— Я никогда еще не видел ничего подобного. Никогда.

— В таком случае, приготовьтесь увидеть гораздо больше, — сказал Майкл так резко, что Вирга вскинул на него глаза, оторвавшись от очередного куска мяса. — Это только начало.

Вирга непонимающе уставился на него.

— Это далеко не самое худшее место, оно просто наиболее известно. На Ближнем Востоке несть числа деревням и поселкам, которые были сожжены дотла своими обитателями. А те, окончательно и бесповоротно покончив с тем, что их окружало, в конце концов перебили друг друга. Аль-Ахмади, Аль-Джара, Сефван, даже Абадан и Басра. Иран, Ирак, на очереди Турция… Я знаю, потому что видел.

— Все это так неожиданно, — проговорил Вирга. — Никто и не подозревал, что происходит.

— Неожиданно? — переспросил Майкл. — Нет, отнюдь не внезапно. Эта отчаянная последняя схватка назревала с начала времен, там истоки этого наследия гибели. Нет. Ничего неожиданного в этом нет.

— А Святая Земля?

Майкла скользнул по нему — сквозь него — быстрым взглядом:

— Скоро, — проговорил он.

— Боже мой, — охнул Вирга. — Если это безумие когда-нибудь занесут в Америку…

Майкл некоторое время хранил молчание, наблюдая, как догорают мириады понятий и идей. Потом сказал:

— Последние четыре дня вы пролежали в горячке. Сперва я подумал, что вы умрете, но вы постепенно, понемногу стали пить. Все это время — четыре дня — вы одной ногой стояли в могиле. Вчера жар спал, и вы на мгновение очнулись.

— Четыре дня… — повторил Вирга.

— В пустыне мне время от времени попадались дезертиры, — сказал Майкл. — Те, кто, неведомо как сохранив в этой свистопляске остатки здравого смысла, пытаются покинуть страну. Но их мало. Полиция и армия чудовищно ослаблены. Четыре дня можно считать очень долгим сроком; этой стране осталось немного. Использовав ее до конца, Ваал отправится куда-нибудь еще.

Услышав это гнусное имя, Вирга содрогнулся. Он вспомнил фигуру в темноте за шахматной доской.

— Откуда вы все это знаете? — спросил он.

— У меня есть свои источники информации.

— Какие?

Майкл улыбнулся.

— Вы задаете слишком много вопросов.

— Но я хочу понять, — сказал Вирга. — Я должен понять… Боже мой, должен …

Майкл чуть наклонился вперед, пронзая Виргу взглядом:

— Вам больно от того, что вы увидели здесь, — небрежно констатировал он.

— Да. Я увидел смерть и дикость. Я встретился с Ваалом и едва спасся.

Майкл, казалось, удивился. Он едва заметно прищурился:

— Вы виделись с Ваалом?

— У него мой коллега, доктор Нотон.

— Он его последователь?

— Черт подери, нет! — воскликнул Вирга и тотчас понял, что не знает этого наверняка. — Вероятно, он узник… Не знаю. Но Ваал сказал мне, что Нотон у него.

— Если он не погиб, — заметил Майкл, — то наверняка предался Ваалу. Третьего не дано. Как же вам удалось сбежать? — В его голосе прозвучали осторожные, недоверчивые нотки.

— Не знаю. Сам удивляюсь. У меня было распятие…

Майкл кивнул.

— …и, покуда я держал его на виду, он не мог ко мне притронуться. А ведь над его дверью, на самом видном месте, я тоже заметил крест…

— Но, — сказал Майкл, — наверное, перевернутый?

Вирга вспомнил:

— Да, верно.

Майкл, по-видимому, довольный, вновь выпрямился.

— Мне хотелось бы знать, — продолжал Вирга, — откуда вы столько знаете об этом человеке?

Ожидая ответа, Вирга краем глаза заметил, что в небо вновь поднялись оранжевые языки пламени.

Майкл сказал:

— Я давно уже охочусь за Ваалом. Я выслеживал его по всему миру и не остановлюсь, пока не настигну его. Мне известно его прошлое и настоящее, мной будет начертано его будущее.

— Чего вы хотите? Убить его?

Собеседник Вирги медлил с ответом, глядя по-прежнему настороженно.

— Нет. Я хочу остановить его, прежде чем болезнь безбожия поразит главные центры человечества. Уничтожения вполне довольно, возможно, оно даже оправданно, хотя об этом не мне судить. Но сдирать с творения покровы разума и достоинства, как кошка сдирает шкурку с раненой мыши… нет, это чересчур.

— А вы сами его когда-нибудь видели?

— Да, мы знакомы, — ответил Майкл.

— И вы полагаете, что его власть и могущество безграничны?

— Пока нет, но это вопрос времени. Они будут расти, и он в конце концов сметет нынешние барьеры.

— Боже, — выдохнул Вирга. — Вы хотите сказать, что он еще не вполне развил свои способности?

Майкл поднял глаза:

— Несомненно.

— Едва зайдя к нему в комнату, я ощутил его силу. До сих пор не пойму, что это было — какой-то гипноз? Своего рода «промывка мозгов»?

— Да, — ответил Майкл. — Именно.

— Он чуть не сломал меня, — сознался Вирга. — Бог весть, что он сделал с Нотоном.

— Помните эти минуты. Помните, что Ваал не знает жалости. Он существует лишь для того, чтобы осрамить творение перед его Творцом.

Вирга снова отметил термин «творение». К нему закралось подозрение, что перед ним фанатик.

— Если вы не убьете, — спросил он мгновение спустя, — как же вы его остановите? Стоит вам подобраться к нему, и его присные растерзают вас.

Майкл словно не слышал. Он сидел у костра такой неподвижный, словно был частью пустыни, кустом верблюжьей колючки. Потом, очень спокойно, он сказал:

— Его влияние следует ограничить.

— Это не так-то просто сделать.

— Да. Не так-то просто.

Повисла сухая, напряженная тишина. Вирга ждал, что его собеседник скажет больше, но внимание Майкла, казалось, было полностью сосредоточено на книгах, горевших за много миль от их костра. Каждый новый столб огня, вздымавшийся к небу, заставлял его неприметно вздрагивать.

У Вирги болела рука. Ему хотелось продолжать разговор, чтобы не оставаться наедине с болью.

— Вы сказали, что охотились на Ваала. Откуда началась ваша охота?

— Неважно. Важно то, что происходит здесь и сейчас.

— Мне просто интересно.

— Ничего подобного, — ответил собеседник.

Вирга возразил:

— Нет. Я хочу знать.

Майкл оторвался от созерцания огня, посмотрел на Виргу и вновь уставился в костер. Потом он с усилием проговорил:

— Я вышел на его след в Калифорнии несколько лет назад. Он со своими учениками — их тогда было немного — подчинил себе Борху, городишко у мексиканской границы. Горожане, полиция, священники — все поначалу сочли их общиной фанатиков, а потом подпали под влияние тех сил, которые вы видите за работой здесь. Вскоре вспыхнула вражда всех со всеми. Кое-кого Ваал ввел в свой круг, прочих уничтожил. И начало было положено: слово Ваала тайно дошло до каждого безумца, который хотел его услышать. Ваал брал под свое крыло банды байкеров, наркоманов, одержимых властолюбцев. Когда закончился подготовительный этап, община, в которой насчитывалось более пятисот верных последователей Ваала, раскололась на четыре группы, быстро снискавшие дурную славу. Не зная и не желая знать зачем, они превратились в убийц и террористов. Гниль незаметно разъедала их души. Но они были лишь частью воспитания в духе Ваала.