– Тут два варианта. Ее или угнали и бросили, или позаимствовали на время и незаметно вернули назад.

– Говоришь, тебя сильно стукнуло?

– Очень сильно, – кивнула Женя. – Прохожие сказали, что я, дескать, родилась в рубашке.

– Ага, и до сих пор в ней и ходишь, – не удержался и сыронизировал Мартынов, впрочем, так, чтобы она его стопроцентно не услышала.

– В общем, вот что я тебе скажу, – хлопнул в ладоши Веня, ставя точку в разговоре. – Завтра ты должна помириться с дядей. Хотя бы по телефону. И попроси, чтобы он сходил в гараж и проверил, на месте ли темно-синий «Опель». Если на месте, пусть он осмотрит его. Скажи, что видела автомобиль на улице. Скажи, что уверена в этом. Скажи, что он поцеловался с деревом и получил незначительные повреждения.

– Да ведь дядя Георгий сам не станет ничего осматривать! – возразила Женя. – Он не привык по мелочам суетиться. Пошлет Карпенко. А тот все следы тут же уничтожит!

– Это в том случае, если за рулем был именно Карпенко. А если нет…

– Стоит только сказать дяде о том, что мне угрожает опасность, как я буду заперта в комнате его особняка на ключ!

– А что, это мысль! – снова пробормотал сам себе под нос Мартынов.

– Чего ты там бормочешь? – спросил Веня.

– Вырабатываю тактику.

– Вы тут совершенно ни при чем! – горячо сказала ему Женя и обратилась к Лаптеву: – Веня, твой друг не должен страдать из-за того, что пропал мой двоюродный брат.

– Я не собираюсь страдать, – живо возразил Мартынов. – Но жизнь под одной крышей с вами заставляет меня быть любознательным.

– Намекаете на то, что мне стоит убраться из-под одной с вами крыши?

– Вот еще! Это не мой дом, и я здесь такой же гость, как и вы.

Веня не слушал их перепалку, он сидел, глубоко задумавшись.

– Знаете что? – наконец выдал он вслух итог своих размышлений. – Схожу-ка я еще разок на вечерний просмотр в видеоклуб!

– Зачем? – хором спросили Женя с Мартыновым.

– Хочу поближе познакомиться с Вованом. То, что ты, Женька, рассказала, наводит на размышления.

– А я что буду делать в это время? – спросила Женя. – Не могу же я отлеживаться в тот момент, как ты рискуешь шкурой?

– Ну, мы же договорились! Тебе надо все выяснить про «Опель». Если думаешь, что по телефону информацию не получить, поезжай к дяде лично и постарайся узнать, кто вчера мог взять машину. Сама пойди в гараж и посмотри, нет ли на ней вмятин.

– Посмотреть без помех получится только в одном случае – если предварительно я убью экономку!

– Ах да, экономка! Женя мне про нее много рассказывала, – пояснил Веня для Мартынова.

– Это такая… противная женщина! – подтвердила та. – Она следит за каждым моим шагом!

– Но одной Жене выходить из дому нельзя, – напомнил Мартынов.

– Почему это? – Она воинственно посмотрела на него.

– Тебя ведь хотели убить, дурочка! – рассердился Веня.

Женя сначала вздрогнула, но тут же отогнала от себя мрачные мысли.

– Что означает только одно: я докопалась до чего-то стоящего.

– И это касается видеоклуба, – подхватил Мартынов, а Веня подытожил:

– Значит, мы на верном пути.

– И еще. Это не бандиты, а кто-то из простых.

– Из каких простых?

– Из простых, обыкновенных людей, которые не убивают направо и налево. Потому что, будь это бандиты, они бы Женьку пристрелили – и дело в шляпе. Наезд – это доказательство непрофессионализма. Тем более неудавшийся наезд.

– Но как мы можем выяснить, кто брал «Опель»? Представляешь, приезжаю я к дяде, а машинка стоит себе в гараже как ни в чем не бывало. Заявления об угоне не сделаешь, отпечатки пальцев с руля никто снимать не станет…

– Но вывести машину бесшумно невозможно!

– Никто и не говорит, что бесшумно. Только вряд ли даже Пыгова обращает внимание на шум двигателя. К дяде сейчас постоянно кто-то приезжает. Вся фирма стоит на ушах. Милиция опять же, его собственная безопасность, его друзья. Автомобили так и снуют туда-сюда. К сожалению, ты не видел, какая там подъездная дорога и как легко можно вывести «Опель» из гаража.

– И все равно. Если это «Опель», значит, круг поисков сужается. За рулем мог сидеть только человек, который знает обо всем том, что ты нам сейчас рассказала. Человек, близкий дяде.

– Ладно, с этим выяснили, – подытожил Мартынов. – А что там с любителями кино?

– Послушай! – Женя внезапно хлопнула себя по лбу. – Венька, ты ведь компьютерщик!

– Ну и что?

– А в видеопрокате есть компьютер! Может, там какие-нибудь засекреченные файлы? Ты ведь гений! Ты можешь взломать любой код!

– Ну, не любой, – ответил польщенный Веня. – Я не профессиональный хакер. Однако в твоих словах есть некоторая доля правды.

– Давай залезем ночью в прокат, и ты все проверишь!

– Вы что, с ума сошли? – возмутился Мартынов. – Знаете, что с вами будет, если вас поймают?

– Нас не должны поймать! – горячо заверила Женя. – Почему-то мне кажется, в этом ужасном месте нет сигнализации. Вряд ли какому-нибудь вору придет в голову грабануть кассетохранилище. Выносить фильмы долго, тяжело, к тому же кассеты гремят и занимают много места. И стоимость у них совсем не та, чтобы затевать масштабную операцию.

– А если сигнализацию поставили от алкашей, которые готовы украсть даже старые тапочки, чтобы потом обменять их на бутылку?

– И все-таки мне кажется, что сигнализации там нет, – уперлась Женя.

– Когда кажется, надо креститься, – рассердился Мартынов.

– Ну, давай хотя бы попробуем! – взмолилась Женя, игнорируя его замечание и обращаясь только к Вене. – Ты ведь и сигнализацию можешь отключить, если что.

Лаптев уставился в потолок и замер.

– Ты думаешь или спишь?

– Сказать по совести, я никогда не вступал на скользкий противоправный путь.

– Ну, завелся! – рассердилась Женя. – Ты расследуешь дело или нет?

– Я тебя сразу предупредил: моя помощь может носить лишь вспомогательный характер. Я привык работать головой. Я могу придумывать нетривиальные ходы, строить версии и логические цепочки…

– Короче, ты струсил.

Веня на несколько секунд закрыл глаза, потом открыл их и смело посмотрел на Женю.

– Ладно, я согласен пойти туда и изучить все на месте.

– Ночью? – уточнила та.

– Ночью.

– Все, я умываю руки, – сказал Мартынов и встал. – Если вы попадете в предвариловку, можете мне не звонить. Адвоката вам назначит государство. Я не собираюсь тратить по́том нажитые деньги для того, чтобы исправлять ваши глупости.