– Вся маркировка западного образца. Но эти вещи не принадлежат американцам, уж вряд ли их всех сразу пора зил склероз. Неужели мы пропустили третий колониальный корабль, который плюхнулся в этот регион? – задался вопросом Прошкин, рассматривая разложенное по песку богатство.

Грохнул миномёт, и начавшие было выбираться на берег ксеноморжи, успевшие позабыть об опасности данного места, проворно поплюхали обратно к воде на своих ластах.

– Вряд ли, – откликнулся я, пытаясь вызвать дядю Стёпу и выдать ему доклад. – Мы ещё могли бы такое событие не заметить. Но чтобы его пропустили на Земле? Пф-ф!

– Борька! Слышишь меня, нет? – затрещала рация в моём ухе голосом дядюшки. – Выяснили мы, что за дрянь вы выудили! Это капсула Европейского союза! У них, оказывается, своя тактика освоения Циратры. Сначала выбранный район ресурсами засеют, а потом колонистов пришлют! Просто капсула во время полёта выдала какую-то неисправность, и хозяева решили приземлить её туда, откуда посылку переправят их колонистам. Только чёрта лысого мы её отдадим, обломятся! Денежную стоимость по рыночному курсу прошлых лет перечислим! И остальные, какие сможем, также сопрём, чтобы этим ворюгам жизнь медом не казалась!

– Я не уверен, будет ли овчинка стоить выделки и получится ли возместить стоимость стыренного у нас урана их предметами первой необходимости, – хмыкнул я, наблюдая за тем, как подошедшие к капитану колонисты начинают грузить содержимое капсулы в свои заплечные мешки. Что ж, хоть на обратном пути не одному мне с грузом корячиться. Главное, чтобы в дополнение к дроидам ещё чего-нибудь на спину не прицепили. – Знаешь, думаю, ты очень удивишься, когда узнаешь, чего мы тащим на корабль.

Неожиданно один из солдат задел ногой останки перебитого пулемётной очередью робота, несмотря на множество пулевых ранений не отправившегося окончательно в свой электронный рай.

– Данный объект является суверенной собственностью Европейского союза! Любые действия в отношении его являются нарушением европейского права, за которое полагается суровое наказание! – проговорил дроид, на последних остатках энергии начав махать на нас манипулятором, из которого выдвинулся синий флажок с выстроившимися в круг серебряными звёздочками. Говорил он, правда, на английском, но его понимали если и не все, то многие. – Данный объект…

Выстрел из пистолета, который находился в руке капитана, оборвал запись, передающуюся через динамики дроида.

– Соседи по планете уже не раз доказывали, что у государств нет друзей. Есть лишь интересы. И раз сейчас они диаметрально противоположны, то и сотрудничать нет смысла, – пояснил свои действия Прошкин, убирая оружие обратно в кобуру. – А потому наказание, которое полагается нам за нарушение чужих законов, меня как-то не очень волнует.

455 дней после контакта. 24 часа после приземления первой российской товарной капсулы

Сказать, что новости с далёкой Циратры взорвали Землю, – это значило бы не сказать ничего. Громадные смертоносные чудовища, для противостояния с которыми нужна даже не отдельная пушка, а целая артиллерийская батарея! Ядерные взрывы, которыми тупые русские варвары разрушили бесценный научный и культурный памятник иной цивилизации! Их взаимная грызня с американцами, де-юре не нарушившими ничего, но де-факто оттоптавшими гуманоидоподобным медведям, то есть нам, свежую, но оттого не менее горячо любимую мозоль! Провал европейской колониальной программы, приземлившей свою капсулу совсем не туда, куда надо! И, самое главное, колонии маленьких, малюсеньких, мельчайших, в прямом смысле микроскопических роботов, свободно разбирающих клетки человеческого организма на отдельные части и собирающих их заново в нужном порядке. Да, сейчас результаты их работы подходили лишь для того, чтобы выступать в цирке ужасов.

Но хватало на Земле и тех, кто отчётливо понимал одну простую истину: нарастить человеку лишние конечности, хитиновый панцирь и жуткие жвалы этой квазиживой пыли несравненно тяжелее, чем просто починить его. Починить от любых увечий, болезней и даже старости. Финансирование космической экспансии, до того ведомое в основном средствами того или иного государства, резко увеличилось от притока частного капитала. Денежные мешки нашей родины, если они ещё не впали в маразм по причине преклонного возраста, прекрасно понимали невозможность унести с собой в могилу всё честно и нечестно нажитое. А тут вам не какие-то туманные перспективы, которые дадут результат лишь в далёком будущем. Почти в зоне их досягаемости находятся работающие образцы, которые лишь нужно как-то перенастроить!

И потом, даже промежуточные результаты исследований инопланетных наномашин вполне могут дать что-то для той же промышленности, обещающее прибыль в сотни и тысячи процентов. Сверхпрочные материалы, экологически чистая добыча любых химических элементов фильтрацией окружающей среды, банальное отсутствие физического износа у основных материальных фондов в связи с тем, что станки, устройства, здания и сооружения тоже можно научить регенерировать!

В полном соответствии с заветами Карла Маркса, учуявший наживу капитал попирал любые преграды на своём пути. Царенко и Любовь Юрьевна могли только хором стонать и восхищённо материться, перечитывая списки предложенного им оборудования и специалистов, которых в обмен на ознакомление с результатами экспериментов исследовательские институты и научные фонды брались доставить на другую планету чуть ли не за свой счёт. Складывалось впечатление, что после прилёта следующего корабля с колонистами даже полы в «Гагарине» будут мыть специалисты с докторским дипломом, неудачно номинировавшиеся на Нобелевскую премию. Научные и медицинские части в прямом смысле слова наседали на дядю Стёпу и Глыбина, требуя перетасовать готовящиеся к отправке груз и пассажиров и брать дефицитные кадры и стоящее миллиарды оборудование, пока их дают.

– Эти нанороботы, которые на этой планете встречаются чаще, чем хотелось бы, никуда не убегут! Они здесь сотни лет прекрасно без вас лежали и ещё полежат. Хоть месяцы, хоть годы! Что может измениться-то? – с пылом истинного политика отбивался мой родич от науки и медицины, заявившейся в его апартаменты прямо посреди ужина.

Прибывшие к нам с разрывом всего в пару суток капсулы со снабжением позволили кроме подсластителей, витаминов и эмульгаторов разнообразить рацион ещё и чем-то, похожим на нормальную пищу. Впрочем, редкие твёрдые кусочки восстановленного мяса или овощей по-прежнему плавали в бульоне из водорослей.

– Исчезнет ажиотаж, – вздохнув, пояснил ему наш главный медик. – На Земле поймут, что быстрых результатов можно не ждать. И тогда специалисты к нам будут лететь не лучшие из лучших, а просто лучшие. Или даже обычные. Те, кого можно будет заманить весьма скромными деньгами. Причём получать и тратить которые придётся не сейчас, а в лучшем случае через много-много лет.

– А хороший учёный-практик – это, я вам скажу, ого-го! Он и оборудование привык себе сам собирать, и заботится обо всём необходимом в быту спокойно, да и при необходимости живо переключится с одного направления на другое, – поддержала его Любовь Юрьевна, машинально сдувая в сторону прядь лезущих в глаза волос, которые успели значительно отрасти и нуждались в пристальном внимании парикмахера. Судя по растрёпанной прическе, местами стоящей дыбом, последние несколько часов женщина занималась физическими нагрузками в скафандре. У меня примерно такая же причёска была после ударного труда на одной из многочисленных строек нашей колонии. – Химия, физика, биология, военное дело или даже сантехника… Талантливый человек справится с чем угодно, если будет стимул. И сейчас для нас отбирают именно настоящие таланты, и упускать их будет несусветной глупостью!