— Что еще случилось? — буркнул Николаев.

Вчера вечером он оказался прав. Бумагомарание затянулось, и на сон времени, как всегда, не хватило. Не в первый раз и явно не в последний.

— Даже не анекдот, а нынешняя быль. Наши доблестные оккупанты потребовали у правительства, чтобы оно взяло на себя охрану американских военнослужащих.

— Что? — Ключ застрял в двери.

— В свете, так сказать, возросшей партизанской активности. Оказывается, Покровский недавно потребовал у одной из частей в ультимативной форме выдать ему некоторое количество оружия и боеприпасов. Под угрозой нападения. И что? Дали, не рыпнулись.

— Где?

— В Чите. Вскоре после его ухода отсюда. Просто вскрылось только что, — Суханов светился от счастья.

Американцев население не любило. С чего испытывать светлые чувства к чужим войскам на своей территории? Ведут себя нагло, как победители и хозяева, а с какой стати? Войны им Сибирская республика не проигрывала. На каком основании их вообще пригласили сюда? Для охраны народного правительства, что ли? Так ведь народ против.

— Это… Интересно, — процедил Николаев. Он уже справился с замком и первым шагнул в кабинет.

— Вас поздравить можно? — Суханов без приглашения вошел следом. — В одиночку целую банду перестреляли.

В голосе чувствовалась зависть. Помощнику тоже хотелось бы так; встретиться с разбойниками да перещелкать всех без особых затей и изысков. Банд в городе хватало, от заурядных хулиганов до более-менее серьезных, только Суханову они упорно не попадались на темных ночных улочках. Может, и к лучшему. Схватка — вещь непредсказуемая. Практики у помощника было заведомо меньше, чем у следователя, вдобавок прошедшего войну.

— Обнаглели урки вконец. Это… Так мы в преступности захлебнемся. И смертную казнь за уголовщину отменили…

— Потому надо их ликвидировать сразу на месте преступления! — с жаром поддержал Суханов.

— Всех не перестреляешь. Это… Какие еще новости?

Николаев уже ставил на примус чайник. Спать хотелось невыносимо, хоть чайком побаловаться, вдруг появится долгожданная бодрость? Заварка еще имелась, конечно, не ахти, но где-то неподалеку от настоящего чая она все-таки была.

— Большей частью скверные, — поведал Суханов. Была в нем особенность — узнавать все одним из первых. И когда успевал?

— Давай тогда скверные, — Николаев закурил в ожидании кипятка.

— В городе сравнительно нормально, — успокоил следователя помощник. — Так, пара убийств, кражи, то-се… Ничего необычного. А вот в деревнях, сказывали, мужики заволновались. Не желают поддерживать власть.

— Кого хотят? — деловито осведомился Николаев.

— Наверно, сами не знают. Только не нынешних. Чую, по осени налоги собрать с них будет непросто.

— Мужицкая республика. Это тоже проходили. Тупиковый путь. Но раз власти за столько лет не сумели навести минимального порядка…

— Ходят слухи, будто на сей раз хотят прижать крестьян к ногтю. Будто планируют ряд карательных акций, чтобы, значит, раз и навсегда…

— И получат всеобщее восстание. Сибиряки — народ вольный, смотреть, как их давят, не станут. Тут не один Покровский объявится. И офицеры, это… найдутся, и свои вожаки. А оружия у них на первое время хватит. Весьма подозреваю. Хотя, судя по происшествию, Покровские без того скоро пойдут толпами.

— И что же будет? — Суханов, кажется, впервые задумался о подобной перспективе.

— Это… Откуда я знаю? Поживем — увидим. Наше дело — преступников ловить, а не политикой заниматься. Давай лучше чайку попьем. Пока нас начальство не востребовало. Ведь потребует. Меня, во всяком случае, — точно.

Но выпить кружку он все-таки успел. Даже закурить и сделать пару затяжек. А уж после этого рабочий день понесся по привычной колее.

3

— Честно скажу, Лука, дела плохи. — Начальник демонстративно вздохнул. Мол, не я в том виноват. — Конечно, за уничтожение банды тебе благодарность. Может, и не стоило сразу стрелять, лучше задержать бы, но я-то понимаю… Тут даже самый ярый ревизор не подкопается. А вот что Покровского мы упустили, по головке не погладят.

— Не только мы, — резонно отозвался Николаев. — Это… Там столько поимщиков было, что наше участие почти не требовалось. Сами виноваты. Кто мчит сломя голову, да без разведки?

— Да понимаю я все! Но кто же в ошибках признается? Еще повезло, что положили ихнее начальство, на него и свалить можно. А иначе быть нам козлами отпущения. Но по-любому Покровского нам не простят. И мне, и тебе в особенности, как следователю, который дело вел. Сегодня намекнули — надо бы исправиться. Не в самом городе, так в окрестностях его поискать. Не забыл, что мы еще и за уезд отвечаем?

Формально так и было, но реально… Это даже не европейская Россия, тут пространства немерены. Никаких исправников давно нет, и как искать кого по деревням, когда там в случае чего — круговая порука или самочинная расправа, бог весть.

— Бесполезно все это. Нет уже Покровского. Умный человек, что ему сейчас тут делать?

— Думаешь? — Начальник взглянул с некоторой надеждой. Ему не хотелось заниматься поисками не то партизана, не то бандита, особенно с учетом откровенного риска. Когда в банде неопределенное количество лиц, а на вооружении у нее даже пулеметы, то что сделает обычная милиция?

— Уверен. Это… Судите сами. Покровский славится мобильностью. Иначе ему никак. Сегодня здесь, завтра — там, а ведь скоро весна. На санях не поездишь, даже на телегах — ни в какую. Начнется распутица, и никаких перемещений. Отсиживаться в деревне, разумеется, можно. Мало ли их в стороне от железной дороги? Только банда большая, ее кормить надо. А Покровский, это… выигрывает тем, что выступает как бы защитником простого люда. Потому те его и покрывают. Этакий Робин Гуд наших дней. Вряд ли он станет нарушать сложившийся образ да объедать крестьян. Да и, Суханов тут говорил, видели его уже в Чите. А она где? Далеко. Не наш район и даже не наша губерния. Пока ему возвращаться точно незачем. Награбил он достаточно, думаю, некоторое время переждет в Харбине. Погуляют, отдохнут, благо никто там его не трогает. А вот ближе к лету…

Начальник невольно вздрогнул. Видно, представил, что может здесь быть в теплое время года.

— Я сообщу наверх твои предположения. Но сам понимаешь, соображения соображениями, а им хоть какой результат нужен. Или хоть видимость результата. Раз дело решено считать уголовным, то и работать по нему предстоит нам. Я вот тут подумал: должны же быть у Покровского сообщники? Он же как-то узнаёт и об отправке грузов, и даже кто ту деревню спалил. Хотя бы их поискать.

— Интересно, как? Мы же с вами понимаем — он не с уголовниками имеет дело. Может, связи, это… вообще тянутся туда, куда нам заглядывать не положено?

— Типун тебе на язык!

Николаев лишь плечами пожал.