Меньше двух часов потребовалось Моргану, чтобы разгромить армаду де Барловенто. Это казалось невероятным, в это невозможно было поверить! Но факты, как говорится, вещь упрямая. Испанский Мейн и испанские колонии на островах Вест-Индии остались практически беззащитными перед шайками английских и французских корсаров.

«Выполнив, с Божьей помощью, сию службу, — записано в отчете Моргана и его капитанов, — мы вернулись в Маракайбо, чтобы отдохнуть и запастись провиантом, исключая 7 человек, которые погибли при исполнении обязанностей…»

Теперь единственным препятствием, мешавшим флибустьерам выйти в открытое море, оставался форт Ла-Барра. Его гарнизон был усилен двумя сотнями моряков и солдат, спасшихся с потерянных кораблей эскадры, а также семьюдесятью ополченцами, прибывшими из окрестных селений. Кроме того, со дня на день ожидалось прибытие подкреплений из Ла-Гуайры и Каракаса.

Поскольку дон Алонсо, преследуемый корсарами, вынужден был уйти на своей шлюпке далеко к северу, общее командование испанскими силами временно — на три дня — взял на себя комендант Антонио Камарилье.

На рассвете следующего дня флибустьеры предприняли попытку захватить форт. «Они сошли на берег, — рассказывает Эксквемелин, — где из крепости их яростно стали обстреливать из тяжелых пушек. У пиратов же были только ружья и ручные гранаты; пушки на их кораблях были слишком малого калибра, и ядра их не могли сокрушить мощные стены крепости. Весь остаток дня они обстреливали крепость из ружей, и стоило появиться кому-нибудь над ее стенами, по этому человеку стреляли как по мишени. Но когда пираты попытались влезть на крепостные валы, чтобы забросать испанцев ручными гранатами, их довольно скоро отбили. Испанцы открыли сильный огонь и принялись бросать горшки с порохом, который взрывался от горящих фитилей; пираты вынуждены были отойти и насчитали тридцать человек убитыми и много раненых. К вечеру несолоно хлебавши они поднялись на борт своих кораблей».

Опасаясь, что утром флибустьеры могут перенести пушки с кораблей на берег, испанские солдаты и моряки всю ночь готовились к предстоящему сражению. Тем временем Морган вернулся в Маракайбо, где велел отремонтировать захваченное испанское судно «Нуэстра Сеньора де ла Соледад» и пополнить запасы провизии. На месте гибели «Магдалены» он оставил один из своих кораблей, велев морякам следить за фортом и поднять с затонувшего галеона серебро (по свидетельству пленного испанского штурмана, на флагмане было много слитков и звонкой монеты). «Потом, — пишет Эксквемелин, — он послал к генералу человека и потребовал выкуп за Маракайбо, грозясь сжечь все дома. Испанцам стало ясно, что они попали в беду и что у них не хватит сил, чтобы избавиться от пиратов; поэтому они решили заплатить выкуп, хотя дон Алонсо не желал даже и слушать об этом. Итак, этот человек вернулся и спросил, сколько же потребует Морган в качестве выкупа. Морган потребовал тридцать тысяч пиастров и пятьсот голов скота и обещал не причинять городу никакого вреда и выпустить всех пленников. В конце концов пираты согласились на двадцать тысяч пиастров и пятьсот голов скота».

На следующий день жители привели скот, который потребовал от них флибустьерский адмирал, а также передали часть денег. Буканьеры, профессионально умевшие заготавливать солонину, тут же перебили всех коров и быков и засолили мясо. «Вскоре испанцы принесли остальные деньги и потребовали освободить пленников, — продолжает свой рассказ Эксквемелин. — Однако Морган не хотел ничего знать и сказал, что передаст пленников тогда, когда отойдет на расстояние пушечного выстрела от крепости: таким путем он желал обеспечить себе свободный выход. Пираты подняли якоря и направились к выходу из лагуны, где оставили один из своих кораблей. Он еще стоял там, и его команда выловила среди обломков судна серебряных слитков на пятнадцать тысяч пиастров и множество шпаг и кинжалов, отделанных серебром. От пожара серебро сплавилось, и попадались обломки весом до тридцати фунтов. После этого Морган сообщил пленникам, что они должны выпросить у генерала для него свободный проход; если генерал не сделает этого, то он повесит всех пленников. Пленники посоветовались друг с другом и послали к дону Алонсо человека просить его, чтобы он дал возможность пиратам выйти мирно, иначе это может им стоить жизни; они пытались склонить его к этому на разные лады и говорили, что от этого зависит судьба их жен и детей… Однако генерал не внял их мольбам и дал отрицательный ответ; он обвинил их в малодушии. Если бы, сказал он, они обороняли крепость от пиратов так же, как он, то не так-то легко далась бы она в руки разбойников. Он не хочет и думать о сдаче крепости или о том, чтобы пиратам дать возможность ускользнуть; напротив, он всех их намерен пустить ко дну; крепость настолько сильна, что с ее помощью он может выиграть битву к вящей славе короля и к его, генерала, чести. Безутешные испанцы возвратились к Моргану и передали ему слова дона Алонсо. Морган ответил, что он уже нашел способ выйти из лагуны».

Подчиняясь требованиям своих людей, адмирал согласился произвести раздел захваченной добычи до начала операции по выходу из озера. Это решение объяснялось тем, что «обычные места сбора были далеко, а ближайшие находились на Эспаньоле; по пути же туда бури могли разогнать корабли, так что на тех судах, где не было добычи, пираты рисковали не получить ничего. Поэтому собрали все деньги, а также драгоценности и чеканное серебро, и общая сумма достигла двухсот пятидесяти тысяч пиастров, не считая разных товаров и рабов. Добычу распределили по кораблям, а затем на каждом из них совершили ее дележ. Когда все честь по чести было сделано, пираты дали клятву, что никто из них не утаит ни шиллинга, будь то золото, серебро, драгоценности, жемчуг или камни — алмазы, смарагды или безоаровые камни. Морган первый поклялся в том на Библии, и так же поступили все остальные пираты».

После дележа добычи адмирал раскрыл флибустьерам свой план выхода из озера Маракайбо в Венесуэльский залив и открытое море.

Днем, в канун ночи, которая была намечена для прорыва через пролив, часть флибустьеров села в каноэ якобы для того, чтобы высадиться на берег в районе форта Ла-Барра. Поскольку берег скрывали густые заросли, испанские солдаты не могли видеть, что там происходит. Флибустьеры же легли на дно своих каноэ и в полном составе вернулись к кораблям. Затем они повторили прежний маневр — из форта было видно, как к берегу направилась новая партия вооруженных людей. Создавалась иллюзия, что Морган готовится атаковать форт со стороны суши. Нервы дона Алонсо не выдержали, и он приказал солдатам перетащить часть пушек, нацеленных на пролив, на противоположную сторону.

«Настала ночь, — сообщает Эксквемелин, — и когда Морган убедился, что все пираты наготове, он приказал поднять якоря, поставить паруса. Корабли понеслись в струе течения, и их прибило почти к самой крепости. В этот момент пираты поставили паруса так, чтобы использовать ветер с суши, и пронеслись мимо крепости. Испанцы тотчас повернули часть пушек в сторону моря, однако пираты успели уже осуществить свой маневр, и их корабли почти не пострадали от крепостных орудий. Впрочем, испанцы так и не решались повернуть все пушки в сторону моря, опасаясь, что основные силы пиратов нападут на них с суши. На следующий день Морган отправил к крепости каноэ, чтобы обменять пленных пиратов, которых вот-вот должны были предать смерти, на испанских пленников. Для этого Морган выдал пленникам барку и дал возможность уйти всем, кроме заложников из Гибралтара, за которых еще не было уплачено. Их отпустить Морган не хотел, потому что надеялся получить положенный выкуп. На прощание он выстрелил по форту из семи пушек, однако ответного залпа не последовало».