— Значится, вот что… Как хочешь, но поищи хоть кого-нибудь, связанного с бандой.

— У меня всяких дел… — напомнил следователь. — В лучшем случае половины не раскрыть.

— Отложи какую-то часть. Я утром услышал о твоем вчерашнем подвиге и обрадовался. Уже подумал — вдруг действительно людей Покровского взял? — неожиданно признался начальник.

— Они на гоп-стоп не размениваются. Что с такого, как я, возьмешь?

— Да понимаю я! Но все-таки, Лука, ты уж постарайся. Поищи хоть кого-то, кто связан с бандой. А то сошлют нас с тобой в лучшем случае на какую-нибудь глухую станцию рядовыми милиционерами, а могут вообще уволить без выходного пособия.

— Знать бы, где искать! Мы же не комитеты всякие, у нас агентов среди всех слоев населения нет…

— Так заведи!

Оба прекрасно понимали невозможность этого. Как и то, что даже если в случае небывалой удачи им удастся напасть на реальный след Покровского, ничего это не даст. Вот если бы пораньше, когда Покровский был в городе! А сейчас — толку с того!

— И вот еще… Ты бы помотался немного по уезду. Вдруг там что узнаешь? А я тебе командировочные выпишу. Даже взять кого из сотрудников разрешу. И для помощи, и для охраны…

Последнее мог бы не говорить. Уж в трусости Николаева еще никто не упрекал. Ни на фронте, ни здесь.

— Далеко? — уточнил Николаев. Всякая глупость обязана иметь границы. Жаль было напрасно затраченного времени.

— Хотя бы по станциям, — начальник понял его несколько иначе. Вдруг в случае прогулки по дальним деревням потребует небольшого отряда?

— По станциям я проедусь. Вот результат…

Впрочем, когда наверху требуют, иногда нужен не столько результат, сколько видимость дела.

4

— Интересно, там хоть будет где переночевать? — Суханов оторвал взгляд от окна. — Или обратный поезд будет?

За окном медленно проплывал привычный пейзаж. Бесконечные просторы, где дремучая тайга порою сменялась протяженными полями, и все это покрывал снег. Март месяц лишь условно считается весной. До теплых дней еще жить да жить… Может, где-нибудь на юге дела обстоят иначе, да в иных краях Суханову бывать пока не доводилось.

— Обратный только завтра, — заметил Николаев. — Я расписание смотрел. Поездов этих осталось… Одни, это… товарняки.

— Зато попутешествуем за казенный счет! — бодро улыбнулся помощник. Ему по молодости лет все было интересно.

Обоим было ясно: ничего они конкретного не узнают. Опрашивай народ, не опрашивай, если кто чего-то и знает, все равно озвучивать не будет. Кто из симпатии, кто — из боязни. Но из симпатии наверняка больше. Очень уж всех достала народная власть, опирающаяся на чужие штыки. Только если не хочет народ дарованного ему счастья, на собственных солдат надежды нет.

— За казенный счет я бы даже дома посидел. Лишь бы не в казенном доме, — хмыкнул Николаев. — Если не ошибаюсь, скоро подъедем.

В вагоне четвертого класса, начальство расщедрилось не слишком, да и на краткие расстояния можно было обойтись и этим, народа было не слишком много. Человек пятнадцать, главным образом — мужчин, которых дела погнали прочь от города. Понятное дело: местные все еще предпочитали ездить в санях, да и у многих ли простых людей имеются деньги на поезд? Тут бы на прожитье как-нибудь хватило.

Сколько успел заметить Николаев, прочие вагоны тоже отнюдь не были переполнены вне зависимости от класса. Не зря поезда становятся короче год от года, хотя вроде бы кто-то из состоятельных все еще ездит до самого Владивостока.

— И стемнеет тоже скоро, — вздохнул Суханов. — Как бы не пришлось ночлег по темноте искать.

— Ерунда. Это… Уж какая-никакая гостиница все равно должна быть.

Поезд стал потихоньку замедлять ход. Он и до этого не баловал быстрой ездой, той самой, которую, по утверждению Гоголя, любят русские. Зато постепенное торможение — признак близкой станции. Ноги размять, вопросы задавать, потом идти отдыхать…

Нет, кажется, поторопились. Перестук колес стал звучать чаще, а затем без всякого предупреждения последовала резкая остановка. С верхних полок посыпались размещенные там баулы и мешки. Раздался неизбежный в подобных случаях мат. Вдоль вагонов тяжело бежали несколько мужиков в неизбежных по погоде полушубках.

— Что за черт?

А Николаев уже машинально проверял «наган». Он-то помнил недавние времена, когда каждое путешествие с завидной регулярностью сопровождалось приключениями.

Кто-то уже лез в вагон снаружи и сразу радостно оповестил громким басом:

— Граждане пассажиры! Контроль! Приготовьте деньги и ценные вещи! Вас приветствует Покровский!

Словно для подтверждения откуда-то с головы состава хлопнул выстрел и следом — еще один.

За обладателем баса показался еще мужик, помоложе. Оба держали в руках обрезы, и постоянно поводили стволами по сторонам.

Суханов вскинулся, словно вдвоем было реально задержать легендарного партизана, разбив предварительно всю его банду.

— Еще одни самозванцы на нашу голову, — тихо пробормотал Николаев.

Помощник взглянул на него с невольным удивлением, откуда, мол, уверенность, но спрашивать не стал. Не до вопросов, да и ошибался Николаев весьма редко. Раз говорит, имеются какие-то основания.

А Николаев думал уже о другом и гораздо более практичном. Возможно ли справиться с залетной бандой или стоит притвориться обычными пассажирами? Ценностей у следователя отродясь не имелось, с деньгами тоже было негусто… Но и сражаться вдвоем против банды было чересчур рискованно. Даже численность неизвестна, а пули самых умелых убивают с той же легкостью, с какой и новичков. Если нападавшие были новичками. У кого-нибудь за плечами Великая война, другие с детства привыкли промышлять зверя. Сибирь — не европейская Россия. В окно толком не видать, но если на каждый вагон пришлось по паре разбойников, то получается шестнадцать человек. Плюс несколько должны остаться с санями. Многовато для двух «наганов».

Из-за перегородки выглянул звероватого вида мужик. Их там ехало двое, похожие, как братья. И сразу почему-то выскочила мысль: может, и не два «нагана»? Вдруг у кого-нибудь из пассажиров имеется оружие? В свободном государстве приходится быть настороже и самому принимать меры для безопасности в дороге. А тут единый в данный момент враг. Напали-то на всех.

Из начала вагона, где задержался один из бандитов, послышался звук удара, а следом зловещее передергивание затвора. Они что, даже патроны заранее вогнать в патронники не удосужились?

А дальше все решилось без следователя. Напарник разбушевавшегося разбойника проследовал мимо, очевидно, стараясь шерстить пассажиров с середины, а то и с другого конца, и вдруг исчез в соседнем купе. Сдавленный вскрик мгновенно оборвался едва слышным хрустом костей. Судя по изумленному взгляду Суханова, помощник еще не успел осознать происшедшего, а вот Николаев…