— Да, красивый, и мы его очень любим, и дом тоже. Но он всегда был для нас слишком велик, даже когда все трое детей жили с нами.

— Если ты задумаешь переезжать, тебе придется приложить немало усилий, чтобы уговорить Генри.

— Ох, не напоминай!

— Генри унаследовал Хилл-хаус от родителей. Он прожил в нем всю свою жизнь и помнил дни, когда у них был целый штат прислуги и два садовника. Сейчас осталась одна Бесси Дигли, да и она могла приходить только три раза в неделю.

— Мне будет тяжело смириться с мыслью, что вы больше там не живете. Ты не слишком торопишься? В конце концов, вы совсем не старые — у вас еще масса времени впереди. Скоро внуки начнут приезжать к вам на каникулы. Где вы будете их размещать?

— Я думала об этом. Но тебе не кажется, что нам лучше переехать, пока мы не состарились и можем насладиться новым жилищем? Вспомни бедных стареньких Перри! Они изо всех сил держались за свой особняк, пока не стали совсем развалинами, а потом были просто вынуждены его продать и купить тот ужасный крошечный домишко, где миссис Перри упала с лестницы и сломала шейку бедра, — вот как грустно все закончилось. Представь себе, что мы с Генри купим дом миссис Тишфилд. Разве не здорово будет переделывать его вместе? Обновить интерьеры, перепланировать сад? Я знаю, что дом небольшой, но он прямо в деревне. Мне не придется ездить за семь миль всякий раз, когда понадобится купить свежего хлеба или фунт салями. Мы сможем его как следует отапливать, а зимой нас не будет заносить снегом. И дети не будут беспокоиться, как мы тут.

— А что, они беспокоятся?

— Пока нет, но скоро начнут.

Розмари усмехнулась.

— По-моему, я знаю, что с тобой происходит. Ты просто скучаешь по детям. Все они вылетели из гнезда, даже малютка Тесса, и ты скучаешь по ним. Но это не значит, что вы должны спешно переезжать. Найди какое-то занятие, чтобы заполнить свою жизнь. Пускай Генри свозит тебя в круиз.

— Я не хочу ни в какой круиз.

— Тогда займись йогой. Делай что-нибудь!

Наконец они расстались, и Эдвина покатила за семь миль обратно в Хилл-хаус. Она подъехала к белым воротам, открыла их и двинулась к дому по забирающей вверх подъездной аллее, обсаженной высокими буками и густыми кустами рододендронов. За деревьями зеленела лужайка, на которой весной буйствовали желтые нарциссы. Дальше стоял дом — большой, основательный, в георгианском стиле; его окна сверкали, отражая последние лучи низкого февральского солнца.

Припарковав машину на заднем дворе, Эдвина занесла покупки внутрь. Кухня у нее была большая и очень уютная; в буфере красовался дорогой фарфор, в корзине было сложено белье на глажку, и два лабрадора дожидались, пока их выведут на прогулку.

Без Генри дом показался ей до ужаса пустым. Она внезапно с пронзительной остротой ощутила, сколько безлюдных комнат у нее вокруг и над головой. Большая гостиная с мебелью, закрытой от пыли чехлами; гигантская викторианская столовая, свидетельница множества праздничных семейных обедов, которой они с Генри почти не пользовались, предпочитая есть на кухне. Ее воображение бесплотным духом взлетело по ступенькам на широкую лестничную площадку и начало странствовать по просторным спальням, где когда-то жили дети, останавливались гости — порой целыми семьями; миновало коридор, в который выходили двери комнат для прислуги, бельевой и прачечной; вскарабкалось на чердак, где мирно покоились давно забытые предметы домашнего обихода и хранились детские велосипеды, коляски и кукольные домики.

Дом превратился в памятник их семье. Дети выросли и перестали быть детьми. И почему только время летит так быстро?

Ответа не было. Собаки не могли больше ждать, поэтому она оставила покупки на кухонном столе, сунула ноги в зеленые резиновые сапоги и отправилась в длительную прогулку.

Тем вечером за ужином, расхрабрившись от выпитого бокала вина, Эдвина заговорила о покупке дома миссис Тишфилд.

— Я думаю, его скоро выставят на продажу.

— Наверняка.

— Почему бы нам его не купить?

Генри поднял свою красивую седую голову от газеты и в недоумении уставился на нее.

— Купить? Ради всего святого, зачем?

Эдвина набралась мужества и сказала:

— Чтобы там жить.

— Но мы живем здесь.

— Мы уже немолоды. Хилл-хаус становится для нас слишком велик.

— Мы далеко не такие старые.

— Просто я подумала, что это будет разумно.

— А что ты хочешь делать с этим домом?

— Ну… Если Родни скажет, что собирается когда-нибудь здесь поселиться, мы сдадим его в аренду. А если нет, можем продать.

При этих словах Генри отложил нож и вилку и потянулся за скотчем с содовой. Она не отрываясь глядела на мужа. Он отставил стакан и спросил:

— И когда же тебя посетила столь гениальная идея?

— Сегодня. Нет, пожалуй не сегодня. Она уже некоторое время крутилась у меня в голове. Генри, я люблю Хилл-хаус не меньше, чем ты. Но давай посмотрим фактам в глаза: дети разъехались. У них теперь собственная жизнь. А мы не сможем вечно жить в этом доме…

— Не понимаю почему.

— Потому что за ним нужно смотреть. Сад…

— Если у меня не будет сада, чем я стану заниматься? Только представь меня в доме миссис Тишфилд: как я каждый раз бьюсь лбом о притолоку, проходя через двери. Если я не умру от черепно-мозговой травмы, то сойду с ума на почве клаустрофобии. Закончу свои дни как эти старые бедолаги, которые в полдень являются в паб и сидят там до закрытия. К тому же, это ведь наш дом…

— Просто я подумала… Стоит заглянуть немного вперед…

— Я постоянно заглядываю вперед. Жду весны, когда проклюнутся луковицы. Потом лета, когда зацветут мои розы. Жду, когда Родни найдет себе невесту, а Тесса — жениха и мы сыграем их свадьбы в этом доме. Жду, когда они с семьями будут приезжать к нам на каникулы. Мы преодолели немало трудностей, пока растили детей, так что теперь имеем полное право наслаждаться жизнью.

Помолчав немного, Эдвина ответила:

— Да.

— Похоже, я тебя не переубедил.

— Да нет, ты прав. Но и я тоже права по-своему.

Он протянул через стол руку и накрыл ее ладонь своей. Она сказала:

— Я скучаю по детям.

Он не стал с ней спорить.

— Где бы мы ни жили, мы все равно будем по ним скучать.

Через две недели ей позвонила Розмари.

— Эдвина, я тут подумала про годовщину вашей свадьбы. Приезжайте поужинать со мной и с Джеймсом, и мы немного это отметим. В субботу через две недели. Скажем, в половине восьмого.

— О, Розмари, ты так добра!

— Значит, договорились. До встречи через две недели — если не увидимся раньше.