Пропускаем Циной вперед. «Охотник» замирает — только лапы подрагивают. Циной убрала иглы, чтобы не проткнуть ими Нелл, которая все еще похожа на спящую кошку — корпус продолжает накачивать ее информацией.

— Прекратить интеграцию? — спрашивает Нелл через секунду.

Циной убирает лапы.

— Мы защищены, — подтверждает она. — Да, щиты сместились, но все же направляют материю туманности прочь от корпуса — как и было задумано.

— Тогда я остановлюсь, — говорит Нелл.

— Почему? — спрашивает мой двойник.

— Циной утверждает, что Штурманская Группа нам нужна.

Остальные недовольны этим решением — нам бы хотелось, чтобы виновник или виновники наших несчастий были раздавлены, поглощены или уничтожены иным образом. Однако отмахнуться от предупреждения Циной невозможно.

— Разумеется, — говорю я, и Ким соглашается. — Прекрати объединение.

Странно, что мой двойник это решение не поддерживает. Он воздерживается — и от слов, и от действий, увеличивая дистанцию между собой и остальными. По-моему, он хочет правильно разыграть свои карты.

Движение корпуса по рельсам — вниз, к другому концу луны и остальным корпусам — замедляется. По слабым, еле заметным рывкам наши руки и ноги, цепляющиеся за тросы и поручни, уже ощущают то, как изменяется ускорение.

— Готово, — объявляет Нелл. — Что дальше?

— Нам с ними нужно поговорить, а они должны проявить интерес к переговорам, — говорит мой дубль. Он играет очень ловко. — В противном случае они нам ни к чему — с таким же успехом мы можем их уничтожить.

— Быть может, они хотят, чтобы мы к ним пришли, — высказывает предположение Ким, качая огромной головой.

— Приборы не фиксируют никаких признаков жизни, — говорит Нелл. — Там все заморожено. Кораблем управляем мы… пока что. Они знают, что не в силах от нас избавиться.

— Возможно, тут все автоматизировано, — возражаю я.

— Автоматика включается лишь время от времени. Системы Корабля, в общем, вышли из строя. У нас всех столько же информации, сколько и в памяти Корабля.

— Потрясающе, — замечает Ким. — Значит, главного нет?

— Можешь послать сообщение остальным корпусам? — спрашиваю я Нелл. — Вдруг пройдет.

— Только если между ними есть связь. Аварийный сигнал… — Она убирает руку с полусферы и открывает глаза, затем устраивается поудобнее на перекладине рядом с пилоном. — Работа с этой штукой отнимает много сил. Приходится все повторять по десять раз, одновременно и работая, и обучаясь.

— Тогда покажи мне, как это делается, — говорю я. Мой двойник усмехается и поднимает руку. — Покажи нам.

— И мне, — просит Ким. Томчин делает знак рукой, показывая, что ему тоже интересно. Циной следит за прикрытыми панелями иллюминаторами, словно пес — опасный печальный пес, который ждет хозяина. На нас она, похоже, внимания не обращает.

— Не знаю, получится ли, — говорит Нелл. — Вы двое говорите с корпусом по-своему, я с Управлением — иначе. Понятия не имею, почему нельзя было объединить все наши знания.

— У нас гости, — говорит Ким.

Одна из девочек вернулась и теперь пробирается по зоне погрузки. На шее у нее — яркий красный шарф.

— Мы нашли ее, — говорит девочка, расплываясь в улыбке. — Она с нашими сестрами. Она согласна на встречу.

Мы слушаем, испытывая нечто среднее между очарованием и скептицизмом. Тайны на больном Корабле редко приносят пользу. А Мать — это настоящая тайна, возможно, главная тайна, если не считать Штурманской Группы.

Мой двойник, похоже, повеселел, однако начинает он предсказуемо:

— Пока тебя не было, мы спасли корпус. Часть систем управления уже под контролем Нелл; в дальнейшем она, вероятно, сможет управлять всем Кораблем.

Девочка выслушивает все это с вежливой улыбкой.

— Разумеется.

— Ты ни капельки не поражена? — спрашиваю я.

— Вы сделали то, для чего предназначены.

— Ясно. — Я подтягиваюсь на тросе, приближаясь к девочке на расстояние вытянутой руки. — А что может предложить нам Мать?

— Любовь. — Девочка отворачивается. — Теперь мы все пойдем на корму.

— Тот, у кого в сердце любовь, никогда не создал бы нас, — возражает Циной, отвлекаясь от созерцания закрытых иллюминаторов. — Многие из нас умирали, а некоторые — сотни раз. С точки зрения стратегии, тактики, даже логистики, мы не команда, а настоящий кошмар. У нас недостаточно информации, а когда кажется, что сейчас мы узнаем нечто важное, решим все загадки — то сталкиваемся с такими препятствиями, от которых хочется выть. Похоже, одной любви здесь мало.

Столь длинной речи от «охотника» я еще не слышал. Стыдно признаться, но я до сих пор не привык к тому, что в этой массе игл цвета слоновой кости, стальных костей и розовых глаз кроется острый ум.

— Циной хочет сказать, что нас нужно убедить, — вступает Ким, вечный посредник. — Без доказательств мы не поверим даже твоей матери.

Следующей вступает Нелл, и девочка внимательно за ней наблюдает.

— Если Мать может выбрать нас из Каталога и обеспечить наше рождение в другом корпусе, значит, у нее есть связь с Управлением Корабля. Возможно, она должна присоединиться к нам — прийти сюда, где достаточно безопасно.

Потрясенная девочка бросает суровый взгляд на меня, затем поворачивается к моему дублю.

— Вы Учителя, — напоминает она нам. — Мать выбрала вас, чтобы вы вели остальных и принимали решения.

— Мы принимаем решения сообща, — отвечаю я. — И с радостью передаем право принятия решения друг другу.

Девочка быстро обдумывает услышанное.

— Почему вы считаете, что здесь безопасно? — спрашивает она.

Убедительного ответа у нас нет.

— Вы хотите сказать, что здесь уютно, — добавляет девочка. — И вам кажется, что вы берете командование на себя.

— Хватит морочить нам голову, — сурово говорит Нелл. — Рассказывай, что происходит. Ты же часть команды, так? Вот и веди себя соответственно.

Тон женщины-паука на девочку не действует. И быть может, впервые я понимаю, что это существо — кто угодно, только не маленькая девочка. Она так же спокойна и собранна, как и любой из нас, — и от этого кажется еще более страшной.

Мой двойник, похоже, готов ей подыграть.

— Очевидно, мы недостаточно четко выражаем свои желания, — говорит он. — Да, нам здесь комфортно, но угрозы и намеки нас уже давно не пугают.

Девочка кивает.

— Передай Матери следующее: прежде чем мы снова поставим на карту нашу жизнь, мы должны получить заверения, доказательства, средства связи. Кто знает, что происходит на корме? Мы там еще не были.