litbaza книги онлайнИсторическая прозаАлая графиня - Джинн Калогридис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 132
Перейти на страницу:

Остаток пути графиня ехала верхом, а мы с горничными сидели в экипаже. По мере приближения к городу нам пришлось останавливаться через каждую четверть мили, и Катерина спешивалась, чтобы ее могли приветствовать кардиналы в алом облачении и благородные римляне. С наступлением ночи мы прибыли во дворец кардинала Урбино, расположенный в северной части города. Дворец был великолепен, только что отремонтирован, с мраморным фасадом, колоннами, фризами и фронтонами, но улицы, ведущие к нему, пребывали в ужасном состоянии. Между камнями пробивалась трава, нашему вознице приходилось прогонять с дороги пасущихся коз, зайцы проносились под копытами коней и проворно скрывались в поле, раскинувшемся напротив дворца.

Катерина, измученная поездкой, крепко заснула, несмотря на несносную жару. Она не шелохнулась, даже когда под окном спальни завыли волки.

Я проснулась на рассвете, потому что рядом кого-то рвало. Выскочив из постели, я обнаружила свою госпожу. Она склонилась над тазом, совершенно обнаженная. Я отыскала тряпку, смочила водой из кувшина, приподняла ее влажные от пота волосы и прижала прохладную ткань к затылку.

Когда приступ прошел, Катерина распрямилась и взглянула на меня. Ее лицо побелело, веки и ноздри трепетали.

— Это из-за еды? — спросила я.

Мы обе накануне отдали должное роскошным яствам и выпили немало вина.

Она помотала головой. Катерина дрожала всем телом, лоб блестел от пота, выступившего из-за удушливой жары.

— Он просто ужасен, — прошептала она. — Грубый, неотесанный. Я хочу домой.

Я снова смочила тряпку и обтерла ей лицо. Мне хотелось сказать, что ее супруг просто переволновался, у него сложный период, в жизни он, конечно, гораздо лучше, чем кажется, но это была бы ложь.

Поэтому я произнесла другое:

— Я рядом с тобой, мадонна. Ему сначала придется убить меня, если он захочет тебя обидеть.

Возможно, я сказала что-то не то, потому что ее глаза вдруг наполнились слезами. Но она подавила их усилием воли и решительно сказала:

— Я не больна. Это все из-за проклятой жары.

Я подумала, что если первое утверждение — правда, то второе — точно ложь, но не стала с ней спорить. Вместо этого я прополоскала тряпку, выжала и приложила к ее горячему лбу.

— Поедем со мной, — сказала она. — Я хочу, чтобы сегодня ты была рядом.

Не слушая возражений, Катерина заставила меня снять черное вдовье платье и дала вместо него наряд из темно-синего шелка, вышитый серебряными листьями. Платье оказалось лишь немного коротко и широковато в талии.

Несмотря на жару и солнце, которое нещадно палило даже в этот ранний час, Катерина оделась в подвенечный наряд со всеми полагающимися атрибутами. Нижнее платье было из черного шелка, вышитого розами и с продернутой золотой нитью, которая создавала ромбический рисунок. Черный корсаж и рукава покрывали такие же ромбы, украшенные золотыми бусинами. Сверху графиня надела платье из малинового атласа и тяжелый плащ из черного бархата с вышитым гербом Сфорца. В ушах у нее сверкали крупные рубины, шею украшали такие же камни на золотой цепи толщиной в палец и длинная нитка жемчуга, подаренная Джироламо.

Был день Святой Троицы, и весь Рим ликовал. Джироламо, натужно улыбающийся и сердитый, явился в переливающейся шелковой тунике небесно-голубого цвета с вышитым золотым дубом. Он со своей свитой возглавил процессию, Катерина ехала следом на белой кобыле. Я двигалась сразу за госпожой, перед представителями самых знатных семей Рима — Гонзага, Орсини, Колонна — и миланскими придворными. Мы проехали через центр города по широкой виа Ректа, проложенной вдоль Тибра, который недавно расширили и одели в кирпич по приказу Сикста. В Риме были сотни церквей, больше, чем мне когда-либо доводилось видеть, и сейчас все их колокола звонили. Этот звон заодно с приветственными криками народа, запрудившего улицы, оглушал меня.

Катерина позабыла обо всех своих волнениях. Оказавшись на публике, она снова превратилась в уверенную, сдержанную графиню, жену второго по важности человека в Риме. Моя госпожа поворачивала голову из стороны в сторону, махала народу, и я видела ее радостное, сияющее лицо.

Мы проезжали мимо бесчисленных церквей, многие из них нуждались в серьезном ремонте. Шпили у них были сломаны, кирпичи выпадали из кладки, окна разбиты, а каменные ступени за долгие века настолько износились, что вряд ли было можно подняться по ним. Попадались на пути лавки, новые и старые — в основном там продавали религиозные сувениры для паломников, которым приходилось пересекать виа Ректа, направляясь к святым местам, — парки, часто пустынные и заросшие, скопления грязных лачуг. Нам встречались и основательные дворцы, принадлежавшие богатым семействам и не менее состоятельным кардиналам. Я решила, что, когда древние римские храмы были новыми, они походили на эти квадратные белые строения из туфа. Их входы тоже были обрамлены мраморными колоннами с резными капителями и украшены изображениями всевозможных богов и херувимов.

Наша кавалькада повернула на запад и пересекла мост, ведущий к невероятно огромной папской крепости, где некогда покоились кости императора Адриана. Это был замок Сант-Анджело, массивный каменный цилиндр с множеством этажей, его кирпичная кладка так выцвела от солнца и ветра, что определить ее изначальную окраску было невозможно. Предание гласило, что примерно девятьсот лет назад, когда в городе свирепствовала ужасная чума, на крыше крепости появился архангел Михаил и убрал в ножны свой меч, после чего эпидемия прекратилась и Рим был спасен. Когда мы переезжали реку Тибр — мутно-коричневый поток, несущий горы мусора и воняющий отбросами, к моему горлу подступила тошнота, и я закрыла нос рукой.

Отсюда наш путь лежал прямо к площади Святого Петра, где папские стражники сдерживали ликующую толпу. Перед лестницей, ведущей к воротам базилики, мы спешились. Я стояла за спиной Катерины, когда навстречу ей, Джироламо и миланскому оратору вышел кардинал средних лет — судя по росту и длинным конечностям, один из многочисленных кузенов жениха. Это оказался Джулиано делла Ровере, который в остальном нисколько не походил на Джироламо. У него были правильные черты лица, гладкие щеки, прямой нос и аккуратный подбородок с миловидной ямочкой. Одним словом, он выглядел симпатично, а его жесты и движения отличались изящностью и точностью. Прочие участники брачной церемонии последовали за нами в арку ворот и дальше, через атриум,[5]известный под названием Райский Сад, в церковь.

С тех пор прошло тридцать лет, и сейчас, когда я пишу эти строки, старой базилики уже нет. Вместо нее появилось новое строение, сияющее и величественное, и я благодарна судьбе за то, что мне выпал шанс побывать в старой церкви. Тот собор Святого Петра, обшарпанный и запятнанный, залатанный и крошащийся, слепил не глаза, а душу. Самым главным в нем была не архитектура. Святилище имело форму простого латинского креста, широкий центральный неф поддерживали по обеим сторонам ряды колонн. Его венчала протекающая остроконечная крыша. Внутреннее убранство тоже не производило особенного впечатления. Громадные двери из темного дерева были простыми и потертыми, мраморные полы — истоптанными и лишенными узоров. Маленькие окна располагались высоко, и в них с трудом проникали лучи света. На возвышении из темно-серого мрамора, под простым деревянным распятием и фризом, который поддерживали четыре колонны, закрученные по спирали, находился алтарь, покрытый золотой парчой. Над фризом, в небольшой нише в стене, помещалось самое главное художественное украшение базилики: фреска, изображающая Христа, святого Петра и Константина, строителя храма.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 132
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?