— Ну, кроме «Жизни и судьбы», есть еще одна в рубрике «Измени себя сам».

— Слушай, Анна, — вмешалась Вероника. — Диана хочет заретушировать родинку у модели. Что скажешь? Я считаю, что это придает ей шарм. Мы же говорили о том, что наши модели должны выглядеть естественно.

Анна нагнулась, чтобы взглянуть поближе. У девушки на снимке сбоку на шее виднелась родинка неровной формы.

— Она довольно большая. А что сказала Диана?

— Что это некрасиво. И что сама модель ей тоже не нравится. По ее мнению, она странно выглядит. Но я считаю, нам нужны запоминающиеся лица, — заявила Вероника.

Анна колебалась. Сейчас не время в открытую конфликтовать с Дианой. Если она хочет, чтобы Эмили собрала еще больше компромата, то пока им не стоит вызывать у Дианы лишние подозрения.

— Да, но она и так выделяется с этими своими веснушками по всему лицу, — ответила она как можно более дипломатичным тоном. — И потом, есть опасение, что все станут смотреть на родинку, а не на одежду.

— То есть ты согласна с Дианой?! — возмутилась Вероника.

— Можешь хотя бы не повышать тон?

— Ладно, — вздохнула Вероника и бросила на нее кислый взгляд.

Анна села писать письмо американскому агенту Зары Ларссон, параллельно стараясь не обращать внимания на двести пятьдесят непрочитанных писем во «входящих».

— Ты должна прямо сейчас просмотреть эти страницы, — снова упрямо потребовала Вероника.

Анна ударила ладонью по столу:

— Сказала же, посмотрю. Успокойся!

Вероника быстро взглянула на нее, после чего все-таки повернулась к своему монитору.

— Успеешь помочь мне отредактировать материалы о поездках? — спросила Глория. Ее щеки были пунцовыми, и она от волнения покусывала потрескавшиеся губы.

— Хорошо, сделаю, — отозвалась Анна, и Глория наградила ее благодарной улыбкой.

— Вы говорите о поездках? — Позади них стояла Диана. — В этом номере они не нужны. Я привезла с Сейшел кучу замечательных снимков. Уверена, нашим читателям захочется узнать, как я провела там время. У вечерних газет просто челюсть отвиснет. Вот увидите, это обеспечит нам улетные продажи.

Анна посмотрела на Диану, одетую в молочно-белую блузку, которая идеально подчеркивала ее загар.

— Хорошо, ты уже написала текст? Ты ведь знаешь, завтра журнал отправляется в набор.

Диана рассмеялась:

— Нет, когда бы я успела? У меня еще столько других дел, да и домой я вернулась всего несколько дней назад. А еще смена часовых поясов, ты же понимаешь.

Анна не ответила. Подумала только, что между Сейшельскими островами и Стокгольмом нет особой разницы во времени. Но, в очередной раз поглотив раздражение, спокойно спросила:

— И что же ты тогда собираешься делать?

— Я могу кому-нибудь рассказать о поездке, например Глории, а потом вы загрузите все мои снимки. Там было так чудесно, а на страницах журнала будет смотреться вообще бесподобно!

Анна услышала покашливания Вероники.

— Прости, но я должна вмешаться. Во многих отношениях это очень плохая идея. Во-первых, мы отдаем журнал в печать уже завтра. Во-вторых, летать на Сейшелы крайне вредно для климата, потому что самолеты отравляют атмосферу, и мы получим кучу критики в наш адрес. И наконец, в-третьих, ни у кого из наших читателей нет средств туда поехать, так что им будет совершенно неинтересно читать о твоем роскошном путешествии.

Диана развела руками.

— Вероника, ты когда-нибудь слышала о таком понятии, как «мечта»? Или «стремления»? Мы же должны давать нашим читателям то, чего у них нет, то есть дарить им мечту. По-твоему, наши читатели в самом деле захотят узнать о банальном отпуске в палатке в кишащем комарами лесу? Нет, этот журнал о мечтах, о гламуре. Он должен раскрашивать серые будни. Наши читательницы заслуживают этого!

Вероника покачала головой, после чего повернулась к Анне:

— Что думаешь?

Вопрос прозвучал как вызов. Анна медлила с ответом. Вероника, конечно, абсолютно права. Это было безумие. Причем как пытаться подготовить материал за день до сдачи номера в печать, так и писать о поездке на Сейшелы в то время, когда все только и твердят о вреде самолетов для окружающей среды и колоссальных выбросах диоксида углерода. Но, с другой стороны, Эмили сможет рассказать об этом в своей статье. А если она, Анна, или Эмили сможет доказать, что данный материал был неофициально заказан туроператором, то это расставит все точки над «i». Самое главное сейчас — правильно разыграть свою карту.

— Вероника, ты абсолютно права. Но, Диана, ты главный редактор, тебе и решать. Что, по-твоему, лучше всего для журнала и наших читателей?

Диана улыбнулась ей. Вероника ударила себя рукой по лбу.

— Черт побери, Анна, ты же шеф-редактор! Разве не ты должна принимать решения? Ты позволишь ей испортить журнал?

Глаза Дианы потемнели.

— Поостынь, — велела она Веронике. — Я попрежнему твоя начальница. А если тебе что-то не нравится, я могу найти и другого арт-директора.

— Ты мне сейчас угрожаешь?

Остальные сотрудники молча сидели и во все глаза смотрели на них.

— Как сказала Анна, я — главный редактор. И я считаю, что статья получится замечательной.

— Хорошо, тогда договорились, — заключила Анна. На Веронику она старалась не смотреть. — Глория, ты пойдешь с Дианой в ее кабинет и запишешь ее рассказ о поездке. Диана, дай свой телефон Эмили, чтобы она перекинула все твои снимки. Какой у тебя пин-код?

Эмили быстро взглянула в сторону Анны, показывая, что она разгадала ее план. Бледное лицо Глории побледнело еще больше. Стиснув зубы, она встала и взяла свой ноутбук.

— Это неправда, — донеслось до Анны бормотание Вероники.

Диана подошла к Анне. Наклонилась и обняла ее.

— Спасибо за то, что ты на моей стороне, за твою доброту и преданность. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Преданность? Если бы она только знала правду!

Глава двадцать девятая

— Входи, — сказала Харриет, распахивая дверь. — С нашего последнего разговора прошло много времени. Как у тебя дела?

Анна не могла придумать повода для встречи с Харриет. Но, к счастью, та сама отправила ей по электронной почте письмо, в котором предложила встретиться. На этот раз Анна не стала повторять старую ошибку и не села в мягкое кресло.

— Неплохо, — отозвалась она. — Хотя загруженность очень большая.

— Не хочешь присесть? — Харриет жестом указала на кресла.

— Нет, у меня немного болит спина, лучше возьму обычный стул.

Харриет молча выдвинула для нее простой стул со спинкой, а сама уселась в свое офисное кресло. Она внимательно разглядывала Анну, и было в ее взгляде что-то настораживающее. Неужели она услышала их с Эмили разговор у кофейного автомата?

— Какие новости? — спросила Харриет.

— Ничего особенного. Все как обычно.

— А как обстоят