Петя сказал:

— Спасибо, ребята. Оставьте нас теперь хоть ненадолго. Не делай глупостей, — сказал банкир. — Ты не маленькая и понимаешь, что здесь все утыкано камерами. Сядь, — указал Петр на белое сафьяновое кресло в центре комнаты.

— Скажи мне правду, — взмолилась Надя, когда охранники закрыли дверь. — Это ты приказал убрать Сергея?

Ульянин глубоко вздохнул:

— Нет, не я. У меня были основания… Но это сделал не я.

Бросая гневные взгляды на своего бывшего любовника, Надя безнадежно и с отчаянием продолжала задавать мучившие её вопросы:

— Кто тогда это сделал? Игорь?

— Конечно, нет! Я так не думаю!

— А я так думаю, я в этом уверена! Так же как в том, что ты его соучастник… Сумасшедший и преступник.

— По-моему, сумасшедшая — это ты! Ты просто идиотка! Если бы это был я, мог бы я тогда заниматься своим абсолютно легальным бизнесом?.. Вспомни о Рокфеллере и всех тех, кто составил в конце концов славу Соединенных Штатов!.. Ты думаешь, что там у них все было чисто? Ошибаешься! Вот и здесь то же самое! Когда выстраиваешь империю, невозможно не оставить кого-нибудь на обочине.

— Оставить кого-нибудь на обочине? Ты так смотришь на убийство Сергея? Ну тогда ты точно зарвавшийся тип, Петр, и к тому же убийца. Тебе ведь все равно. Сначала Сергей, потом я. Ты бьешь не глядя и ничего не слыша. И как это я раньше тебя не разглядела?

Ульянин медленно подошел к ней. Гладя ей щеку, он сказал:

— Почему ты говоришь глупости? Кто это на тебя или, как ты говоришь, на вас напал? Я этого и не знал!

— Ты этого не знал? Ты не знал ничего и про Баратина? Ты прекрасно знаешь, что я видела все в компьютере у Сергея. Ты лжешь, Петр… Но тебе очень удобно сейчас свалить все на помощника премьер-министра. Скажи лучше, что́ ты собираешься с нами сделать, о всесильный?

— Я уже тебе говорил. Не валяй дурочку. Ничего я с вами не собираюсь делать. Мне плевать на твоего Олега с его принципами. Для меня важнее ты. Мне придется, наверное, тебя какое-то время прятать и защищать. В конце концов ты поймешь, что у меня не было другого выхода.

— Ты будешь меня защищать? Ты мне отвратителен. Ты не Рокфеллер, Петя. Ты проворовавшаяся шпана. Ты как был, так и остаешься зарвавшимся мелким аппаратчиком.

Секунду поколебавшись, она добавила:

— Ты исполнитель грязной работы, готовый везде и всюду нажиться. То, что ты спекулируешь в Средней Азии и в Чечне, вполне это доказывает. Ты готов делать гешефт повсюду и на всем, лишь бы что-то ещё положить на свой счет в Швейцарии.

— Оставь, все так делают… Но это же смешно! Кто тебе сказал о Средней Азии? Олег? Это он тебе бог весть что наговорил обо мне. Я в этом уверен. Этот идиот всегда ревновал тебя ко мне.

— Я вроде бы не идиотка. И ты это знаешь. Я все поняла про твоего Костакина. Догадалась. Ты думаешь, что тебе таким образом удастся наладить отношения с Президентом? Ты ошибаешься.

— О чем ты?.. У меня нет проблем с Президентом! — сказал банкир примирительно. — Не могу понять, куда ты клонишь.

— Ты дерьмо, Петя… Тебе на всех наплевать. Ты никого не уважаешь.

— Неправда. Я очень уважаю, например, свое время.

Он достал из кармана электронную записную книжку. Она поблескивала в его руках. В свое время он отдал её в Париже украсить накладными золотыми пластинами и маленькими бриллиантами. Покачав головой, он промолвил:

— У меня сейчас переговоры по телефону с люксембургским партнером через три минуты… До скорого, моя дорогая!

Ульянин вызвал охранников, и три молодца сопроводили Надю из его кабинета.

В этот утренний час в холле гостиницы «Метрополь» царило легкое оживление. За постояльцами гостиницы, западными деловыми людьми, которые лучше знают портьеры в своих номерах, некоторые рестораны и бездушные офисы, чем Москву, подъезжали дорогие машины. По холлу тихо сновали также и русские в ожидании назначенной встречи.

От своего офиса до гостиницы Олег добрался за четверть часа. Войдя в красивый просторный холл освеженного стиля модерн, он направился прямо к рецепции:

— В каком номере остановился господин Пиль?

— Господин Пиль вам назначил?

— Нет. Но я должен оставить ему устное сообщение…

— 121.

— Спасибо.

Поплутав некоторое время по длинным коридорам, Олег постучал в комнату 121. Никто не открывал. Олег постучал снова.

— Сэр Филипп. Это я, Олег Сидоров. Мне нужно вам сказать что-то очень важное.

— Минуточку, сейчас я вам открою. Иду-иду!

Тридцать секунд спустя дверь открылась, и Олег увидел сильно изменившееся лицо сэра Филиппа. Он казался очень усталым, опустошенным. Куда девались свойственные всему его облику подтянутость и элегантность!

— Извините меня, Олег. Я был в ванной.

Сэр Филипп не приглашал его пройти в комнату, Олег прошел туда сам, резко захлопнув дверь.

— Что вы хотите мне сообщить такое важное? — спросил сэр Филипп.

— Я пришел сегодня на работу, и мне вдруг сообщают, что вы здесь. Однако при встрече вы не говорили, что вам настолько срочно надо попасть в Москву?

Сэр Филипп стоял перед ним, засунув руки в карманы своего халата. От него слегка пахло алкоголем.

— Обычно я не ставлю в известность своих служащих, что намереваюсь предпринять. Это непредвиденное путешествие. Впрочем, я вам собирался позвонить.

Однако голос его звучал весьма фальшиво.

— Насколько я понимаю, вы в Москве решили немного развлечься, это не деловой визит? Но где ваша супруга?

— Она не смогла составить мне компанию.

— А…

Олег подошел к ночному столику возле кровати, взял пульт от телевизора и включил его очень громко на какой-то музыкальной программе. После чего, сбив сэра Филиппа с ног, он не дал ему возможности подняться, оставил стоять на коленях.

Англичанин устремил на него взгляд затравленного животного.

— Вы с ума сошли? Что с вами? — спросил он патетически.

— То, что я делаю, это больно, я знаю. Но следов не будет… Расскажите-ка мне об Ульянине. Что вас с ним связывает?

Аристократ стоял на коленях, издавая жалобные стоны:

— Вы совсем спятили! Ульянин такой же мой клиент, как и все остальные. Убирайтесь отсюда. Я вас увольняю! Не забывайте, что вы находитесь в лучшей пятизвездочной гостинице Москвы. Меня ждут там внизу, мой гость может сейчас вот-вот подняться.

— Это для гостя вы приняли ванну и обрядились в халат?

— Я запрещаю вам разговаривать со мной таким тоном!