ребенка эта одежда слишком велика; должно быть, она принадлежала жертве.

Эбби вглядывалась в ботинок сквозь полупрозрачный пакет. Что за коричневые пятна?

– Это кровь?

– Нет, грязь. Обувь до сих пор мокрая и испачкана как снаружи, так и изнутри. Ее обладатель по щиколотку провалился в тину.

– Либо его пытались в ней похоронить, – сказала Эбби. – Отсюда и грязный отпечаток на водительском месте.

Ахмед поднял брови.

– Ты всегда предлагаешь самые мрачные гипотезы.

– Уж тебе ли не знать, что грязь на одежде не предвещает ничего хорошего…

Эксперт обошел автомобиль и поманил Эбби:

– Иди сюда, кое-что покажу.

Маллен последовала за криминалистом и заглянула в машину через пассажирскую дверь. В салоне пахло, как на скотобойне: рулевое колесо, сиденья, приборная панель – все залито кровью. Брызги были и на внутренней стороне водительской двери и верхней части стекла. Пострадавшему нанесли колотые раны в левую часть тела. Если он находился на пассажирском сиденье, скорее всего, напал на него водитель. А вот если покойный был за рулем… Эбби бросила взгляд на дверь. Должно быть, преступник стоял снаружи.

– Траекторию полета брызг проанализировали?

– Пока нет. Но обрати внимание: кровь попала только на верхнюю часть стекла. Внизу я нашел лишь одно пятнышко. Я бы предположил, что пострадавший находился за рулем, а окно было открыто. Нападавший наносил удары через него. Жертва подняла левую руку, чтобы защититься, отсюда и раны на ладони. Но я хотел показать не это. Взгляни-ка сюда. – Ахмед указал на коврик с пассажирской стороны.

Эбби нагнулась, чтобы разглядеть, что там. Еще один грязный отпечаток, не такой четкий.

– Он оставлен ботинком, который мы нашли в салоне. Похоже, его хозяин сел в машину в обуви.

Маллен доводы эксперта не убедили.

– Или кто-то бросил сюда ботинок, который позже закатился под сиденье.

Ахмед покачал головой.

– А это видишь? – Он указал на спинку пассажирского кресла. – Только не трогай!

– Что именно?

– Смотри сюда.

И тут Эбби их заметила. Два светлых волоса, значительно ниже подголовника. Здесь сидел ребенок, блондин. Это его отпечаток остался на коврике.

– Ты сказал, что ботинок до сих пор мокрый, – взволнованно начала Маллен. – Значит, грязь свежая? Ты можешь сказать…

– Пока я ничего не могу тебе сказать, – Ахмед улыбнулся. – Но как-то не похоже, чтобы на переднее сиденье положили труп ребенка.

– Да, было бы странно…

– Мягко сказано. Я смотрю, ты воодушевилась, но у меня есть и плохие новости. Видишь это? – Криминалист указал на спинку сиденья пониже волос.

Эбби прищурилась и увидела два темных пятна. Кровь.

– Может, их оставил наш незадачливый друг? – Она махнула в сторону багажника. – Он же весь салон залил.

– По форме не похоже.

– И правда.

Эти пятна были не овальными, а круглыми. Значит, не брызги. Здесь сидел кто-то истекающий кровью, и он откинулся на спинку сиденья.

– Мы возьмем образцы на анализ, – сказал Ахмед. – Как только будет что-то известно, я тебе сообщу. Возможно, волосы принадлежат одному человеку, а кровь – другому.

Эбби кивнула и выпрямилась. Она знала, что криминалисты порой заблуждаются. Появляются новые детали и ставят под сомнение первоначальные выводы. Пока дело обстояло так, будто Натан Флетчер ехал на переднем сиденье этого автомобиля. Он был жив, но ранен.

Глава 37

Иден в одиночестве стояла в помещении полицейского участка. Ей сказали, что процедура опознания начнется через несколько минут. Сердце гулко стучало в груди: она волновалась, сможет ли узнать того мужчину из секты Тиллмана, о котором говорила Эбби, Карла Адкинса. Он их преследовал, надо же… Иден вздрогнула и обхватила себя руками. Снова ожидание. И одиночество. Оно не покидало ее даже дома. Не совсем, конечно, Габриэль рядом. А на кухне постоянно дежурит полицейский на тот случай, если похититель снова позвонит. Но та связь, которая возникла между Иден и дочерью в момент первого контакта с похитителем, разрушена. Габриэль снова отдалилась и все время проводила, закрывшись в своей комнате или сидя в гостиной в компании утешающих ее друзей или этого Эрика. Теперь еще дочь занимается сбором денег, благодарит тех, кто присылает пожертвования, организует интервью… Иден была благодарна, что Габриэль взяла на себя решение этих вопросов и делает все возможное, чтобы Натан вернулся домой, но не могла избавиться от мысли, будто дочь презирает ее за беспомощность. А еще эти постоянно меняющиеся вооруженные полицейские на кухне… С пистолетами, разумеется. Миссис Флетчер не видела оружия с тех пор, как покинула секту Тиллмана, да и сами копы ее нервировали. Она доверяла лишь Эбигейл. Но разговоры с ней вызывали воспоминания о прошлом.

Иден не хватало Натана. Она не могла обнять своего мальчика, поцеловать на ночь, спросить, как прошел день или что он хочет на ужин. От этого становилось больнее и тоскливее. Впервые за долгое время миссис Флетчер соскучилась по бывшему мужу. Просто потому, что с ним она могла бы поговорить, разделить всю тяжесть горя, обняться…

Иден достала телефон, зашла в мессенджер и нашла Исаака. Он стал для нее настоящим спасением за последние два дня: поддерживал, подбадривал, принял участие в сборе средств, пожертвовав свои сбережения, рассказал о кампании друзьям.

Миссис Флетчер написала: «В это время Натан обычно ложится спать».

Почти мгновенно на экране отобразилось, что Исаак набирает сообщение. С момента похищения друг старался сразу же отвечать на ее послания.

«Мне так жаль… Даже представить себе не могу, что ты испытываешь».

«Это самый ужасный момент». А ведь и правда так. Конечно, сын становился все более независимым, но перед отходом ко сну ему нужна была мама. Он боялся и не закрывал дверь в комнату, желая быть уверенным, что Иден внизу и услышит его. И только тогда мальчик был рад поцелую. Обычно нежности пресекались фразой вроде: «Мама, отстань». Перед сном же – совсем другое дело. Странно, раньше ей казалось, что худшее время дня – ужин, который она теперь готовила только для себя и Габриэль. До этого самым тяжелым был момент, когда Натан обычно приходил со школы и бегал вверх-вниз по лестнице. А еще раньше – утро, когда Иден просыпалась и понимала, что сына нет. Как и ночь, потому что она не могла уснуть, а если это удавалось, то ее мучили кошмары. Оказывается, каждая прожитая минута была худшей.

«Как дела у Габриэль?» – написал Исаак.

«Постоянно занята. Просто чудеса творит, собирая выкуп».

«Сумма быстро растет. Через несколько дней все будет готово. И твой мальчик вернется».

Иден вытерла сбежавшую по щеке слезу – это действие уже стало таким же