– Легенда… – Мейсон прочистил горло. Он до сих пор чувствовал запах обугленного дерева от костра, смешанный с вонью горящей плоти. – Она относится к 1868 году? Примерно в то время произошел суд и был выжжен лес?

Вопрос, казалось, ее удивил, словно оказался проще, чем она ожидала.

– Вообще-то нет. Легенда и суд – два разных события. Легенда намного старше, хотя никто не знает точно, как она появилась.

– Полагаю, именно поэтому она зовется легендой, – усмехнулся Мейсон. – Но знаете, что интересно, я ни разу ее не слышал.

Аннабель поерзала в кресле и замешкалась.

– Ну, – начала она, – сама история довольно проста. В общем, однажды девушка из Черной Лощины заблудилась в лесу и нашла под ивой раненого волка. Она вылечила его, и в благодарность волк вывел ее из леса. Но, когда девушка вернулась в деревню, каждую ночь ее стал преследовать волчий вой, эхом доносившийся из леса. Жители деревни прозвали ее Сновидицей. Впоследствии она превратилась в страшную фигуру, похищающую девушек и сеющую хаос.

– И это все? Как-то не слишком зловеще, – фыркнул Мейсон и откинулся на подушки. – Вся эта чушь о возвращении. Пропавшие девушки, растущая популяция волков, я так понимаю, это знаки, – размышлял он вслух, перебирая в памяти обрывки показаний жителей. – Мне уже известно, что пропавших девушек в итоге убивают. Но охота на волков… Неужели они действительно считали, что массовый отстрел волков решит проблему?

Аннабель откинула волосы с лица. Она казалась расстроенной, ее глаза молча умоляли неутомимого исследователя, сидящего напротив.

– Жители деревни верят, что Сновидица использует волков, чтобы похищать девушек. В частности, одного из них – огромного черного волка с красными глазами. Он заманивал девушку в лес и приводил жертву к своей хозяйке. И если после этого девушка возвращалась в деревню, то люди верили, что она уже себе не принадлежит. Она считалась… испорченной, полагаю.

Женщина глубоко вздохнула, ее серые глаза посуровели, пока она изо всех сил пыталась донести до него то, что слишком долго гноилось под ранами местной истории.

– Чтобы уберечь девочек от похищения, люди безжалостно охотились на волков, почти полностью их истребив. Они искали черного, но, само собой, так и не нашли. И чем бесплоднее становились их поиски, тем больше волков они убивали. Невозможно убить живого духа – бога, но можно уничтожить его близких, то есть фамилиаров[3].

Мейсону с трудом верилось, что волков истребляли из-за этого, что именно по этой примитивной причине Джин Робинсон убил собственную дочь. Ни в одном из известных текстов или учебников не упоминалось о подобном безумии. В большинстве источников говорилось, что Черная Лощина – тихий городок, не имеющий особой исторической ценности. Поэтому память о многих происходивших здесь событиях канула в Лету или стала частью местного фольклора, известного лишь коренным жителям. И Аннабель, как одна из этих жителей, казалось, глубоко смущена тем, что рассказывала. Мейсон не мог себе представить, чтобы ей пришлось по душе истребление целого вида животных и убийства невинных девушек под влиянием какой-то древней сказочки.

Но было кое-что еще, и Мейсону потребовалось слишком много времени, чтобы это осознать.

– Аннабель… – Имя застряло в горле, как кусок раскаленного угля, Мейсона прошиб пот, когда его настигло леденящее душу осознание. – Отстрел волков идет и сейчас.

Аннабель нахмурилась:

– Да, и жители очень поддерживают это начинание. Я – нет, но большинство местных, полагаю, все еще верят в образ Страшного Серого Волка.

– Нет, я не об этом. – Он не мог произнести это вслух. Судебный процесс 1868 года совпал с началом отстрела волков, который происходит и сейчас. Единственным отличием насилия, совершенного толпой, которое рассматривалось на суде, и преступлений, подобных тому, что было совершено против Эль, могло стать только истребление волков. – Не думаю, что вы понимаете. – Он посмотрел на Аннабель, его глаза расширились от возбуждения и паники, когда слова сорвались с губ. – История повторяется. Город готовится к новой охоте.

У женщины перехватило дыхание.

– Этого не может быть, – настаивала она. – Те времена давно прошли. То, что произошло с Эль и погибшими, как она, девушками, – трагическая случайность. Их убийцы действовали в одиночку.

– Вы правда в это верите? Действительно ли Джин сошел с ума или это только предлог, чтобы скрыть более серьезную закономерность? – настаивал Мейсон. – Когда в последний раз велась охота на волков?

Аннабель крепче вцепилась в подлокотники.

– В 1868 году.

По мнению Мейсона, те времена не остались в прошлом. Сновидица и ее волк все еще были здесь, два винтика в колесе, которое продолжало вращаться. Сколько бы раз из него ни выбивали эти шестеренки, славные жители Черной Лощины всегда находили им замену. Во что бы то ни стало колесо не должно останавливаться.

– Думаю, местные жители в ужасе от собственной истории, – предположил Мейсон. – Им стыдно. И все эти знаки возвращения Сновидицы не более чем страх и чувство вины. Им пришлось поверить, что она зло, чтобы оправдать случившиеся здесь преступления. А теперь их терзает паранойя. Они видят ее след везде, во всем.

– Возможно, отчасти это так, – кивнула Аннабель. – Уверена, они считают, что девушки погибли не просто так.

– Если бы горожане действительно думали, что поступили правильно, или смирились с тем, что их предки убивали невинных девушек, то не беспокоились бы о Сновидице и волках. Они бы жили в современном мире, а не в доисторической сказке. – Мейсон нахмурился: – Сколько людей в Черной Лощине сочувствуют Джину Робинсону? Готов поспорить, большинство.

Они были вынуждены избавиться от чувства вины, очиститься от демона, который продолжал их преследовать. Каждой истории нужен свой злодей.

Мейсон читал о силе коллективной вины, когда изучал социальную психологию; он знал, что это вполне реальное явление. И все же не мог поверить, что нечто подобное может так долго происходить с целым городом. Он собственными глазами видел, сначала на рынке, а потом в больнице, когда сбежал Кай Донован, что люди боятся Сновидицы.

То, что Мейсон украл кровь Кая Донована, стало актом божественного провидения, но его по-прежнему раздражало, что в суеверном шепоте медсестер присутствовала доля правды. Каковы шансы на совпадение, что человек с волчьей кровью разгуливает по городу, где демонические волки якобы похищают девушек? Ему хотелось рассмеяться вслух и сказать себе, что все это полная ерунда и утром все вернется на круги своя.

Но также он знал, что этому не бывать.

Он нуждался в рациональном объяснении и понимании, что не блуждает на страницах книги сказок.

– Аннабель, я забыл еще кое-что спросить.