– Да, ты не ослышался.

Роберт пожал плечами и вышел из комнаты. Виктор с надеждойпосмотрел на меня и испуганно спросил:

– Что ты задумала?

– Ничего особенного. Сейчас ты позвонишь своему гребаномуИгорю Николаевичу и скажешь, что мне стало очень плохо и тебе пришлось отвезтименя домой. Скажи, что это приступ аппендицита. Нам нужно выиграть время.Пообещай, что, как только мне будет лучше, мы вернемся обратно.

Появился Роберт и услужливо протянул телефон. Я поставилаего перед Виктором на пол и сказала:

– Я набираю номер твоего шефа, а ты сделай все так, как явелела. Смотри, без глупостей. Одно неверное слово, и мой брат вышибет тебемозги.

– Могла бы этого не говорить. Я и так сделаю все, что тыскажешь, потому что люблю тебя, – по-детски жалобно сказал Виктор.

Разговор с шефом не занял и трех минут. Виктор вполнеправдоподобно произнес заготовленный мною текст и, выслушав новые указания,закончил разговор.

– Ну что?

– Зачем спрашиваешь, ты же сама все слышала. Шеф ждет, покатебе станет легче.

– А что потом?

– А потом я должен отвезти тебя в частный дом. Даже если быты и не устроила этот театр, я бы никогда и никому не дал тебя в обиду.

Я хотел рассказать тебе все сам, только не знал, как этосделать. Я постоянно думал, как мне расквитаться с шефом и остаться с тобой.Боялся тебе признаться, кто я и на кого работаю. Не бросай меня. Скажи, неужелиты совсем меня не любишь? Мне кажется, ты обманываешь саму себя, просто боишьсясебе в этом признаться. Я, конечно, идиот. Нельзя было доводить ситуацию до критическойточки. Давай подумаем вместе, как нам поступить, чтобы нас все оставили в покоеи мы могли быть вдвоем.

– Замолчи, – резко сказала я и вытерла слезы.

Роберт подошел ко мне, ласково обнял за плечи и погладилменя, словно маленькую девочку:

– Может, ты мне наконец скажешь, что происходит? Вчеравечером ты уехала такая счастливая, никто не мог тебя остановить. Сегодня ночьюты приковала курносого к батарее и говоришь, что он предатель. Объясни в концеконцов, кто этот человек: твой жених или твой враг?

– Я и сама не знаю, – жалобно заговорила я. – До вчерашнегодня я считала его своим женихом, а сегодня узнала, что он мой враг. Сидит тут иломает комедию!

– Послушайте! Никакой я не курносый, – неожиданно возмутилсяВиктор. – Кто вам дал право так меня называть? У меня просто разбит нос. Междупрочим, мой нос всегда был греческой формы. Правильный и прямой. Это его сейчасраздуло как грушу, но это пройдет.

– А кто разбил тебе нос? И зачем? – подозрительно спросилая.

– Все должно было выглядеть правдоподобно. Я же должен былтебе доказать, что меня и в самом деле пытали и держали в невыносимых условиях.

– Ты хочешь сказать, что твой нос разбили специально?!

– Ну да. Так сказать, производственная травма. Это же былонужно для дела. Мы с пацанами немного выпили, ну и подрались…

– Боже мой, и за этот нос я отдала пятьдесят тысяч долларов!– в сердцах сказала я и чуть было не потеряла сознание.

– Ты отдала пятьдесят тысяч долларов не за мой нос, а заменя, – обиженно сказал Виктор и посмотрел на меня своими хитрыми глазками.

Роберт не выдержал:

– Женя, это правда?!

– Что – правда?!

– Правда, что курносый куда-то влип, а ты его выкупила запятьдесят тысяч долларов?

– Правда, – призналась я и опустила заплаканные глаза.

– Ты сумасшедшая. Как ты могла?! Я бы не отдал за этогоублюдка и доллара! Какое ты имеешь право так разбрасываться отцовскимнаследством?

Услышав про наследство, я почувствовала, как кровь бросиласьмне в лицо, и злобно прошипела:

– Потому, что это мое наследство. Понимаешь, мое. И я будуим распоряжаться так, как считаю нужным. Да, я совершила ошибку, выкупила этогонедоумка, ну и что теперь? Мы все совершаем ошибки, от них никуда не денешься.

– Тебе не кажется, что у этой ошибки слишком дорогая цена?!

– Кажется. Вот я и хочу придумать план, чтобы вернуть своиденьги.

Виктор поднял голову и удивленно посмотрел на меня:

– Ты решила вернуть свои деньги? Но ведь это невозможно!

– В этом мире нет ничего невозможного. Уверена, у меня всеполучится.

Роберт вышел из комнаты и вернулся с бокалом виски. Онприслонился к стене, уставился в одну точку и сделал несколько глотков.

– Неужели ты так его полюбила? Ну посмотри на него, в немнет ничего особенного. Таких курносых полна улица. Ты же сама прекраснопонимаешь, что он тебе не пара. Как ты могла его выкупить за такую огромнуюсумму? Он вообще ни хрена не стоит!

Я взяла его бокал и немного отхлебнула.

– Сама не знаю… Какое-то временное помутнение… Страннаяпотеря рассудка… Наверное, это оттого, что я вообще не видела жизни, необщалась с людьми. Я подумала, человек попал в беду… Меня совсем неинтересовало, сколько это стоит… Ведь он наговорил кучу комплиментов, пригласилменя в ресторан… Ты меня не поймешь, потому что рос совсем в других условиях.

– Женя, прости меня, ради бога, – вновь заговорил Виктор. –Ты даже не представляешь, как хреново я себя сейчас чувствую. Как самыйпоследний подонок.

– А ты и есть подонок, – резко перебил его Роберт. – Разделмою сестру на пятьдесят тысяч долларов. Это ж надо было так умудриться. Ты, ясмотрю, прямо настоящий профессионал. Залез в чужую семью, водишь мою сестру занос и выжимаешь ее денежки.

Не обращая на Роберта внимания, Виктор чуть не плача сказал:

– Я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь за то, что незахотел тебе рассказать все сразу. Сними с меня наручники и налей виски. Мысейчас спокойно сядем и подумаем о том, как сделать, чтобы кончился этоткошмар.

– Вот тебе, а не виски! – Роберт подошел к Виктору ивыстроил у него перед носом комбинацию из трех пальцев. – Тоже мне, умныйнашелся, виски он захотел… Хрен дождешься даже воды! Сидит, как пес на цепи, иеще требует виски.

Я смочила палец виски и провела им по губам Виктора. Он сжадностью облизал губы. Сев на корточки, я чуть слышно спросила: