Как бы то ни было, но греху сладострастия мы предавались самозабвенно, и я скоренько завязала с размышлениями, решив просто получать удовольствие. Почему бы и нет, в конце концов?

«Потому что компания совсем неподходящая», – пискнул напоследок здравый смысл и заткнулся.

В комнате было почти светло, когда мы, наконец, угомонились. Моя голова на его плече, он с усердием разглядывает потолок. До этого момента мы обходились минимумом слов, но теперь, по законам жанра, требовалось что-то сказать. Хотя, похоже, так считала только я.

– Комплименты принимаются? – задала я вопрос.

– Обойдусь.

– Почему-то я так и подумала. Но все равно скажу: ты классный любовник.

– Да?

– Я доброго слова не заслуживаю?

Он засмеялся, провел пальцем по моим губам, поцеловал меня, но теперь поцелуй был нежным, не страсть, а благодарность.

– Не очень умный поступок, – вздохнула я.

– Ты о чем?

– О ситуации в целом. Меня оправдывает одно: почти полгода без секса – это испытание.

– У меня воздержание длилось куда дольше.

– Сочувствую. Хотя сомневаюсь, что у тебя могут возникнуть проблемы, подружку ты найдешь легко.

– Думаешь? Если честно, я не особо искал.

– Ну да. Тебе было не до этого. А тут вдруг я, глупо было не воспользоваться.

– Ага. Тем более что ты усердно внушала греховные мысли. Это часть твоего плана?

– Твое соблазнение? Нет. Вот лежу и думаю, на фига я это сделала?

– Не изводи себя, было и было. В конце концов, так ли уж это важно?

– Типично мужская точка зрения, – хмыкнула я. – Женщины остро нуждаются в чувствах.

– Тогда можешь считать, что я влюбился с первого взгляда.

Он опять меня поцеловал, на этот раз в висок.

– Ты же ни черта не помнишь, вдруг где-то есть женщина, которую ты любил?

– Тогда ей давно следовало появиться. В любом случае, если я ее не помню, то ее вроде и нет.

– Звучит страшненько.

– Не было никакой девушки, – засмеялся он. – По крайней мере, никаких ее следов я не обнаружил.

– Меня это скорее радует.

– Не любишь конкурентов?

– А кто их любит?

Я чуть приподнялась и теперь разглядывала его лицо.

– А знаешь, ты красивый парень.

– Извращенка, – хмыкнул он.

– Мне следовало выразиться точнее: ты по-своему красив.

В тот момент я ничуть не лукавила. Волевой разлет бровей, нос с горбинкой, тяжелый подбородок и лепные губы – воин античных времен, солдат из «Илиады».

– Прости, у меня с комплиментами беда. Ничего, кроме банального «ты прекрасна», в голову не приходит.

– «Ты прекрасна», тоже неплохо, хотя фантазию мог бы напрячь.

– На самом деле, у меня такое чувство, что я угодил в капкан.

– Который я умело расставила? – фыркнула я.

– Нет. Не ты. Я сам, по своей глупости. Тороплюсь усложнить себе жизнь.

– Ты же сам предложил не придавать особого значения тому, что произошло.

– А если не получится? – глядя мне в глаза, спросил он серьезно.

– Тогда только один выход: попытаться доверять друг другу.

– Наверное, это еще сложней. Это я сейчас не о себе.

Ответить на это мне было нечего. Он оставался все тем же мутным типом, от которого можно ждать любого сюрприза. Неприятного, разумеется. Впрочем, и без приятного не обошлось. Насчет классного любовника – в самую точку. А вот все остальное…

Утро я начала со звонка Косте, заверила его, что у меня все в порядке. Звонила я из ванной, чтобы не разбудить Нила. Уснули мы ближе к шести, точнее, уснул Нил. Я лежала рядом, прислушиваясь к его дыханию. Он спал, раскинув руки, лицо суровое. Спал, точно солдат перед боем, а не утомленный страстью любовник.

Некоторое время я смотрела на него и думала: «дурака ты сваляла, милая». А еще подумала: мне будет трудно делать вид, что ничего не произошло.

Вернувшись из ванной, я быстро оделась и покинула квартиру.

И только на улице вздохнула с облегчением. Нам не придется сидеть напротив друг друга, старательно избегая разговоров о прошедшей ночи, точно ее и не было вовсе.

Я-то с какой стати вдруг стала придавать ей значение? Или беспокоит и свербит другое? Года не прошло после гибели Егора, а я уже в постели с другим мужчиной. Вдове положено соблюдать траур.

Скажи я это Егору, он бы точно посмеялся. Кем положено? Да и не вдова я вовсе, если уж не успела стать женой.

Отчего ж так муторно на душе? Может, все просто: я старательно делаю вид, что мне все равно, а теперь вдруг выяснилось: это Нилу все равно, и меня данное обстоятельство всерьез задело. Глупое самолюбие.

Взглянув на часы, я отправилась к Субботкину, в сумке лежал пистолет. То, что мой друг не придет в восторг от моей просьбы, я отлично знала, и все-таки надеялась на его помощь.

В кабинете его не оказалось, я собралась звонить, и тут он появился в конце коридора.

– Странно выглядишь, – поздоровавшись, заявил он, приглядываясь ко мне.

– Что значит «странно»? – усмехнулась я.

– Сама на себя не похожа.

Я решила тему не развивать, достала пистолет, упакованный в полиэтиленовый пакет, и положила его на стол.

– Это что? – вытаращил глаза Субботкин.

– Ночью я заглянула в офис к частному детективу. А на выходе меня ждал тип с пушкой.

Субботкин закатил глаза и, выдержав паузу, сказал сурово:

– Излагай.

Я выдала сокращенную версию происшествия, решив не упоминать Нила. Было подозрение, возьмись я про него рассказывать, чего доброго, зальюсь краской. И наблюдательный Субботкин поймет причину моего «странного» вида с утра пораньше. А этого очень не хотелось.

Хотя какое Субботкину дело до того, с кем я сплю? Будь вместо Лазаря кто-то другой, вопросов бы не возникло. Все дело в выборе любовника на одну ночь. Очень неподходящий выбор во всех смыслах. Проявление слабости, вот что меня мучает. Нил следовал определенному плану, и я попалась на крючок. А теперь злюсь. На него, но, в основном, на себя. Крутая девушка оказалась не такой уж крутой. Субботкину об этом знать точно ни к чему.

– Так это ты вчера стрельбу устроила возле торгового центра? – фыркнул Виктор Сергеевич.

– Всего один выстрел.

– И что ты от меня хочешь?

– Проверить пушку. Вдруг успела засветиться.

– Ага. И как я все это объясню?