Пока Санек и Мурат ели бутерброды и пили кофе, Лю Синь пошла в комнату и открыла шкаф. На вешалках висели женские платья размера пятьдесят шестого и рассчитанные на подростка джинсы и пара костюмов. На полках лежали яркие майки и кепки.

— Ну что, нашла, крошка? — спросил Санек, заходя в комнату. — Одевайся и поехали.

— Здесь вряд ли что мне подойдет, — вздохнула Лю Синь.

— Так, как тебя там, Лю Синь, тебе на прием к императору надо идти или от стражей порядка прятаться? — резко спросил Санек и, смерив Лю Синь взглядом, достал светлый подростковый костюм и черную майку. Бросил их на кровать. А потом схватил лежавшие на столе ножницы и сноровисто подстриг Лю Синь под мальчишку. Та взглянула в зеркало и, улыбнувшись, спросила:

— И как называется эта прическа?

— Пьяный ежик! — ухмыльнулся Санек и скомандовал: — Я выхожу, ты одеваешься и вперед.

— А документы? — спросила Лю Синь.

— Документы… — задумался Санек, а потом крикнул: — Эй, Муратик, как там насчет документов для нашей Лю Синь, которую теперь будут звать… Ху Фэй?

— Не вопрос! — отозвался из прихожей Мурат. — К Лешику заедем, он недалеко живет. Он какие хошь документы сварганит.

— Мне бы такие, по которым в Китай улететь можно было бы. Я домой хочу… — вздохнула Лю Синь.

— Ну, этого я бы тебе делать не советовал. Там наверняка тебя пасут. И наши и ваши. Ведь все дороги ведут домой. Так что и родители твои под колпаком, — уверенно заявил Санек.

— А куда же мне тогда? — спросила Лю Синь.

— Пока что с нами перекантуешься. А потом посмотрим, — сказал Санек.

Через несколько минут Лю Синь было не узнать. Из испуганной медсестры-китаянки она превратилась в дерзкого китайчонка.

— Так, Мурат, ты помнишь, что с нами едет пацан Ху Фэй?

— Помню, — кивнул Мурат и, взглянув на свою израненную руку, заявил: — Только рулить же я не смогу.

— Буду я рулить, — кивнул Санек.

— У тебя ж прав нет, — напомнил Мурат.

— Да, придется нам у твоего Лешика еще и права заказать, — развел руками Санек.

— Двое прав, — сказала Лю Синь, — я тоже умею водить. Что у вас за машина?

— «Рено», — пожал плечами Мурат.

— «Рено» я люблю, — сказала Лю Синь.

— Йес! — радостно воскликнул Санек. — Вот это тема! Баба за рулем, а мы с Муратиком водяру хлещем и пивом шлифуем.

— Тогда пошли к моему мастеру по документам. Он здесь недалеко живет, — пожал плечами Мурат.

Лю Синь натянула на голову черную кепку с длинным козырьком и, взглянув в зеркало, вздохнула:

— Только черных очков не хватает.

— Да на вот тебе мои, — протянул Санек Лю Синь очки, которые обычно всегда на всякий случай носил в кармане. — Они теперь тебе нужнее.

Самым сложным оказалось найти обувь. В прихожей под вешалкой было полно женских туфель на высоком каблуке и только одни кроссовки сорок пятого размера. Лю Синь по размеру подошли только старые порванные кеды.

— Да ладно, по пути купим что-нибудь, — успокоил ее Санек.

— Какая разница, — пожала плечами Лю Синь, — я же за рулем буду. Если что, скажу, что мне так удобнее водить машину.

— Да никто там приглядываться не будет. Хватает проблем. Тут вон машину за машиной взрывают. Недавно передавали, что ихнего авторитета Султана завалили. Так что им не до тебя, малолетка, — хмыкнул Санек и стукнул Лю Синь по плечу.

До нужного дома и подъезда они дошли без приключений. Лешик, высокий сутулый блондин, встретил их неприветливо. Похоже, он вообще не умел улыбаться.

Санек быстро ввел его в курс дела. Лешик провел всех в комнату, усадил на темно-коричневый кожаный диван и включил телевизор. На экране опять появилась Лю Синь.

Лешик краем глаза взглянул на экран и кисло поморщился:

— Мне по поводу этой китаянки уже несколько раз звонили. Мол, если придет документы заказывать, звякни куда полагается.

— И ты звякнешь? — спросил Санек, стараясь не выказывать особого интереса.

— Не знаю, — пожал плечами Лешик. — Как карта ляжет. Но только после того, как вы отсюда уберетесь.

— И что, назовешь новое имя, которое ей мы приклеили? — начал яриться Санек.

— А это уж кто больше заплатит! — сказал Лешик.

— Ты, гнида! — вышел из себя Санек, хватая Лешика за грудки. — Че ты треплешь?

— Но-но, — остановил его Мурат. — Санек, он блефует. Но заплатить за молчание надо.

— Да на, подавись! — крикнул Санек, отпуская Лешика и бросая на стол несколько зеленых бумажек.

— Все, забыли! — примиряющим тоном сказал Мурат.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — сказал Лешик, забирая и пряча в карман джинсов деньги.

После этого Лешик попросил выйти в соседнюю комнату сначала Санька, а потом Лю Синь. Одному он должен был сделать права, а другой, точнее, другому — и права, и паспорт.

— А тебе что, Муратик, ничего не нужно? — спросил Лешик. — Теперь такая неразбериха в стране, может, диплом какой тебе сделаю, так тебя на работу возьмут престижную. Я эти дипломы о высшем образовании в последнее время как блины пеку. Правда, еще год назад самыми популярными были американские дипломы. Даже если колледж какой-нибудь американский окончил, могли на такую работу выгодную взять, что мама не горюй. А теперь вот не знаю, мне кажется, большей популярностью российские дипломы будут пользоваться. А может, я чего-то не просекаю…

— Не, Муратик у нас при документах. У него все есть! — пробасил Санек и добавил: — Это мы с Ху Фэем без корочек. У нас полный атас! Муратик без руки и с документами. А мы при руках и без документов.

В другой комнате у Лешика была устроена чудесная фотостудия и стоял компьютер с принтером.

— Это вы на принтере документы, что ли, делаете? — удивилась Лю Синь.

— Нет, заготовки у меня самые настоящие. Есть российские, есть киргизские, есть китайские.

— Я — гражданка Китая, — сказала Лю Синь и, осознав, что проговорилась, осеклась, замолчала.

— Да не переживайте, я давно понял, кто вы такая, — сказал Лешик. — Если меня будут пытать, я, конечно, не выдержу и вас заложу. Но это, только если меня будут пытать.

— Спасибо вам, — кивнула Лю Синь, усаживаясь перед фотокамерой.

Пока Лешик изготавливал документы, Санек, Мурат и Лю Синь смотрели какую-то местную передачу для детей.

После детской передачи началась французская комедия, которую с французского сразу переводили на киргизский. Московскую программу эта антенна не ловила. И Санек с Муратом очень скоро задремали, а Лю Синь стойко смотрела фильм, стараясь переводить хотя бы отдельные киргизские слова. По правде, она, находясь в обществе этих не совсем обычных да еще с хорошего перепою мужчин, побаивалась, как бы они не начали к ней приставать.