Настроение из-за отлично проведенной операции с зельем было прекрасным, пока вдруг не подумалось: а что, если оно не сработает? Мало ли, выдохлось со временем или у Керка личная невосприимчивость? Сколько случаев, когда миссия терпит неудачу из-за того, что у объекта иммунитет к тому или иному зелью. Или он постоянно принимает антидот – такое тоже бывает. И теперь я в красках представляла, как Дагойн целует Рику, а она виляет хвостом от счастья. И сколько я ни пыталась все это заместить внезапно возникающими проплешинами по всему ее телу и ужасом на физиономии неудачливого кавалера, у меня ничего не получалось.

– Перестань дергать хвостом, – сказала Мирейя. – Любой может понять, что ты нервничаешь. Из-за чего, кстати?

– Думаю, вдруг зелье подействует уже после? Или совсем не подействует?

– Ты это все равно узнаешь только завтра, – невозмутимо сказала подруга. – Так что расслабься и постарайся думать о другом.

Легко сказать – думать о другом. Совсем некстати я начинала вспоминать про объект, пока первый и единственный, и про отвлекающий поцелуй, а это не те мысли, которые должны быть у спецагента. Выполнил задание – и забыл. Только так. А думать о нужном не получалось. Но в бессмысленном дерганье хвостом прока тоже нет. Я решила заняться чем-то более полезным. Побросала ножи, поняла, что с концентрацией плохо – вместо мишени передо мной стояла Рика, которая не облезала, а обрастала и обзаводилась просто до неприличия пышной и красивой шевелюрой. Но, несмотря на это, рука не поднималась отправлять ножи в одногруппницу. Так что я оставила и это бесполезное занятие и начала делать растяжку. Мирейя присоединилась, благо ковер был большой и удобный. Как только все остальные без него обходятся?

Мерные однообразные упражнения наконец успокоили, и если в мыслях появлялись Дагойн и Рика, то все между ними происходило правильно – она лысела, он ужасался и уходил расстроенный сорвавшимися планами. Вот совсем скоро он постучит в дверь и скажет, что он неправ, а тан кастелян – еще тот враль. Вот тогда я его, несомненно, прощу. Да, и расскажу, что не смогла сказать до прихода кастеляна, и тогда можно будет закончить то, что мы не успели. Да, закончить ко всеобщей радости.

Я вздохнула, почему-то не возникало желания, чтобы такие мысли стали явью.

Но стук в дверь ничуть не насторожил – настолько я была уверена, что пришел Дагойн. Так и вышло – за дверью стоял он. Я вопросительно улыбнулась, но в ответ мне достался лишь холодный колючий взгляд.

– Что ты подлила Рике? – спросил он безо всяких предисловий.

Будущих спецагентов так просто не подловишь. Улыбаться я перестала, но и лицом, и позой выразила полное недоумение. Надеюсь, получилось убедительно.

– Я?

– Ш-ш-ш-ш? – поддержала меня Кацуми.

Еще бы, ей Рика тоже не нравится. Да и кому она может понравиться, особенно теперь, с облезлым хвостом? А хвост точно облез, иначе бы Дагойна здесь не было.

– С чего ты вообще взял, что этой Рике что-то подлили? – спросила подошедшая Мирейя. – Прежде чем обвинять, неплохо предъявлять доказательства.

– Да, давайте сейчас устроим следствие, – зло сказал Дагойн. – За это время Рика как раз успеет умереть.

Умереть? От простого зелья для облысения? Да он меня за идиотку держит! Пытается поймать на жалость, да еще к танне, которая своим поведением вызывала раздражение не только у меня. Теперь зло на него посмотрела я. Ничего, ей полезно с облезлым хвостом походить, глядишь, меньше вертеть перед чужими носами им будет.

– Не думаю, что в нашей академии так легко умереть, у нас слишком хорошие целители, – холодно ответила я. – Если не умерла сразу, непременно останется в живых.

– Она в коме, целители вывести не могут, только поддерживают. Нужны компоненты зелья, иначе она действительно умрет, понимаешь? Так как, продолжишь строить оскорбленную невинность или пойдешь со мной?

Его хвост описал в воздухе странную фигуру и резко щелкнул, ничего не касаясь. Я смотрела в его глаза и не видела там ничего для себя хорошего, только разливавшуюся злость, которая прорывалась огненными всполохами. И то, что он говорил правду, не подлежало сомнению.

Я рванула к целителям со всей скоростью, на которую была способна. Мы не должны убивать кого-нибудь ради мести или ради развлечения, только на заданиях. Это бабуля мне накрепко вбила. Когда агент начинает использовать полученные навыки для собственной пользы, его наказывают по всей строгости, а уж на убийство студентки академии никто сквозь пальцы не посмотрит. И можно даже не заикаться, что не собиралась никого убивать, а лишь немного оплешивить. Да, шутки поощрялись, но именно шутки, эффект от которых проходил за короткое время и которые тренировали ловкость и осторожность агентов. Но тренировали не до смерти, поэтому нет никакой надежды, что проделку с бабушкиным зельем посчитают за милую шалость.

Дагойн бежал рядом. Бежали мы быстро, но я все боялась, что не успею, прибегу слишком поздно и Рика умрет. Было жалко и Рику, и себя. Дагойна тоже почему-то было жалко, хотя он не получил ни капли.

Скучающий целитель в приемной совсем не выглядел обеспокоенным, бросил на нас короткий взгляд и выдал:

– А у вас что? Внешних повреждений нет, значит, не так уж и нуждаетесь в помощи. Противозачаточными не торгуем.

После чего потерял к нам всякий интерес и уткнулся в книгу, которую читал до нашего прихода.

– Рике зелье подлила я. Дагойн сказал, что нужны компоненты, иначе она умрет.

– Чтобы у нас кто-то из-за такой ерунды умер? Пф… – недовольно сказал целитель. – Уже все выяснили, вытащим. Ситуация тяжелая, но динамика есть.

Боги, хоть бы она выжила! Мне и в голову не могло прийти, что бабулино зелье столь опасно!

– И что теперь будет? – дрогнувшим голосом спросила я.

– Отчислят, естественно, – невозмутимо сказал целитель, даже не поднимая на нас глаз.

– Но за что? Я же ничего такого не хотела.

– При чем тут хотела, не хотела? – Он наконец отвлекся от книги. – С такой аллергией этой танне повезло, что целители рядом, а то бы закончила академию, так и не узнав про это, и по-глупому умерла на задании. А так отчислят, и заживет она нормальной жизнью, – он вздохнул. – Еще неизвестно, кому больше повезло: вам, что остаетесь, или ей, что отчислят.

То, что отчислят не меня, а жизнь Рики уже вне опасности, несколько успокоило. Но заявление целителя было странным. Я никак не могла согласиться с тем, что отчисление из столь престижной академии – благо. Не представляю, как бы смогла жить, вылетев отсюда. А уж какой позор для семьи! Бедная, бедная Рика! И почему она меня так злила? С ее везением рассчитывать на что-то просто смешно. Хоть не умерла, и то хорошо.

– Зачем? – спросил Дагойн, как только мы вышли от целителя. – Зачем ты подлила зелье? Мне подлила, не Рике. Это уж потом она взяла мою тарелку.