Алексей Михайлович осмотрел своего давнишнего пациента, но ничего подозрительного не нашёл:

– Надо обязательно сделать все анализы и потом сразу ко мне с результатами, – сказал врач. Он не понимал, что могло случиться с его пациентом и почему он ничего не может у него нащупать подозрительного.

– Я не уверен, что успею сделать анализы завтра, – Лёва сделал озабоченное лицо. Он наморщил лоб, что-то прикидывая в уме… – Послезавтра я улетаю в Лондон, а когда вернусь, сразу же всё и сделаю… Обещаю! – он протянул на прощание руку, неожиданно покачнулся и обессилено опустился на стул, с которого только что поднялся. – Низ живота прихватило, – с виноватым выражением лица, как бы оправдываясь, произнёс Лёва. – Дайте мне что-нибудь обезболивающее, Алексей Михайлович. – После того, как якобы боль якобы утихла, он ещё раз попрощался с врачом и покинул клинику. «Первая часть операции «Побег» на этом закончилась! – произнёс вслух Лёва, выйдя из здания. – В случае, если они начнут меня в чём-то подозревать и не верить в мою болезнь, а они начнут… Тогда у меня уже достаточно свидетелей. Они подтвердят, что я себя плохо чувствовал. Всё идёт по плану».

Остаток дня Лев Наумович провёл в офисе. Изредка посматривая в окно, он видел опять всё тех же людей. Они его «пасли». В этом сомнений не было. Он просмотрел отчётность, подписал несколько подготовленных Ириной документов. Из Лондона перезвонили уже ближе к концу рабочего дня. У них накопились вопросы и им нужна была встреча. Лёва пообещал быть не позднее, чем послезавтра. Партнёров это устроило. Ире он дал распоряжение заказать билет на Лондон первым самолётом послезавтра. Оставалось сказать «до свидания» маме и можно было лететь. Лёва пригласил в кабинет начальника охраны.

– Вызывали, Лев Наумович? – отставной полковник вошёл в кабинет шефа и замер в ожидании.

– Вызывал, Виктор Степанович, вызывал. Ты знаешь, кто эти люди?.. – он подошёл к окну и сделал приглашающий жест начальнику охраны. Тот подошёл и Лёва указал ему на двух прогуливающихся на встречных курсах мужчин с легко определяемым родом занятий. – Если они попробуют меня задержать, ведите себя соответственно. На ксивы внимания не обращайте. Они липовые! Через пять минут выходим!

Вопреки Лёвиным ожиданиям, ничего не произошло. Как обычно в плотном каре охранников он вышел из офиса и сел в свой бронеавтомобиль. «Значит не сегодня, – резюмировал Лёва и облегчённо вздохнул. – В Токсово!». По дороге он позвонил маме и предупредил, что едет. Октябрина Савельевна, увидев сына, очень расстроилась: «Как он похудел! Неужели и вправду заболел? Господи, только не это!». Лёва сел за стол и улыбнулся. Он знал, что видит мать в последний раз. Ему было её жалко. А вот себя ему было не жаль. «Что заслужил, то и получил!» – говорил он себе. И это облегчало ситуацию. Они посидели, поговорили о всяких мелочных делах. Лёва решил, что пора на время выйти из голодовки и попросил маму отварить ему немного риса. После лёгкого ужина они ещё немного поболтали и разошлись по разным спальням. Рано утром Лёва проснулся, выпил немного рисового отвара и, решив не будить мать, поехал на Финляндский вокзал. Что-то ему подсказывало, что в Пулково лучше не соваться. Вдруг они не поверили, что он собирается лететь завтра, и уже сегодня будут его ждать в зале отлёта. Лёва был уверен, что железную дорогу ни менты, ни их налоговые коллеги контролировать не станут. «Если они решат перекрыть мне выезд до «особого разбирательства», они будут перекрывать аэропорт», – с этой мыслью он выехал из Токсово и поехал на станцию Ручьи, где через полчаса должен будет сделать короткую остановку поезд Москва – Хельсинки.

«Опять всё как всегда! Грязный мокрый снег по обе стороны железнодорожного полотна. Небо фрагментами свинцовое, фрагментами почти чёрное. Домишки вдоль дороги какие-то тоже грязные и покосившиеся. Лес! Вот только лес хороший! Сосенка к сосенке! – совершенно автоматически мозг принялся производить арифметические операции и подсчитывать сколько можно было бы заработать, если бы вырубить и продать, например, пять километров придорожной лесной полосы. Получилось… – Да, о чём это я? Причём тут сосны?.. Так вот задаю себе вопрос уже, наверное, в двести пятьдесят восьмой раз: почему у нас здесь так грязно и хочется утопиться? Или много водки выпить, чтобы ничего этого не видеть… Почему через час, когда въедем в Финляндию, всё будет наоборот?.. Солнышко, ля-ля-ля и захочется некрасивую финскую женщину. А водки совсем не захочется. Вот такой у меня ко всем вопрос. Кто будет отвечать первым? А-а-а?.. Лёва Бейлин хочет ответить? Отвечай Лёвушка. – Он представил себя пятиклассником, которому его первая училка Серафима Марковна задаёт каверзные вопросы. – Я не знаю, Серафима Марковна, – переминаясь с ноги на ногу, ответил её любимый ученик и отличник Лёвушка. – Наверное, потому что вокруг одно говно. Страна говно, погода говно. Только Вы, Серафима Марковна, хорошая, а так… – с задней парты поднялся друг Эдик и с возмущением спросил: «А я? Я разве плохой? Лёвка, ты что такое говоришь?..».

– Гражданин, предъявите паспорт и таможенную декларацию! – перед Лёвой стоял не Эдик, а упитанный работник российской таможенной службы. Трудная и опасная работа навсегда отучила его улыбаться. Он был само олицетворение серьёзности и ответственности перед государством в текущем моменте истории. Лёва, вырванный из контекста разговора с училкой и Эдиком, никак не мог сообразить, чего от него хочет этот толстяк. Сказывалось недоедание в последние две недели. Сообразив, наконец, он достал из внутреннего кармана куртки паспорт и заполненную декларацию.

– Вот, возьмите, – Лёва протянул их таможеннику. Тот брезгливо взял в руки оба документа и углубился в ознакомление с их содержанием.

– Оружие, наркотики, иностранную валюту почему не указываете? Хотите мне сказать, что едете с этим вот портфельчиком, а в нём ничего этого нет? – представитель таможенной власти нахмурил брови и в упор уставился взглядом прямо в Лёву. Чем-то не нравился ему этот турист.

– Именно так! Именно вот с этим портфельчиком и еду… А в нём ничего из Вами перечисленного нет, – Лёве таможенник тоже не очень нравился.

– А давайте проверим содержимое портфельчика.

– А давайте! Только не говорите, что замки из платины. Они обычные из латуни.

– Не волнуйтесь, гражданин, сейчас всё проверим, – таможенник поцарапал ногтем оба замка портфеля и пришёл к заключению, что они точно не из платины. А латунь или железо? – это его не волновало. Вернув документы хозяину он проследовал дальше по коридору мягкого вагона. Не успел Лёва вернуться в класс, чтобы ответить на вопрос Эдика, как в вагон вошли пограничники. С этими всё оказалось попроще. Паспорт туда – штамп «Выехал» – паспорт обратно. В окно Лёва наблюдал, как пограничники вместе с таможенниками спрыгнули со ступенек соседнего вагона. Состав постоял ещё несколько минут, дёрнулся и пополз к границе. Выглянуло солнце и захотелось пропеть что-то похожее на простое тра-ля-ля.

Поезд прибыл на вокзал в Хельсинки в полдень. У Лёвы был выбор. Можно было на день остаться в Финляндии и побродить по городу. Куда-нибудь сходить… После недолгих раздумий этот вариант Лёва забраковал потому что идти было некуда. И не с кем. К тому же язык был совсем непонятный. Было бы правильнее поскорее оказаться в Италии и начать «лечиться». Из важных дел до поездки в Италию оставались встреча с банкиром Вилли в Лозанне и с юристами по поводу завещания. Страховку он остановил ещё две недели назад. «Ещё не хватало, чтобы после моей смерти эта сучка Анжела получила десять миллионов, – Лёву передёрнуло от одной мысли, что изменившая ему жена вообще хоть что-нибудь получит. А тут десять миллионов! – Каким же надо было быть бараном, чтобы застраховать свою бесценную жизнь в пользу обыкновенной шлюхи! А ведь я её тоже застраховал! И тоже на десятку… Может её грохнуть, а деньги… Нет! Деньги должен будет получить Лев Наумович Бейлин, а он через пару месяцев концы отдаст. Тогда надо срочно переписать на маму, – Лёва обрадовался, что нашёл простой способ обеспечить старость своей матери. – Надо поменять бенефицианта и подделать шлюхину подпись. В «Свисс Лайф» нормальные люди работают. Договоримся… За половину». То что для этого надо будет избавиться от жены, Лёву не волновало. Он даже не подумал о том, что это будет обыкновенным убийством. «Со мной так нельзя! – было всё, о чём он думал в этот момент. – А ты, дорогая, получишь то, что заслужила». Ну что ж! На то она и акула, чтобы убивать!