Не успела дверь за ее спиной захлопнуться, как Серафима, привычным уже жестом подхватив с подставки приготовленный Находкой ночник, кинулась на лестницу, ведущую вверх, на этаж Змеи.

«Прилетела? Не прилетела? Прилетела? Не прилетела? Прилетела…» – с чувством космического облегчения, как будто ей только что сказали, что последние семь дней были кошмарным сном, царевна налетела на холодный жесткий хвост. Если бы она смогла допрыгнуть хоть до одной шеи, она бы повисла на ней и расцеловала Змиуланию как родную.

Прилетела. Наконец-то.

– Здравствуй, Серафима, – прошептала одна голова, на которую сейчас же зашипели три остальные.[12]

– Змиулания, привет! Ты поосторожнее тут с обращениями – у меня теперь горничная живет, не забывай!

– Хочешь, я ее съем? – обнажила зубы в улыбке одна голова.

Серафима прищурилась, посмотрела внимательно на Змею, пытаясь догадаться, шутит та или нет, и решила, что ей в загадки играть некогда.

– Не хочу, – просто ответила она. – Пока. Послушай, Змиулания, похоже, ты в хорошем настроении, да?

– Да, – кивнули все три головы одновременно. – А что?

– Извини, но я тебе его испорчу. Как Зюгма испортил мне его три дня назад. Как я хотела видеть тебя в тот вечер – я чуть с ума не сошла, пока тебя ждала здесь полночи!

– Я носила генерала Кукуя в Караканское ханство. Там у него неприятности по военной части. Впрочем, и здесь, похоже, тоже. Если бы он мог бежать быстрее, чем я лечу, он бы побежал, лишь бы быть подальше от своего царя. А что случилось у тебя, Сер… Елена?

– У нас, Змиулания. У нас случилось, – Серафима тихо положила руку на лапу Змеи. – Ты знаешь конкретный план захвата Лукоморья? Хотя, нет, ты говорила. Так вот, ты знаешь, что Чернослов – прошлый первый советник Костея, внезапно пропавший отсюда за несколько дней до моего похищения, сейчас находится в Лукоморске и правит страной?

– Что?!..

Всю игривость со Змеи как ветром сдуло.

– Да. И я не знаю, почему Костей до сих пор ведет себя так, как будто все у него пошло по плану, и я – это не я, а Сама Знаешь Кто.

– Кто тебе это сказал? Зюгма? А он точно знает?… Что же делать?… Что же делать?… Что нам делать?… – если бы анатомия Змиулании позволяла и если бы она смогла быстро выбрать одну из трех, она бы схватилась за голову. – Но может, он не знает? Может, Чернослов ему не сказал? – вдруг глаза Змеи вспыхнули надеждой. – Этот колдун – хитрая бестия, и если бы я была на месте Костея, я бы не доверяла ему ни на секунду! Ему придумать коварство – что тебе засунуть руку в карман! Что он задумал, как ты думаешь? Что ты предлагаешь, Сер… Елена? Что делать? Скажи, что мне делать?…

– Не буду врать, я об этой проблеме уже думала, – угрюмо покривила губы царевна. – С того момента, как только узнала про него. Все передумала, что можно и что нельзя. Чуть не поседела и не сморщинилась. Положение у нас аховое, Лана. Думала я и про то, что худая слава этого колдуна бежит впереди него как скаковой заяц, и что Елена… в положении… и что в любой момент Костей может узнать про твою подмену, и что он тогда сделает с нами со всеми… И единственное решение, которое я нашла, это то, что ты должна немедленно, пока ночь, лететь в Лукоморск и разделаться с Чернословом. Как – обдумаешь по дороге или сориентируешься на месте.

Царевна выжидательно уставилась на Змею. Та опустила глаза и покачала всеми тремя головами.

– Нет.

– Но почему?! – чуть не стукнула ее кулаком по лапе Серафима.

– Если я испепелю его издалека, то когда Костей захватит Лукоморск – извини, С… Елена, он его захватит, я не сомневаюсь – то узнает об этом, и тогда… Короче, это невозможно. А подлететь к нему вплотную, чтобы… унести подальше… – Змея тактично не сказала «сожрать», но это читалось во всех ее шести глазах, – я не смогу. Он почувствует меня раньше и обратит против меня свою магию. А позже сообщит Костею. Я этого тоже допустить не могу. Извини… Это был очень хороший план, но… неосуществимый. Есть у тебя еще какая-нибудь идея?

Царевна поежилась, впервые почувствовав и усталость, и недосыпание, и ночной промозглый октябрьский холод.

– Ну есть… Но если и она тебе не понравится, тогда я не знаю…

– Какая?

Серафима проглотила уже готовые сорваться с языка слова, приложила к губам палец, и чутко и резко, как сова, повернула голову в одну сторону, в другую, в третью…

Почудилось, или кто-то действительно тихонько поднимался по лестнице?

– У тебя уши есть? – еще больше понизив голос, почти прошептала она.

– Есть, – обиделась вдруг Змея. – Если они не торчат в разные стороны как у некоторых, это не значит, что у меня их нет.

– Тс-с-с-с!.. – прошипела царевна. – По-моему, кто-то крадется шпионить! Наклонись ко мне своим ухом, каким хочешь, и я тебе скажу!

– А, может, я ее все-таки съем? – прогудела угрожающе Змиулания, подмигнув сразу тремя глазами Серафиме.

Та хихикнула, махнула рукой, жестом призывая Змею наклониться.

Когда Змиулания склонила к ней среднюю голову, царевна энергично зашептала ей в то место, где, по ее мнению, у рептилий должно было находиться ухо. Закончив, она отступила на шаг и вопросительно глянула на сообщницу. Та медленно кивнула.

«Точно?» – спросила одними губами царевна.

Змиулания кивнула еще раз.

– Хорошо, – прошептала почти беззвучно Серафима. – А теперь давай чуть-чуть пошутим над нашим неуважаемым господином первым советником.

Змея оскалилась и снова кивнула, уже веселей.

Несколько слов шепотом в предполагаемое расположение змеиного уха – и представление началось.

– И все же я считаю, что примат надежды должен доминировать… – громко и тщательно выговаривая слова, начала представление Серафима, едва не давясь от хохота.

Кажется, раньше конфеты такие были.

«А ну-ка, настучи».

Когда царевна спустилась назад, Находку было не видно, зато слышно: из ее комнаты доносился образцово-показательный храп.

Ню-ню. Старайся.

– Будем считать, что я поверила, – прошептала она себе под нос и быстро достала кольцо.

– Разрешите поприветствовать ваше драгоценнейшее величество! – не успела она надеть его на палец и скосить глаза, как перед ней мигом проявился весь сонм ее призрачной армии со Звездочетом во главе.

– Тс-с-с-с!!! – торопливо прошептала она, приложив палец к губам. Потом задумалась и усмехнулась. – Это, скорее, я себе сказала, чем вам. Моя горничная. Она, по-моему, за мной все-таки шпионит, поэтому придется говорить как можно меньше. Мне, по крайней мере.

– А давай мы ее напугаем! – выскользнул вперед бравый Толстый Стражник. – Будет знать, как наушничать на такую великолепную владычицу, как ты!