в качестве полноценных общественных организаций в советском обществе, а верующие граждане могли открыто декларировать приверженность той или иной религии.

Важную роль в смене вектора государственной вероисповедной политики в годы перестройки сыграл Совет по делам религий при Совете министров СССР. В предыдущей главе было в общих чертах рассмотрено значение СДР в вопросах взаимодействия с мусульманскими религиозными объединениями. В годы перестройки Совет по делам религий подвергся эволюции, превратившись из органа, призванного осуществлять контрольные и директивные функции в отношениях с религиозными объединениями, в структуру, ставшую в авангарде реформ по либерализации вероисповедной политики в СССР. Совет не только представлял интересы религиозных объединений перед партийными и государственными органами, но и выступал с инициативами, которые неизбежно вели к усилению влияния РПЦ на общественную и политическую жизнь. Упразднение Совета по делам религий при Совете министров РСФСР в 1990 г. и общесоюзного СДР в декабре 1991 г. обозначило новую веху в государственно-вероисповедных отношениях.

Избавившись от прямого контроля со стороны государства над их административной, финансовой и иной деятельностью, религиозные объединения вместе с тем получили прямой доступ к органам исполнительной и законодательной власти как в Москве, так и в регионах, – без необходимости прибегать к посредничеству обоих советов по делам религий: общесоюзного и республиканского.

Российский религиовед, в прошлом сотрудник общесоюзного СДР, М. И. Одинцов выделяет несколько этапов вероисповедной политики в современной России.

1. 1985 г. – сентябрь 1990 г. В это время происходила трансформация отношений государства с религиозными объединениями. В РСФСР формировалась собственная вероисповедная политика, которую руководство этой союзной республики пыталось поначалу реализовывать через созданный в 1986 г. российский Совет по делам религий. Этот этап завершился принятием в 1990 г. закона РСФСР «О свободе вероисповеданий».

2. Октябрь 1990 г. – 1993 г. По мнению Одинцова, в указанный период государство стремилось реализовать на практике положения закона «О свободе вероисповеданий». Принятая в 1993 г. Конституция России закрепляла и гарантировала права и свободы человека и гражданина в сфере свободы совести. Однако начиная с 1994 г. в стране происходит сворачивание проекта внеконфессионального (аконфессионального) государства[570] на общем фоне замедления демократических преобразований, последовавших за силовым роспуском парламента – Верховного Совета в октябре 1993 г.

3. 1994–1997 гг. Идет работа над законопроектом «О свободе совести и о религиозных объединениях». По мнению Одинцова, с 1994 г. государство уже не устраивала прежняя модель отношений с религиозными объединениями, и оно искало новые формы взаимодействия с ними[571]. На президента Б. Н. Ельцина оказывалось давление как со стороны тех, кто предлагал ограничить права ряда религиозных объединений, так и со стороны тех, кто выступал за следование принципам, провозглашенным в законе «О свободе вероисповеданий». В итоге возобладала точка зрения сторонников ограничительного подхода к свободе совести. Проистекающее из закона разделение на «традиционные» и остальные («нетрадиционные») религии[572] ставит последние в неравное положение с первыми.

Периодизация Одинцова заканчивается 1997 г. С тех пор в законодательстве, посвященном вопросам свободы совести, произошли важные изменения. Это делает необходимым добавить в предложенную периодизацию еще два этапа.

4. 1997–2014 гг. В эти годы происходит закрепление принципа деления на «традиционные» и «нетрадиционные» религии в правоприменительной практике. Окончательно формируется внутренняя иерархия в среде так называемых традиционных религий. Православие, представленное одной только организацией – РПЦ, – имеет статус общероссийской религии. В то же время другие религии (де-факто, а не де-юре) обладают таким статусом только в регионах, где большинство населения их исповедует. Государство проводит дискриминационную и в ряде случаев репрессивную политику в отношении религиозных групп (общин), неподконтрольных религиозным объединениям, представляющим «традиционные» религии.

5. 2015 – настоящее время. В указанный период продолжается политика по ограничению свободы совести. В 2015 г. был принят так называемый пакет Яровой, куда входили в том числе поправки в федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». Этот этап характеризуется усилением контроля государства над религиозными объединениями и дальнейшим ограничением свобод так называемых нетрадиционных религий. Усиливается давление государства на общины, неподконтрольные централизованным религиозным организациям, представляющим «традиционные» религии. С помощью законодательного регулирования государство стремится полностью контролировать не только сами религиозные объединения, но и религиозную жизнь отдельных верующих или групп верующих.

В результате действий регулятора (государства) религиозный рынок в России становится монополизированным. Мелкие фирмы (по масштабам деятельности и клиентской базе) лишаются права распространять религиозный продукт без санкции крупных фирм-монополистов (РПЦ, межрегиональных муфтиятов и др.). 5 апреля 2021 г. были приняты поправки в ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях». Одна из поправок предусматривает, что «устав централизованной религиозной организации в соответствии с ее внутренними установлениями может предусматривать запрет на выход и (или) исключение религиозных организаций из централизованной религиозной организации, в структуру которой они входят».

Таким образом, закон фиксирует уже имеющуюся практику ряда централизованных религиозных организаций (ЦРО), чьи уставы запрещают входящим в них организациям и группам выходить из-под их юрисдикции, и тем самым косвенно содействует монополизации религиозного рынка[573].

Совет по делам религий при Совете министров СССР и смена вектора государственной вероисповедной политики в годы перестройки

Как было сказано в предыдущей главе, оттепель в сфере вероисповедной политики советского государства зачастую не совпадала с определенной либерализацией в других сферах общественной и политической жизни. Так, прекращение кампании по борьбе с любыми проявлениями религиозности и сотрудничество государства с религиозными объединениями в середине 1940‐х гг. происходило на фоне продолжавшихся репрессий в отношении граждан (в том числе верующих). А в годы хрущевской оттепели, напротив, проводилась активная антирелигиозная кампания.

Если же говорить о второй половине 1980‐х гг., то в этом случае демократические реформы в стране совпали с либерализацией в сфере государственно-вероисповедных отношений[574]. Проводившаяся в Советском Союзе с 1987 г. политика демократизации предполагала, помимо прочего, либерализацию законодательства о культах[575]. Партийное руководство страны было заинтересовано в том, чтобы проводимые в стране реформы пользовались поддержкой со стороны разных категорий граждан, в том числе верующих[576].

Успех вероисповедной политики во многом зависел от фигуры председателя Совета по делам религий при Совете министров СССР. С 1984 по 1989 г. во главе СДР находился уже упоминавшийся выше Константин Михайлович Харчев. Именно этот чиновник, ставший последовательным сторонником перестройки, выступил с рядом предложений, имевших большое значение для изменения вектора вероисповедной политики во второй половине 1980‐х гг.[577] Одной из таких инициатив стала организация встречи патриарха Московского и всея Руси Пимена (Извекова) с Генеральным секретарем ЦК КПСС М. С. Горбачевым[578]. Это была первая со времен Сталина официальная встреча руководителя коммунистической партии с предстоятелем Русской православной церкви. Она состоялась 29 апреля 1988 г., и в ней, кроме патриарха и генсека, принимали участие члены Священного Синода РПЦ. Именно