спутники, но маловероятно, что Токио последует примеру Китая, США и других стран в разработке наступательного космического оружия.

То же самое можно сказать и о соседней Южной Корее, но технологический блеск этой страны означает, что она тоже будет расти как космическая держава. Сеул обозначил свое появление в качестве "игрока", когда в конце 2022 года отправил лунный орбитальный аппарат вокруг Луны для изучения ее химического состава. Однако его нынешние ограничения были продемонстрированы тем, что аппарат был поднят в космос на ракете SpaceX, запущенной с мыса Канаверал.

По соседству Северная Корея располагает собственным потенциалом запуска, обычно со спутниковой пусковой станции Сохэ на побережье Желтого моря. Успехи ограничены. В период с 2012 по 2022 год она пыталась запустить спутники пять раз, но только дважды это удалось, и неизвестно, функционировал ли спутник правильно. В конце декабря 2022 года Пхеньян заявил, что успешно вывел спутник в космос, и опубликовал снимки, на которых была видна столица Южной Кореи Сеул, чтобы подтвердить свое заявление. Такая возможность означает, что Северной Корее не придется полностью полагаться на Китай в вопросах разведки. Однако даже если ее утверждение верно, степень охвата Северной Кореи спутниковыми наблюдениями остается ограниченной. Соседи Пхеньяна и США подозревают, что запуски его спутников больше связаны с проверкой его способности запускать межконтинентальные баллистические ракеты с ядерными боеголовками. Способность Северной Кореи к этому неизвестна, но, учитывая то, что она запустила, кажется вполне возможным, что она сможет поразить спутник другой страны ракетой прямого нападения.

Другой крупный игрок в Индо-Тихоокеанском регионе, Индия, тесно сотрудничает с Японией и Южной Кореей по гражданским проектам, но ее космическая программа во многом обусловлена желанием не остаться позади в военном отношении своего великого соперника Китая. Основные проблемы Индии в области безопасности сосредоточены в Индийском океане, где Китай сейчас постоянно размещает военные корабли, и на совместной с Китаем границе в Гималаях, где в последние годы происходят вооруженные столкновения.

Индийская космическая мощь имеет импульс, но растет слишком медленно, чтобы стать крупным военным игроком в период до 2040 года. В 2019 году Нью-Дели создал Оборонное космическое агентство, но не смог создать полноценное космическое командование, чего хотели начальники штабов. Индия имеет военную спутниковую систему и региональный гражданский спутниковый след, но не может сравниться с Пекином в расходах на разработку полноценной суверенной глобальной навигационной системы.

Также в 2019 году Индия успешно испытала противоспутниковое оружие. Испытание, проведенное Китаем в 2007 году, показало Нью-Дели направление будущей космической обороны и то, насколько он отстает. Сменявшие друг друга правительства работали над укреплением глобального управления космическим пространством, чтобы предотвратить его милитаризацию, но к 2019 году Индия пришла к выводу, что не может оставаться в стороне, пока Китай и другие державы продвигаются вперед. Это было серьезное решение. Нью-Дели давно критикует других за милитаризацию космоса. Это испытание вывело его на карту военных действий в космосе. Он также пробует силы в сотрудничестве в области космической политики со своими партнерами по "четверке" Диалога по безопасности (Япония, Австралия и США) - довольно неожиданный шаг для бывшего и возможного будущего лидера мирового движения неприсоединения. Как это часто бывает, движущей силой является региональное соперничество. Нью-Дели знает, что опыт Китая в военно-космической деятельности будет иметь благоприятный эффект для союзника Китая - и заклятого врага Индии - Пакистана.

Индии гораздо удобнее заниматься гражданскими аспектами космоса. В 2008 году ее лунный орбитальный аппарат Chandrayaan-1 обнаружил вероятность наличия воды на Луне, включая большие залежи водяного льда на лунных полюсах. Это стало одним из факторов, вызвавших нынешний глобальный интерес к строительству лунных баз. Индия не может позволить себе построить собственную лунную базу или космическую станцию, но она еще не подписалась под программой Artemis. Однако ее коммерческая космическая промышленность развивается, а Оборонное космическое агентство уже обеспечило возможность запуска спутников со своего главного космодрома на восточном побережье вблизи Ченнаи для десятков других стран, включая Индонезию, Малайзию, Турцию, Швейцарию, Латвию и Мексику.

Австралия является четырехсторонним партнером Индии, и большая часть ее военных размышлений также связана с Китаем. Однако, в отличие от Индии, у нее нет ничего, чем можно было бы защититься от потенциальной китайской кинетической атаки на любой из немногих спутников, которыми она обладает. Австралия может быть огромной страной, но ее космический потенциал в настоящее время невелик. Теперь ситуация изменится - Австралия намерена стать космической державой среднего ранга к 2030 году, как и подобает ее нынешнему статусу сухопутной и морской державы среднего ранга.

Положение Австралии в Южном полушарии привлекло друга, ищущего безопасное место для размещения станций сбора разведданных и космического слежения: США. Базы в Австралии могут располагаться в отдаленных местах, что обеспечивает их безопасность и практически полное отсутствие радиочастотных помех. Они могут наблюдать за теми частями космоса, которые не видны в Северном полушарии, и имеют все возможности для наблюдения за траекториями космических запусков и геосинхронными орбитами Китая. В 1961 году Австралия подписала соглашение с США, в соответствии с которым было создано несколько таких баз по всей стране. Некоторые из них использовались для слежения за ракетами американских космических миссий, включая высадку на Луну в 1969 году. Наиболее известной является база Пайн-Гэп, которая, если бы не находилась относительно недалеко от Алис-Спрингс в Северной территории, была бы описана как база в глуши.

Pine Gap - это, пожалуй, самый значительный американский объект по сбору разведывательной информации за пределами США и одна из самых крепких связей, связывающих две страны в отношениях взаимного доверия. Австралия находится под расширенным ядерным зонтиком США, и это требует вклада в его эффективность. База была открыта в 1970 году, но получила название Joint Defence Facility Pine Gap только в 1988 году. Слово "объединенный" отразило изменения в работе базы. Австралийские представители оборонного ведомства получили высшие руководящие должности, включая должность заместителя начальника объекта, и стало мантрой, что вся деятельность в Пайн-Гэп "осуществляется с полного ведома и согласия австралийского правительства".

В 2013 году тогдашний министр обороны Австралии Стивен Смит повторил это в обращении к парламенту, заявив при этом, что альянс расширяет "сотрудничество в современных областях кибернетики, спутниковой связи и космоса". Среди объектов в Пайн-Гэп - ретрансляционная наземная станция для американской инфракрасной системы космического базирования (SBIS), которая обеспечивает раннее предупреждение о запуске баллистических ракет. В Индо-Тихоокеанском регионе больше стран, обладающих ядерным оружием, чем в любом другом регионе - Китай, Северная Корея, Пакистан, Индия и США, поэтому доступ Австралии к SBIS является жизненно важным оборонным активом.

В 2022 году