— Вы в порядке? Готовы? — уточнила я и снова получила два одобрительных ответа.

Вытянув руку с метлой, я повернула ее так, чтобы Сельва оказалась параллельно земле. Выждала секунду, ощущая, как она перестает оттягивать пальцы, и приблизилась. Села боком, обхватила черенок покрепче и мягко оттолкнулась.

Мы взмыли совсем не намного — на полметра, не больше. Вместе с Сельвой я привыкала к новым ощущениям: к порывам ветра, норовящим толкнуть в сторону, к скрипу толстых стволов и веток, к холоду, покусывающему пальцы и щеки.

Шаль плотно облегала грудь и стягивалась завязанными концами на спине. Наверняка выглядело это не слишком элегантно, но сейчас удобство важнее.

Эвис замерла в кармане, прижимаясь к моей ноге сквозь плотную ткань платья.

— Ну, вперед, — выдохнула я, направляя Сельву вдоль тропинки.

Мы двигались медленно, все еще стараясь приноровиться к порывистому ветру. Плавно скользили над землей и повторяли каждый изгиб дорожки. Длинные ветки и колючие лапы мешали. Приходилось то подныривать, то облетать их сверху. Поднявшись так в пятый раз, я не нашла в себе сил спуститься.

Ощущение свободы затягивало. Восторг от полета, словно крепленое вино, кружил голову. Бросив мельком взгляд через плечо и убедившись, что академия осталась далеко позади, я поднялась еще выше. Не намного, совсем на чуть-чуть… По крайней мере, так мне казалось.

Сельва радостно трепетала. Я чувствовала ее теплую пульсацию, ее нетерпение и азарт. Как и я, метла желала большего: больше свободы, больше скорости, больше самой жизни.

Мы летели к границам территории академии. Мелькающие внизу деревья едва задевали верхушками мыски моих туфель. Ночь благоволила нам. Небо затянуло густым одеялом облаков, сквозь которое не пробивался даже самый яркий лунный луч. Ветер успокоился. Казалось, сама Полуночная Матерь оберегала нас.

Я поднялась еще выше.

Как ни странно, холода не было. То ли захвативший меня восторг вытеснил остальные эмоции, то ли меня грело тепло, идущее от Сельвы.

Никогда прежде я не ощущала себя настолько свободной. Настолько собой. Сдавливающие грудь тиски страха и опасений исчезли, дышать стало легче. В мыслях царил покой.

Остановив Сельву, я заставила ее зависнуть и огляделась по сторонам. Ничего себе! Когда мы успели подняться так высоко?

— Ну что, девочки, полетим обратно? — я улыбнулась, касаясь одной рукой кармана, а вторую удерживая на древке.

Утвердительный «топ» раздался первым. Второй пришла удушливая волна холода. А в следующий миг Сельва рванула в пике.

Я не закричала. Стиснула зубы и прижалась к метле изо всех сил. На каждую мою попытку выровняться метла отвечала иглами холода, прошивающими меня насквозь. В глазах слезилось от ветра, грудь стянуло страхом.

Еще дважды я пыталась мысленно дозваться метлы и дважды обжигалась тьмой. Когда мы, ломая тонкие ветки, ворвались в парк, я сделала единственное, что оставалось, — влила в Сельву свет. Много света.

Метла, будто очнувшись, с натужным треском вышла из пике. Перепуганным зверем пронеслась над тропинкой, врезалась в колючую еловую лапу и упала. Меня швырнуло вперед. Кувыркнувшись через голову, я полетела кубарем, точно куль с мукой. Пересчитала ребрами выступающие корни деревьев и с силой ударилась головой о промерзлую землю. Последнее, что я ощутила, прежде чем утонуть в навалившейся тьме, — вкус крови на губах.

Прикосновение холодных лап медленно, но настойчиво вырывало меня из плена небытия. Сначала пришло понимание — это Эвис. Это ее лапки топчутся по моему лицу. Потом нахлынули воспоминания. Полет, холод тьмы, вспышка света, падение, удар…

Я дернулась и застонала от прострелившей бок боли. Морщась, разлепила веки и встретилась взглядом с перепуганной ящерицей.

— Ты в порядке, Эв?

Топ.

— Точно? Я не придавила тебя?

Топ. Топ.

— Хвала Полуночной Матери! — я с облегчением выдохнула.

Осторожно, опираясь на содранные ладони и шипя от боли, села. Метла валялась в нескольких метрах правее. Не в силах подняться, я добралась до нее ползком и коснулась пальцами.

— Сельва?

Та отозвалась робким теплом и волной раскаяния.

— Я рада, что вы обе в порядке, — произнесла искренне. Затем посмотрела на замершую на земле ящерицу. — Как думаешь, всплеск света вышел сильным?

Топ.

— Нас могли засечь?

Топ.

— Проклятье! Ладно, уходим, — распорядилась я.

Эвис тут же юркнула мне в карман, Сельва ткнулась древком в ладонь. Опираясь на метлу, я встала и сделала первый шаг.

Идти было больно: ушибленные ребра ныли, поцарапанные ветками скулы лизало огнем. Кусая губы в попытке сдержать стон, я хромыми перебежками добралась до северного хранилища. Вернула метлу в нишу, огладила ее на прощание и заспешила к себе.

Подъем на восьмой этаж показался бесконечным. Перед глазами все двоилось, кружилось, будто лошадь на ярмарочной карусели. Силы таяли с каждым шагом, и единственное, чего мне сейчас хотелось, — остановиться и перевести дух. Вот только я знала: если поддамся слабости, то уже не смогу взять себя в руки.

Слабость коварна. Она намного сильнее, чем принято считать, и не знает жалости. Стоит дать ей волю, как она накинется, словно мучимый жаждой на стакан воды, и не отступит, пока не осушит его до конца.

Наконец подъем закончился. Оказавшись у себя в комнате, я плотно закрыла дверь, выпустила Эвис и без сил опустилась на кровать. Двигаться приходилось осторожно, чтобы не потревожить ноющие ребра.

Выдвинув ящик стола, я перебрала разноцветные пузырьки и вытащила тот, в котором было восстанавливающее зелье. Довольно слабое, если признаться, но лучшее из всего, что имелось под рукой. Откупорив склянку, я одним движением ее опустошила и зажмурилась, пережидая моменты боли — плата за использование зелья темных. А после, не раздеваясь, упала на кровать и уснула.

* * *

Тяжелый колокольный звон отдавался где-то в затылке. Я поморщилась, вставая, и хмуро уставилась на собственное отражение в зеркале. Растрепанная, с исцарапанным лицом, чумазая, как последняя мэла… Обычное умывание тут не поможет, нужен душ.

На восьмой этаж горячую воду подают три раза в неделю, и ближайший чистый день — завтра. Лезть под холодные струи не хотелось, но привлекать ненужное внимание всклокоченным видом хотелось еще меньше. А значит, выбора нет.

Сложив в плоскую корзинку сменную одежду, полотенце и банные принадлежности, я поспешила в душевую. Прошмыгнула мимо ряда дверей, за которыми слышались движения просыпающихся лернатов, и нырнула в дальнее помещение.