— Ну вот, никто ничего не видел, никто ничего не знает, — расстроилась Лена.

— Я тут подумал, — сказал Юрий. — Может, ничего здесь и не было. Мы ведь не знаем, когда похитители оставили машину. Может, они на ней отвезли Соболева, куда им надо, а потом, уже утром, кто-то один пригнал сюда тачку, тихо, не привлекая внимания, вышел и был таков?

— Не думаю, везти заложника на ворованной машине — это верх безумия. Может, автомобиль уже в розыск объявили. Они же не идиоты, чтобы так рисковать.

— Пожалуй, ты права, — согласился Гордеев.

В этот момент у Лены зазвонил телефон.

— Да, да, слушаю. Очень хорошо. Какая квартира? Семьдесят третья? Сейчас идем.

— Кто это?

— Вадик звонит, говорит, нашел какую-то бабку, которая что-то знает.

— О боже, избавь меня на сегодня от общения с агрессивными бабушками? Ты уверена, что она нам в сотый раз не расскажет про подлого Пашку Горе-лина? — запричитал Юрий.

— Ох, не уверена, — вздохнула Бирюкова.

Дверь в семьдесят третьей квартире открыла хрестоматийная старушка с картинки из детской сказки. Маленькая, сухонькая, в цветастом платке, в мягких вязаных тапочках.

— Проходите, миленькие. Проходите на кухню. Чаек там у меня.

Гордеев с Леной прошли вслед за хозяйкой. На кухне уже сидел Вадим, с аппетитом уплетая пирожки и запивая их чаем. Увидев коллег, он приподнялся со стула и кивнул головой:

— Вот, Тамара Поликарповна. Говорит, что видела ночью каких-то людей.

— Ну-у, милок, какой же ночью! — возразила хозяйка. — Это уж полпятого утра было, я проснулась давно, даже успела тесто замесить.

— Ну хорошо, Тамара Поликарповна, расскажите моим друзьям все еще раз, — попросил Вадим;

— Ну вот я и говорю, — начала старушка. — Да вы садитесь, садитесь. Как знала, что гости будут сегодня, пирогов напекла. Угощайтесь.

Гордеев с Леной присели и с удовольствием взяли по горячему пирожку.

— Проснулась, значит, я утром. Встала, чаю попила, тесто замесила, вышла на балкон птичек послушать. Они летом рано просыпаются, начинают песенки петь. Вот вышла я, гляжу, а тут машина какая-то подъехала, а из нее — трое, и что-то тяжелое сзади вытаскивают и ругаются между собой. Тюк-то этот тащат из машины, а он возьми да упади на землю, прямо из машины вывалился, и показалось мне, что зашевелился. Ну, они его подняли живехонько и к другой машине потащили, да прям в багажник кинули. Кинули, повскакивали сами в машину-то и ну бежать.

— А что за машина была, расскажите, — попросил Юрий.

— А машина-то большая такая, красивая. Серебряная.

— Ну, какая большая? Как выглядела? — настаивал Юрий.

— Такая, как «УАЗики» наши, только красивая.

— Джип, что ли?

— Ну, может, и джип, а только большая очень.

— Да-а, серебристый джип, сколько их таких по Москве разъезжает… — разочарованно протянул Гордеев. — Знать бы хоть марку.

— Я сейчас, — вскочил вдруг с места Вадим и бросился в прихожую.

— Ты куда? — закричала Лена вслед.

— Сейчас вернусь.

Через пять минут Вадик явился, держа в руках какой-то журнал.

— Вот, — с гордостью показал он. — «Все о внедорожниках». Бабуль, может, посмотрим картинки?

— Посмотрим, милок, чего не посмотреть. — Тамара Поликарповна с интересом углубилась в рассматривание фотографий.

— Вот, вот такой, — воскликнула она, пролистав несколько страниц. — Такой, только серебряный тот был, так и пыхал.

— Вы уверены? — спросил Вадим.

— А чё ж я, совсем в маразме, что ли? Уверена, конечно, — возмутилась старушка. — У меня память, знаешь, какая! И еще он шиворот-навыворот.

— Как это? — опешил Вадик.

— Ну, у всех машин руль где? Там, где водитель сидит, а у этого там, где пассажир. Говорю же, шиворот-навыворот, чего тут непонятного?

— Отлично! Серебристый «лексус» с правым рулем! — воскликнул Вадик, довольный собой и собственной находчивостью.

Лена взглянула на него с благодарностью, Гордеев с ревностью.

— Тамара Поликарповна, а куда поехала машина, когда выехала со двора, вы не обратили внимания? — обратился к хозяйке Юрий.

— А как же, вон туда, к Рублевке, и поехала, — ответила старушка.

— Спасибо вам, — поблагодарили молодые люди хозяйку и направились к выходу.

— Вы пирожков-то возьмите с собой. Я напекла, а есть-то некому. Возьмите, я ведь одна совсем живу, некого пирожками кормить, а печь люблю, — говорила Тамара Поликарповна, заворачивая гостинцы в кухонное вафельное полотенце.

— А можно я вас попрошу? — сказала вдруг Лена. — Я знаю, кому просто необходимы ваши пирожки и внимание.

— Кому это? — удивилась старушка.

— Есть у меня один знакомый дедушка, он сейчас лежит в больнице, и к нему никто не приходит, ему совсем одиноко. Он очень бы обрадовался вам и вашим восхитительным пирожкам.

— Да как же это можно, дочка, чтобы человека в больнице никто не навещал? — возмутилась Тамара Поликарповна.

— А вот так, нет у него никого, — развела руками Лена.

— Ну так нужно к нему сходить.

— А вы пойдете?

— Конечно, разве можно человека в беде одного бросать?

Лена быстро написала на клочке бумаги адрес больницы и объяснила старушке, как найти нужного ей человека.

— Передавайте ему от меня привет, скажите, что я тоже обязательно как-нибудь к нему заскочу.

Затем молодые люди попрощались с гостеприимной хозяйкой и вышли на улицу.

— Так, подведем итоги, — произнес Гордеев. — Что мы знаем? Похитители приехали во двор этого дома на машине врача, оставили ее здесь, пересели в свой серебристый «лексус» и умчали по Рублевке. Что теперь?

— Вот теперь позвоним Меркулову, — ответила Лена. — Теперь действительно нужна его помощь. Потому как я думаю, что нужно ехать по Рублевскому шоссе и опрашивать постовых. Трасса-то правительственная, постов понатыкано на каждом метре, а в пять утра машин немного, могли и запомнить.

— Ага, машин немного, но постовые спят, — заметил Гордеев.

— Не спят, не имеют права, — заверила его Лена.

В этот момент у нее снова зазвонил телефон.

— Да, слушаю вас. Привет, Дим. Ага, ага. Вот как интересно. Понятно. Спасибо, Дима, большое. До встречи.

— Чего там тебе рассказали? — поинтересовались Гордеев с Вадимом.

— Димка звонил, сказал, что пробил наших не вернувшихся из больницы посетителей.

— И чего?