– Вот люди! И чего им не хватает? Да жил бы я в таком доме, я б – эх! Собаку завел. Кавказскую овчарку, – мечтательно вздохнул верзила. – Друга себе.

– От животных в доме грязь.

– Отдели псу вольер на своем немаленьком участке.

– Да здесь повернуться негде! Вольер!

– Ну, откуда у таких маленьких людей такие большие потребности? – развел руками верзила.

– Хватит мне хамить! – вспыхнула Телятина. – Все это заработано честным трудом! Каждому, как говорится, по способностям.

– Хорошая фраза, – загадочно посмотрел на нее Ситников. – Буду иметь в виду.

– При социализме говорили не так, – напомнил Иван Петрович. – От каждого по способностям, каждому по труду.

– Каждому по способностям, в зависимости от его потребностей, – отрезала Ульяна Федоровна.

– Вот! – вернулся Телятин с початой бутылкой. – Это хороший виски.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул верзила. – Учитывая твои потребности, у тебя все наивысшего качества. Давай ее сюда, голубушку, – он буквально вырвал из рук хозяина бутылку.

– Хороший виски, – с тоской повторил Аркадий Павлович, которому до слез было жаль поить этих никчемных людей напитком, который они все равно не оценят. Это же амброзия! И стоит, как эликсир бессмертия, огромных денег. Для себя, любимого, держал на случай плохого настроения и бессонницы или если вдруг минералка не поможет. Э-эх! Пропадать так пропадать! Пусть лакают, стервецы!

– Идем, – Ульяна Федоровна потянула его в кабинет.

Гости, переглянувшись, двинулись на кухню, Ситников со сладкой улыбкой прижимал к могучей груди заветную бутылку. «Еще и алкаш», – презрительно подумала Телятина. Муж, коротко вздохнув, засеменил следом за ней в кабинет.

Так, четверка разбилась на пары.

– Что такого важного ты хотел мне сказать? – устало спросила Ульяна Федоровна, присаживаясь в любимое кресло. Ноги у нее гудели, голова тоже. Этот безумный день был похож на густой суп, сваренный тороватым поваром, причем на солянку: насыщен такими разнообразными событиями, что больше уже не лезло. Бедная женщина держалась на ногах с трудом, она к такой жизни не привыкла.

– Я хотел обсудить наш развод, – важно сказал супруг, отодвигая стул. Вид у него был, как у начальника отдела, вызвавшего на ковер нерадивого сотрудника, чтобы отчитать.

Он уселся за стол и, постукивая пальцами по массивной дубовой столешнице, стал сверлить глазами жену: нуте-с? Что можете сказать в свое оправдание, преступница? Ульяна Федоровна молчала.

– По-моему, ты проиграла, – не выдержав паузы, заговорил Телятин. – И тебе придется сдаться на милость победителя. Бизнес я заберу себе. Как только закончатся рождественские каникулы, мы поедем к нотариусу, и ты подпишешь все необходимые мне документы. Что касается недвижимости…

– Не спеши, – насмешливо сказала Ульяна Федоровна. И улыбнулась сквозь усталость. Улыбка вышла тусклой, как просвет в облаках в короткий ноябрьский день.

– Что значит «не спеши»? – насторожился Телятин.

– Ты уверен, что убийца Ванечка?

– Даже если это не так… Мне-то какая разница? Было бы на кого повесить труп. А я остался бы вне подозрений. Надо признать, что я вляпался. Не стоило мне этого затевать. Но и ты хороша.

– А если баллистическая экспертиза покажет, что убили все-таки из твоего пистолета? – загадочно сказала Ульяна Федоровна. – Почему ты вдруг поверил этому… Как его там? Киллеру? А откуда ты знаешь, что он тот, за кого себя выдает?

– С какой стати человеку объявлять себя наемным убийцей? – пробормотал Телятин.

– А с какой стати ему говорить правду? Ты когда-нибудь слышал, чтобы человек признавался: я киллер? Причем так спокойно и даже с насмешкой. Я клянусь всеми святыми, – торжественно произнесла Ульяна Федоровна и вместо Библии положила длань на свою необъятных размеров грудь. – Своим здоровьем клянусь. Чтоб мне завтра умереть! Я не крала у тебя из кармана пистолет. И не подкладывала его взамен Ваниного. Когда я прибежала в гостиную, твой пистолет валялся на полу, на ковре. Я просто его подняла и сунула под подушку. Да, я сказала не всю правду. Я действительно спрятала туда еще и банку с икрой. И подняла с пола окровавленную вату. Я покрывала Ваню. Но вовсе не уверена, что это он убил Кристину.

– Тогда зачем ты это сделала? Зачем покрывала-то?

– Не знаю. Машинально. Мне хотелось его защитить. Чтобы и тени подозрения на него не упало. Потому что на мальчика стали бы давить. А он такой… Такой… В общем, необыкновенный. Возможно, я сделала глупость. Но я не крала у тебя пистолет, – повторила Ульяна Федоровна.

– И что же тогда у нас получается? – заволновался Телятин. – А?

– Пошевели мозгами.

– Столько всего случилось… Я уже ничего не соображаю! – признался Аркадий Павлович. – Ты-то что думаешь, а?

– Надо понять, кто есть кто. Допустим, Ванечка и в самом деле стажер… Боже! Вспомнила! В полиции только что сказали по телефону, что никого к нам не высылали!

– Кто же он? Тристан?

– Может быть.

– Упертая ты, – покачал головой Телятин. – Хорошо, пусть так. А эти двое тогда кто?

– Если здесь нет полицейского, у нас получается третий лишний. Это неправильно. Потому что в этом случае ничего не сходится. Ты можешь позвонить Гарику и спросить, как выглядит нанятый им киллер?

– Я звоню, а он не отвечает, – пожаловался Телятин.

– Звони еще!

Аркадий Павлович пожал плечами и достал из кармана мобильный. На этот раз в трубке раздались длинные гудки. Но не успел он обрадоваться, как они сменились короткими: ту, ту, ту…

– Сбросил звонок, – пожаловался он. – Не хочет со мной говорить.

– Звони на домашний!

– А толку? Думаешь, он дома? Там только его жена – тупая курица. Которая, как всегда, ничего не знает.

– Ты говоришь о моей подруге!

– Ты их никогда не умела выбирать, – съязвил Телятин.

– Отправь ему эсэмэс.

– Что?

– Сообщение отправь. Он прочитает и ответит на твой звонок.

– Молодец! – похвалил Аркадий Павлович.

– Потому что я умная, в отличие от тебя, дурака. А вовсе не курица.

– И что я должен ему написать, умница?

– Спроси: «Как выглядит киллер?»

Телятин расхохотался.

– Молодец, – сказал он, вытирая слезы. – На это послание Гарик мне уж обязательно ответит. За кого ты меня принимаешь? Чтобы я сам набил себе в мобильнике срок? «Как выглядит киллер?» Ой, уморила!

– Тогда напиши «твой человек».

– Как выглядит твой человек? Еще смешнее. Какой «твой»? Знаешь, сколько у него своих людей и где они? Да везде! «Твой человек»! Ничего не слышал смешнее!