Распугивая гудками роившуюся на мостовой толпу, Корунд проехал мимо торговых рядов и знаменитых бань («Не напороться бы на дружков-экстремалов», — подумал он опасливо) и свернул на неширокую улочку, где жили мастера кустарного промысла.

— Едем к Охили? — равнодушно поинтересовалась Кола.

— Надеюсь, к нему ты не ревнуешь?

Ответа не последовало — Кола просто отвернулась. С непроницаемым лицом она дождалась, пока Эдуард откроет дверцу. Затем, опершись на его руку, величественно вышла из кабины. Немногие прохожие, признав аристократку, почтительно кланялись.

Эдуард и Кола уже подходили к дверям мастерской, когда теолийка, сжав руку спутника, шепнула:

— Тубонда! Я же просила тебя взять оружие! Привычным движением отогнув полу куртки, Корунд прикоснулся к торчавшей из полукобуры рукоятке бластера, одновременно разворачиваясь в сторону, куда был устремлен взгляд его подруги. В медленном кружении первых ночных снежинок, освещенные тусклыми лучами красного солнца, приближались трое. Одетые в длинные меховые плащи с капюшонами тубонда медленно ехали на мохнатых каутанах. Эдуард не сомневался, что под плащами упрятан солидный арсенал, и сделал шаг вправо, заслоняя собой Колу. Пистолет он по-прежнему не вытаскивал.

На ближайшем перекрестке, не доехав десятка шагов до мастерской кожемяки, тубонда остановили скакунов, натянув поводья. Они явно узнали женщину враждебного клана — на бородатых лицах играла гримаса ненависти. Впрочем, обошлось без крови: обменявшись негромкими репликами, тубонда свернули на поперечную улицу и неторопливо скрылись за углом. Лишь ехавший последним выкрикнул что-то на своем варварском наречии. Колайра отнюдь не вспылила, как опасался Корунд, а только покривилась презрительной усмешкой.

— Они испугались тебя, — хладнокровно прокомментировала теолийка. — Ты же вел себя, как трус. Надо было стрелять — никто бы не стал наказывать Небесного Гостя за убийство дикарей с далеких предгорий.

— У меня не было причин начинать бой… Не дослушав его оправданий, Кола отрезала:

— Теперь они вызовут подмогу для засады на дороге к моему дому.

— Мы полетим. — Эдуард пожал плечами, поражаясь ее кровожадности. — Засада в кустах не страшна воздушной машине.

Наградив его скептической гримасой, Колайра шагнула через порог мастерской.

Знаменитый мастер Охили бросился навстречу, низко кланяясь и бормоча на дикой помеси нескольких языков, включая покореженный земной. Из двери, ведущей в жилую часть дома, то и дело выглядывали малые дети, старухи, парни и девицы — Охили содержал солидную семью. Отгоняя родню взмахами могучей пятерни, кожемяка продолжал распространяться о великой чести, которую оказали ему Небесный Гость и прекрасная наследница вождя племени авейра. Колайра прервала его, провозгласив ледяным голосом:

— Довольно слов, мастер, мы спешим. Небесный Гость хотел бы поскорее покончить с делами.

Ого, она уже командует его именем! Кола стала позволять себе слишком много, и это могло быть опасно. Захотелось отчитать ее при низкородных свидетелях, однако землянин решил пощадить самолюбие женщины, которая слишком много значила для него.

— Она права, Охили, — подтвердил Эдуард. — Мы спешим. Щелкнув пальцами, Охили прокричал неразборчивый приказ, и подросток внушительной комплекции внес рулон тщательно выделанной кожи.

— Извольте взглянуть, — подобострастно пропел мастер. — Мягкая, нежная, блестит… самой чистой солью натирал…

Описание технологического процесса тоже грозило затянуться до неприличных сроков. Не слушая похвальбу теолийца, Корунд погладил угол отреза. Лоскут грубой шкуры длиннозуба, застреленного на Мистерии в позапрошлом месяце, превратился в настоящую лайку.

— Молодая повелительница авейра станет еще прекраснее в драконьей коже, — сказал Эдуард. — Я привез для тебя новый материал, Охили. Там есть жесткие места со спины и помягче — с бока.

Он передал мастеру мешок. При виде громадных — под пару квадратных метров каждый — неровных шкур у мастера перехватило дыхание, а Кола злобно прищурилась. Упреждая неминуемую вспышку, Корунд торопливо осчастливил кожемяку земной купюрой полусотенного достоинства и поскорее вывел рассвирепевшую подругу на улицу.

Задыхаясь от бешеной ревности и не обращая внимания на крупные, хоть и редкие хлопья снега, Колайра прошипела:

— Из этой шкуры ты сделаешь платье жене?

— Нет. — Корунд открыл ей дверцу кабины. — Себе. Кола растерянно захлопала ресницами и, жалобно улыбнувшись, пролепетала:

— Ой, как здорово! Мы сможем появляться на людях в одинаковых костюмах…

«Ну совсем ребенок», — с умилением подумал Корунд.

К его огорчению, спустя мгновение Кола снова стала суровой варварской княжной. Хотя в машине было тепло, запахнулась покрепче в меха и сосредоточенно смотрела на стенки кабины, превращенные в сканеры ночного видения. Машина пролетела над поясом трущоб, что прилепился с юга к Белому Городу, промелькнули огороды свободных фермеров, и началась обширная полоса пастбищ, которые тянулись до самого моря.

Промолчав полпути, Колайра вдруг потребовала выключить свет. Пожав плечами, землянин заметил:

— У этих машин очень прочная обшивка. Даже те ружья, которые я продаю твоему брату, не смогут пробить.

— Кто бы сомневался! — презрительно бросила она. — Ведь вы трусливо не верите нам! Только не забывай, что тубонда купили очень сильное оружие.

«Может, и купили, — подумал Эдуард. — А может, вы наговариваете на соседей, чтобы нашими руками расправиться с конкурентами…»

Жизнь приучила его, что предосторожность лишней не бывает. Прикосновение к сенсору погрузило кабину в красноватый полумрак: по-настоящему темные ночи, когда оба солнца прячутся под горизонтом, случались на Теоле очень редко.

Каменный дом рода Авейра стоял на берегу бухты.

По привычке Корунд сделал круг над местом посадки. Теплыми пятнами на экранах были только сам двухэтажный особняк и окружавшие его пристройки. Лишь где-то далеко в степи, за пределами владений авейра, перемещались какие-то существа — запоздавшие чабаны с отарами, шайка разбойников или стая хищников.

Опасения Колайры не сбылись: никто не обстрелял «Спрут» из пулемета. Машина беспрепятственно коснулась колесами припорошенных снегом камней двора.

Встречать их вышел только Кондиарг — второй сын Глома. Он был на год с небольшим старше Колы, успел побывать в разных странах с торговыми караванами Туама, служил жрецом в отцовском храме, а прошлым летом поступил в земной университет на факультет социальных знаний. Конд однажды сказал Эдуарду, что хочет стать судьей или шерифом.

— Привет, Эдуард. — Парень дружелюбно улыбнулся. — Здравствуй, сестра. Проходите в дом, здесь холодно.

— Привет, Конд… — Корунд легонько подтолкнул спутницу к дверям. — Ты стал намного лучше говорить на земном языке. Акцента почти не слышно.