Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внизу, греясь в лучах солнца, раскинулась плантация таро[42]. Наверное, эта долина выглядит так же, как и сто лет назад. Дальше синеет океан, а когда мы спускаемся ниже, к подножию холма, глазам открывается широкий пляж. Смотрите, хочу я сказать дочерям, смотрите на эту землю. Очень скоро она перестанет быть нашей. Зачем Джоани ездила на собрание акционеров? Зачем ей понадобился Холитцер?
Я пытаюсь придумать, о чем бы еще спросить Ральфа. Так ничего и не придумав, оглядываюсь на детей:
— Сид, как ты, все нормально?
— Нормально, — отвечает он. — Спасибо.
Девочки и Сид стоят в холле возле мраморных колонн. Я прошу поменять два отдельных номера на один люкс. Мы будем жить все вместе. Девчонки в восторге. Они переглядываются и широко улыбаются. Им невдомек, что я взял роскошный люкс исключительно потому, что им не доверяю. Я еще раз просматриваю список постояльцев, но Брайана Спира среди них нет.
Когда мы идем к лифту, навстречу выходят три девицы; увидев Алекс, они бросаются к нам так поспешно, что едва не сбивают меня с ног.
— Алекс! — во всю глотку орут они.
Моя дочь морщится и орет в ответ:
— Боже! И вы здесь?
— Тебя как сюда занесло? — спрашивает одна из девиц.
На макушке у нее черные очки, на руке болтается дамская сумочка. Девица бросает на меня и Скотти взгляд, в котором можно прочесть: «Надо же, Алекс еще и своих притащила». Тут она замечает Сида:
— О господи, и ты здесь? — и обнимает сначала Сида, потом Алекс.
— А вас-то как сюда занесло? — спрашивает Алекс.
— Весенняя передышка, — отвечает другая девица, на секунду оторвавшись от мобильника, и тут же продолжает говорить в трубку: — Возьми с собой только костюм и несколько вещичек на выход. Никаких формальностей. Выбери что-нибудь прикольное.
Разговаривая, она разглядывает меня.
Я усаживаю Скотти на диванчик.
— Вы, ребята, однозначно должны заглянуть к нам, — говорит блондинка.
Алекс кивает:
— О чем речь!
Никогда не слышал, чтобы она так разговаривала. Обычно она тихая и немного ворчливая. Мне неуютно от этих сюсюканий.
Девицы начинают говорить тише, но потом до меня доносится:
— Да заткнись ты! — говорит блондинка.
— Полный отстой, — отвечает другая девица и смеется.
Я смотрю на Скотти, но та явно ничего не понимает.
— Там, конечно, есть парочка дебилов, но вам все равно стоит туда сходить. Мы уже ходили. И вы сходите, обязательно.
— Рада тебя видеть, лапуля. Мы по тебе скучали. Ты же никуда не ходишь. Завтра созвонимся, идет? Эй, Сидди, у тебя мобильник с собой?
— С собой, — отвечает Сид, — но завтра, наверное, мы поедем проветриться.
— О, какая жалость, — сделав грустную мину, говорит одна из девиц. — Ладно, я все равно позвоню.
Алекс широко улыбается, но я вижу, что все это сплошное притворство. Кажется, она расстроена, и переживает она сейчас не из-за матери, а из-за этих девиц. Наверное, такова участь всех родителей — смотреть, как дети общаются со своими сверстниками и видеть то, чего другие не видят.
Девицы удаляются, небрежно помахав на прощание мне и Скотти.
— Сучки, — говорит Алекс, когда мы направляемся к лифту.
— Дешевые подстилки, — говорит Скотти.
— Это что такое, Скотти?! — возмущаюсь я.
Она пожимает плечами.
— Кто тебя этому научил? — спрашиваю я.
Она показывает на сестру.
— Меня пригласили на вечеринку только потому, что со мной Сид, — говорит Алекс.
— Мы пойдем на пляж? — спрашивает Скотти.
— Пойдем, — обещаю я. — И будем кататься на яхте.
Я смотрю на Алекс, но ее взгляд устремлен куда-то вперед.
— Ты могла бы пойти с ними, — говорю я. — С твоими приятельницами.
— Они меня не звали.
Я всегда считал, что моя Алекс — заводила в любой компании. У нее для этого все данные.
— Последний раз я виделась с ними у нас дома, — говорит Алекс. — Ты, наверное, сидел у себя в кабинете, в общем отсутствовал. Мама была пьяная. Ей захотелось потанцевать. Я танцевать не хотела, но девчонки от нее тащились. И она поехала с ними. Просто взяла и поехала с ними. Танцевать. А я осталась дома.
Мы останавливаемся на пятом этаже, потом на шестом, седьмом, восьмом, девятом. Оглянувшись, я вижу, что в кабине горят кнопки всех этажей.
— Господи боже, Скотти, нашла развлечение!
— Это не я, это Сид.
— Тебе кажется, что это смешно?
— А что? Смешно. — отвечает Сид и смеется.
— Почему ты ни разу не приструнил маму? — спрашивает меня Алекс.
Мы наконец-то добираемся до своего этажа. Алекс выходит из лифта первой, за ней Скотти, которая громко распевает на весь этаж: «Полный отстой, полный отстой!»
— Я не знал, как ее приструнить, — говорю я.
— Ты просто ничего не замечал.
— Ты же не обо мне говоришь, а о матери. Чем не нравятся твои подруги?
— Нравятся, — отвечает Алекс. — Это я им почему-то не нравлюсь. Никогда обо мне не вспоминают. — Она глубоко задумывается, а когда вновь вскидывает на меня глаза, в них стоят слезы. — Я никогда не могла этого понять, честное слово. Мне всегда с ними плохо. Наверно, я просто не люблю общаться с девчонками.
— Совсем как твоя мама.
Мне хочется спросить у Алекс, что она нашла в Сиде. Он идет впереди, подняв руку, в которой что-то держит, а Скотти подпрыгивает и пытается это что-то достать. Сид вновь ожил. Я не спрашиваю Алекс, что она в нем нашла, — боюсь, что, увидев мою неприязнь, она прилепится к нему еще сильнее. У подростков всегда так. Лучше сделать вид, что Сид нисколько меня не интересует и что мне не хочется утопить его в море при первом удобном случае. Что-то в этом парне не так. Вернее, в нем все не так, только заметил я это лишь сегодня в машине. Он так странно притих, будто воды в рот набрал.
Алекс сидит в кресле на балконе нашего номера. Я отодвигаю стеклянную дверь и перехожу из кондиционированной прохлады на теплый воздух. Алекс курит сигарету; я сажусь в соседнее кресло и наблюдаю за ней с ностальгической грустью — не по курению даже, а по тем временам, когда я еще курил. В восемнадцать лет я и представить себе не мог, что когда-нибудь у меня будут такие проблемы. Насколько все-таки проще быть плохим отцом! Сидеть бы сейчас рядом с дочерью да покуривать, а еще выставить рядом батарею бутылок из холодильника и попивать себе, что понравится, а потом швырять пустые бутылки в бассейн. В молодости, когда я только начинал задумываться о женитьбе, мне казалось, что дети — это все равно что приятели по колледжу, с которыми можно играть и дурачиться.