— А где Худогубкин? — спросил он громко. Отреагировала только Кира — пожала плечами.

— Я тут! — из леса вынырнул запыхавшийся Тощий, в руках он держал пакет с грибами…

— Где ты был? Я велел тебе ставить палатку! — возмутился руководитель.

— Миша, у тебя все в порядке? — тут же встряла Лея, которая, наконец, с помощью Элины, выбралась из палаточного плена.

— Конечно, все хорошо, — радостно ответил Тощий, — Роман Александрович, прошу прощения за не установленную палатку, просто я перебирал рюкзак и… — замялся он.

— И что? — спросил тот. Кира, Лея и Элина уставились на парня.

— Когда… — пролепетал Мишка, — когда мы с вами сорвались с переправы… В общем… я… раскладка выпала и уплыла.

— То есть ты хочешь сказать, что мы без еды остались? — неожиданно подключилась Юля.

— Почему же без еды? — уверенно ответил Миша, — я, вот, грибочков собрал — с картошечкой сейчас нажарим, — улыбнулся он.

— Они же галлюциногенные! — протянула Кира.

— Нет, нет! Меня бабушка научила их различать! У съедобного вида юбочка есть, у плохих — нет! — уверенно заявил Тощий и добавил, но уже про себя: — или наоборот…

— Ладно, — принял решение Роман, — ты раскладку потерял, ты и ищи выход из ситуации. Если уверен, что грибы хорошие — готовь.

— Спасибо, я больше вас не подведу! — улыбнулся Тощий.

— Секунду, — прервался Роман, — с какой такой «картошечкой»?

— Я подумал, вдруг пригодится, взял с собой пару килограмм картошечки, — Тощий потупил взгляд, а потом повел головой куда-то в сторону, не хотел Худогубкин смотреть в глаза руководителю.

Роман смотрел на парня, не зная, что ему ответить.

— Дорогой, сколько у тебя рюкзак-то весит? — спросила Кира.

— Тридцать пять килограмм, — четко отрапортовал Мишка.

Кира выпучила глаза и помотала головой.

Валенов ничего так и не сказал. Просто пошел к палатке и начал ее устанавливать.

— Я что-то не то сделал? — расстроился Тощий.

— Ты — молодец, Мишенька, — улыбнулась ему Лея. Но парень отвел глаза и отошёл от неё. Девушка вздохнула.

Могильников между тем стоял возле костра и пил. На вопрос Тощего о том, почему же он не ставит свою палатку, патологоанатом вытянул руку влево и указал на уже установленное брезентовое жилище и аккуратно поставленные рядом рюкзак и ружьё.

— Когда вы успели? — удивился Мишка. Могильников не удостоил его ответом.

— Вам в ней не тесно будет, Олег Уюкович? — хмыкнул Эдкевич, остановившись возле длинной, но узкой рыбацкой палатки, забираться в которую нужно было ползком. Учитывая габариты Могильникова, ему будет тяжеловато там даже с боку на бок переворачиваться. Уюкович рыкнул, Эдкевич передумал продолжать разговор.

Наконец, лагерь поставили. Туристы собрались у костра. Валенов раздал всем поручения и назначил на этот вечер поваром Тощего. Эта идея не понравилась почти всем. Элина даже попыталась в своей манере возмутиться, предупредив, что от Мишкиной стряпни организмам туристов придется пережить полный апокалипсис. Однако спорить с руководителем бесполезно, особенно, со злым, уставшим и голодным. Тощий же поклялся здоровьем матушки, скрестив за спиной пальцы, что приготовит съедобные грибы по бабушкиному рецепту — все пальчики оближут, если не откусят.

Мишка достал из рюкзака килограмм сушеного лука — здоровенный пакет, чем вновь вызвал у группы удивление.

— Это что? — не понял Валенов.

— Лук, — спокойно ответил Тощий.

— Миша! Я же сказал тебе взять килограмм лука и высушить его, а не насушить килограмм! — Валенов развел руками.

— Роман Александрович, этого лука нам хватит до времен колонизации Марса. Причем, для всего человечества… — монотонно добавил Дарьян. Все улыбнулись.

— Ладно, тебе же таскать, — произнес Валенов, — в общем, я и… — тут он обратил внимание на Могильникова, который уже с трудом стоял на ногах: — Если, конечно, Олег Уюкович ещё в состоянии, сходим за водой. Девушки помогут Мише готовить ужин. Дарьян, Сергей, — навесьте тент, вернемся — наготовим дров на утро.

Туристы приступили к делу, а Валенов взял три котелка и вместе с Могильниковым направился к реке. Патологоанатом тащился следом, запинаясь ногой за ногу…

Далее…

Двое суровых мужчин, скорее всего бандитов… — именно так подумал о них парнишка лет пятнадцати, сбежавший от родителей и наблюдающий за Валеновым и Могильниковым уже несколько минут. Мужики шли к реке с котелками, один что-то бормотал, изредка красноречиво выдавая нецензурные выражения, а второй, похожий на ожившего мертвеца, шёл с ржавой флягой в руках и рассказывал первому о том, как он иногда чувствует себя некромантом в морге. К тому же этот второй наполнял осенний лес вокруг себя ядрёным ароматом этилового спирта. Запах был настолько силен, что у мальчишки заслезились глаза. А всё потому, что Могильников торопился за Валеновым и забыл разбавить налитый во флягу спирт.

Под впечатлением от увиденного, парень ушел в бега — рванул домой, чтобы рассказать обо всем родителям. Звали его, кстати, Барсик. Почему родители дали сыну кличку своего кота, который был на день старше мальчика — никому неизвестно. Может потому, что каждого третьего жителя посёлка «Закусьь» называли странными именами. К примеру — в деревне даже жил мальчик по имени Бопз Агафьевич Островитянкин, имя которого — аббревиатура от «Биологический Объект поселка Закусь», а главу посёлка звали итого краше — Квазимодо Никифорович Пушкин…

Стоит упомянуть, что тяжелее всего приходилось коту: когда человеческого Барсика звали к столу, обедать неслись оба. Но кота, в итоге, выгоняли с кухни веником. Да и мальчик испытывал неудобства не меньшие, чем его кошачий «сородич», особенно, когда ему говорили: «Барсик иди жрать, миска подана», или же: «Ах ты, Барс, скотина, гад четвероногий, опять мимо нагадил!»

Впрочем, наша история не о том, как мохнатое животное уживалось со своим человеческим тёзкой. Когда Барсик побежал к дому, то обронил банку с ягодами и мешок, в котором лежал бутерброд с невиданной, но очень пахучей рыбкой, которая вполне могла привлечь медведей. Запомним это, дорогие читатели. Барсик, между тем, влетел в дом, забыв снять сапоги, с пудами глины на подошвах, и принялся реветь, рассказывая отцу Зефиру о странных бандитах. Тот, выслушав сильно приукрашенный рассказ сына, оторвался от питательного ужина в виде селёдки, чёрного хлеба, да самогона, и со словами: «Всех порву, а ты — помой пол!» — выбежал из дома в матроске и трусах.

Бандиты, они же Валенов и Могильников, тем временем, вышли к реке и…остановились. Просто остановились. Они стояли у воды и смотрели на то, как водомерки на поверхности реки играют друг с другом в догонялки.

— Мне кажется, — заговорил пьяный Могильников и икнул, — или вон та, — указал на одну из водомерок, — как её…там…звать, — задумался он, — паук, короче, грустит!

Валенов посмотрел на косые глаза