колонны, внезапно выскочили четверо лучников противника, прятавшихся в складках местности. На них среагировала сотня легионных лучников и дала залп- но стрелы просто не долетели. Далеко! Римляне пожалели, что их стрелометы не здесь, а лежат в повозках, разобранные и бесполезные.

У этой четверки с собой был горшок с тлеющими угольями и они начали метать огненные стрелы в стога сена. Туда они своими большими тисовыми луками прекрасно добивали. Сено было сыровато, к тому же в эти стога Кирилл еще добавил сурьмы, так что дым был чрезвычайно густ и поднялся пеленой, скрыв правую половину полей от взоров римлян. Они решили двигаться вперед, на помощь своему авангарду, проигнорировав эту бойкую четверку. Что теперь скрылась из вида. В конце концов, что они сделают целому легиону? Подойдут поближе так получат от римских лучников с пятидесяти шагов кучу стрел, смертельную дозу.

В это время из-за далекого холма, что скрывала впереди роща, выскочил отряд кавалерии.