Никто еще не видел, чтобы полковник застывшим взглядом смотрел в пустоту… Валесантери отбросил все пришедшие в голову варианты. Такого быть не могло!

Оказалось, ошибался.

Всего мгновение замешательства, но сколько открытий!

Когда Шторм вновь обратил внимание на Горевски, это был тот самый полковник, благодаря которому их группа была весьма известна… в довольно специфичных кругах.

Вот тогда они и вписали в эту безумную операцию, раздувшуюся множеством иногда весьма противоречивых целей и задач, еще один уровень.

Как сказал тогда Шторм: «Есть два принципа, которые оправдают нас перед потомками: мы своих не бросаем и… тому, кто поднимет на кого-то из наших руку, больше уже ничего не поднимет!»

Потом откинулся на спинку кресла, сощурился, чуть повернув голову в сторону вошедшего в кабинет Орлова – Горевски не заметил, когда полковник успел его пригласить, – и продолжил жестко: «Нас там должны запомнить надолго!»

– Ты как?

Валанд к Горевски все-таки подошел. Взгляд был коротким и внешне безразличным.

О том, чтобы поверить Марку, у Валесантери даже мысли не возникло. Еще на Зерхане успел оценить. За сутки, на которые тому отдали Шаевского на растерзание, утвердиться во мнении: его правильно забрали из десанта. Не тот уровень, не те планки.

Суть заданного вопроса Валесантери не пропустил. Ребята Марка проделали весь путь на приводах БАЗов, а вот ему и Красотке пришлось двигаться своим ходом. По крайней мере Валанд, вроде как правильно опознав тактический костюм, должен был думать именно так.

«Миражи» были мягче и гибче, давая возможность идеально отрабатывать в заполненных сканерами и людьми помещениях, но значительно проигрывали в мощности.

За демоницу особист вряд ли беспокоился, для той эта прогулка была невинным развлечением. За Ролика и Нолика – тоже. Обоим предстояло отвалить уже на следующей точке. Там их дожидались проходческие капсулы, усиленные гасителями вибрации.

Оставался он.

Еще бы понять, действительно это забота, или скорее срабатывало желание отыграться за Шторма? Показатели Горевски не выбивались за средние парней Валанда.

– Марк, – говорили по личному каналу, потому Горевски и позволил себе проявление панибратства, – давай, каждый будет делать свою работу.

Ожидал любой реакции, но не той, которую получил.

Кинув взгляд в сторону Красотки – до нее было шагов шесть, – предложил:

– Отойдем?

Вместо ответа Валесантери направился к краю выставленного купола. На таком расстоянии демоница услышать точно не могла. А гаситель звуков – в этом Марк был прав – включать не стоило. Мало ли, что на что и как наложится.

– Хочешь прояснить пару моментов? – провоцируя ехидной улыбкой, поинтересовался Горевски, когда Валанд остановился рядом.

Марк сумел удивить и на этот раз.

– Хочу изменить план.

Горевски скривил губы и прищурился, оценивая услышанное. По его шкале тянуло на «очень дерьмово». Не сказать, что не был согласен, но создавалось впечатление, будто исходили они из разных критериев.

– Причинами поделишься?

Валанд посмотрел на команду, Валесантери – повторил, догадываясь, что увидит. Группа особиста стояла… отдельно, его троица – сидела у каких-то обломков и заливалась смехом.

– Если я правильно понял по нагромождению в зерхановской операции, то основной ее проблемой был Шторм, как ее разработчик.

Горевски вздохнул и… улыбнулся. Демонстративно облегченно. Мол, наконец-то, дошло.

Говорить о том, что выводы Валанда его действительно радовали, он не стал. Сообразительный, да и ментат с хорошо развитой эмпатией. Что не просчитает, то почувствует.

– На этот раз его участие декларируется с самого начала.

Валесантери, выслушав продолжение, опять вздохнул. Откровенность не предполагалась, ему предстояло действовать на свой страх и риск.

Впрочем, Горевски не исключал, что его начальство учло возможность и этого момента.

Талант, он либо есть, либо… нет. Но второе не про полковника.

– Мы это предусмотрели.

Лицо Валанда стало напряженным:

– Вы, это – ты, Шторм и Лазовски?

– Мы, – повторил Горевски, отметив резкий тон Марка. Имел право, они его фактически… подставляли, – это – я, Шторм и Лазовски.

– Набить бы тебе… морду, – прошипел Валанд, буквально ударив эмоциями, но тут же взял себя в руки.

Причина перестраховки кап-три тоже была известна. Называлась она – приказ. А для Марка он звучал однозначно: информация с технических серверов лаборатории. Шаевский в нем тоже значился, но лишь вторым пунктом.

Для Валесантери он был первым. Даже с учетом Ивара. Того они, если что, еще раз поймают, а этого вряд ли вернешь, если упустишь на тот свет.

– Станет легче – набей, – хмыкнул Горевски, – не станет – давай свой план. Посмотрим, как он соотносится с моим.

Валанд опять бросил взгляд на парней. Валесантери хмыкнул и, двинув подбородком, показал в сторону Красотки. Демоница успела подняться, оставив Нолика и Ролика в одиночестве, и теперь стояла, поставив ногу на перекрестье двух балок и упираясь скрещенными руками в согнутое колено.

Мерцающий в зыбком свете «Мираж» второй кожей обтягивал ее соблазнительные формы. Из образа выбивались две набедренные кобуры, браслеты с импульсниками и тактический пояс.

– Закончим, вот тогда и поговорим. – Горевски заметил, что улыбку Марк сдержал. – Лови.

Как только картинка на командном сменилась, Валесантери перевел ее с сектора на внешку. Качнул головой – мозги у них работали по-разному, но теперь хотя бы стало понятно, почему Валанд спрашивал, как он. Некоторые участки требовали соответствующей подготовки.

Не сказать, что путь, по которому первым должен был пройти Шнурок, намекал на безопасную прогулку, но если бы пришлось выбирать, Горевски остановился бы именно на нем. Не безоговорочно – точка выхода у Марка выглядела интереснее, но по большинству параметров все равно лидировал он.

Чтобы не одному ломать голову – если каяться, то до конца, – перебросил особисту свой файл.

Тишина в эфире была недолгой.

– А если мы… – произнес Марк спустя пару минут, заставив Горевски фыркнуть.

Что бы ни говорили о противостоянии двух разведок, но с некоторыми из соперников вполне можно было работать.

Я сидела за столом – «прямо семейный ужин» – и старалась не встречаться с ничего не выражающим взглядом Санни.

Ханри тогда сказал: «Каждый раз, когда сын произнесет: «Плохая», с твоим мужем произойдет то же, что и сейчас!»