– Значит, на них больше не рассчитываем… – искренне сожалея, протянул Валанд. Каждый человек… и не человек, был на счету.

Валесантери неоднозначно повел плечом.

– Посмотрим…

– На них ведь не «Миражи»? – Марк даже не оглянулся, но смутное ощущение, что за внешне знакомым скрывается нечто новенькое, появилось с первого взгляда на эту парочку… близнецов-братьев.

Телосложением – один в один, в движении – даже сканер тестовый анализ прогнал дважды, прежде чем идентифицировать. А вот физиономии – разные. Второго так сразу и не опознаешь, мог оказаться кем угодно.

– Работает на трех уровнях, – поделился Горевски.

Если судить по интонациям, то лишь для того, чтобы он, Валанд, осознал, что его особый…

Марк уже осознал, но у каждого своя служба.

– Разрабатывали под полировщиков?

Валесантери сыто прищурился.

– И под них – тоже. Но не это главное…

Кап-три пытать не стал, Горевски и так сказал больше, чем стоило. Намекая, что, мол, он теперь… почти свой!

Валанд усмехнулся, но про себя. Уж что проще: десять минут до начала операции, а без двойного, а то и тройного дна не обходится. Визитная карточка штормовских выкормышей. Самое серьезное дело превратят в балаган.

Или потому и побеждали, что судьба со снисходительностью смотрела на их дерзость?!

Элизабет была такой же и… другой.

Марк сознавал: наверное, было не время, но… того, что «время» – больше могло и не быть. Почему бы не вспомнить. Теперь уже своей, собственной памятью.

Трудно узнавать кого-то заново, если знал раньше. Трудно взглядом искать то, что рассчитывал увидеть. Трудно слышать голос и… не понимать, почему в нем нет того, что ты чувствуешь сердцем.

Их первая встреча получилась не такой. Не такой, какой он ее себе представлял, не такой, какой опасался, не такой, какой была в тысяче из возможных вариантов… Всегда бывает не так, когда ждешь.

А он – ждал. Даже когда мозг грозил не выдержать напряжения, а секунды оказывались способны вместить в себя гораздо больше, чем обычно.

Это сейчас у него получалось думать складно, тогда же выходило только задавать свои вопросы и отвечать на чужие.

Потом прогонял запись – со стороны и не скажешь, что голова работала на автопилоте.

– Мы с тобой и… – Валанд все-таки усмехнулся. – Красоткой, в центре. Если что…

Вместо ожидаемого комментария Горевски поднял голову, посмотрел на темнеющее небо.

Марк машинально повторил движение.

Когда-то, до того как построили завод, на этом месте рос лес. Его не было уже десятки лет, а в воздухе все еще что-то такое присутствовало… въевшееся.

На экране командного высветился таймер обратного отсчета. Не их… С Эстерии взлетел транспорт с делегацией.

– У Шторма есть девиз. Только ты и… победа… – Горевски подмигнул, обернулся к единственной в их компании женщине. – А поцеловать? На удачу!

Валанд ожидал чего угодно, но только не того, что произошло.

Красотка развернулась – хоть и стояла, но впечатление возникло, словно ей пришлось резко тормозить, уже в движении тронула фиксатор мягкой маски-шлема. Тот стек с головы – выглядело, как если бы просто выступила из-за плотной стены дождя, освобождая скрученные в тугой узел темные волосы, высокую шею… Плюс десять было слишком, не больше чем пять… Но это к делу не относилось.

Демоница подошла вплотную к Горевски, поставив между его ног свою.

– Приучила на свою голову, – нежно проворчала она, прижавшись к Валесантери всем телом.

Смотреть на своих ребят Валанд не стал, и так «видел», как защелкала физиология на показателях жизнеобеспечения. И никаких слов не надо. Мол, пойдем, порвем на ленточки… если только уточнить, какой цвет предпочитает эта… красотка.

– Не отвлекайся, – хрипло отозвался Валесантери, собственнически укладывая ладонь на обтянутую дымчато-черным ягодицу барышни.

– С тобой отвлечешься… – закинула она руки ему на шею…

Зеро высветилось одновременно на всех экранах. Это было уже их время.

Говорить Валанду ничего не пришлось. Да и раньше редко когда приходилось. Каждый знал, что делать, каждый был уверен, что никто, кроме него…

Марк знал и другие истины, но сейчас уже было не до них.

Шнурок прыжком ушел в прикрытый искажающим полем тоннель, который вел к подземному уровню разрушенного цеха – оттуда им и предстояло начать путь вниз. Как только пройдут, овальный лаз, по которому можно было двигаться в полный рост, схлопнет-ся, не оставив и намека на свое существование.

Тридцать секунд, и следом за ним в мерцании исчезли еще четверо. Еще тридцать… Красотка обогнала, оттерев Валанда к себе за спину. Горевски пристроился сзади.

Ролик и Нолик притерлись к последней из пяти его четверок.

Через шесть часов и тридцать минут малый лайнер «Ханри Сэвайвил» с делегацией Союза на борту опустится на посадочный стол лабораторного комплекса.

Им не было нужды спешить, активные действия главы корпорации ожидались ближе к началу презентации, но Валанд настоял, чтобы готовность их группе выставили к моменту выхода корабля на орбиту. Горевски, вопреки ожиданиям Марка, его поддержал.

Трудно сказать, почему это вспомнилось именно сейчас, но перед внутренним взором Валанда проступили те несколько секунд, когда Лазовски и Шторм в ответ на это предложение буравили друг друга глазами.

О чем без слов говорили – не понять, но у Марка тогда мелькнула та же мысль, что возникла и сейчас: «Из них двоих одному было проще. Он мог пойти и сделать очень многое. А что мог другой?»

В этом месте стоило с сарказмом усмехнуться и продолжить: «Только ждать и верить!»

Из связных эта мысль была последней, дальше – одни рефлексы.

Взяли меня идеально. В ответ на впрыск дури в кровь ушел антидот. Мгновение дурноты, столько же на решение: переходить к импровизации или прекращать игру. Код три один сбросила на командный раньше, чем сформулировала свой выбор словами.

Автономная работа с угрозой жизни… Когда я активировала его в последний раз, выбралась лишь благодаря погибшему на Зерхане Левицкому. Не самое лучшее продолжение весьма неудачно начавшейся операции. Опередили они нас больше, чем на час.

В отличие от зерхановской, где три спецслужбы были готовы друг другу перегрызть глотки, но в конце концов сработали идеально, эта не задалась практически сразу.

Первый раз мысль, что мы ошиблись в оценке ситуации, мелькнула у меня, когда в салоне лайнера, принадлежащего «Ханри Сэвайвил», я заметила Риашти. Был он не один – снова со своей племянницей.