– А почему? – Дочь математика просила доказательств.

– Ну-у-у. – Теорема требовала размышлений, и папа задумался, молчала и мама. Нашлась только бабушка, предъявив Катьке аргумент, который не объяснял ровным счетом ничего:

– Просто твои родители – умные люди.

У Катьки на языке вертелось: «А Танькины глупые?»

– И глупостей делать не станут, – заключила бабушка, смерила внучку долгим взглядом и велела: – А теперь спать.

Катька поплелась чистить зубы. Она вяло терла щеткой десны и думала о том, что, оказывается, развод – величайшая глупость. А раз так, то она, возможно, когда-нибудь и разведется, ведь в ней ума, по выражению бабушки, с гулькин нос. Вот за родителей точно волноваться не следует. Они действительно умные, а значит… Значит, никогда не расстанутся.

Из ванной Катька выплыла совершенно счастливая. Улеглась в кровать и по очереди попрощалась со всем семейством. Бабушка чмокнула ее в нос и велела «не киснуть». Мама поцеловала в щеку и подоткнула одеяло. Папа погладил по плечу. Катька поймала его руку, прижала к себе и долго не отпускала. Потом дремала и слышала, как взрослые прощались на пороге.

– И все-таки очень жаль, – сказала бабушка, перед тем как за ней захлопнулась дверь.

Катьке тоже было жаль. Очень жаль Таньку, которая теперь не сможет засыпать, вцепившись ручонками в сильную папину ладонь. Перед тем как окончательно провалиться в сон, она услышала, что мама тоже сказала:

– Жаль. Такая пара была.

И папа ее поддержал:

– Красивая. Прощайте пикники, посиделки, поездки. Жаль.

И Катька успела подумать, что родителям, пожалуй, жаль не только Сазоновых, но и своей с ними дружбы. И еще она услышала, как папа сказал маме: «Пойдем спать», а та ответила шепотом, боясь разбудить ее, Катьку: «Пошли».

Девочка безмятежно спала. В спальне ее родителей было темно и тихо. Дыхание их было ровным и спокойным, они лежали, тесно прижавшись друг к другу, но каждый думал о своем. Папа размышлял о завтрашней защите. Защищается его аспирант, и никаких осечек возникнуть не должно. Завтра будет хороший день. Мальчик получит степень, а его мама и жена закатят на кафедре грандиозный банкет. И тогда Катькин папа позволит себе расслабиться: выпьет немного, покажет пару фокусов, расскажет несколько забавных историй, а потом, как водится, подвезет до дома лаборантку Лилечку. В ней нет ничего особенного, но она покладиста, добра и затейлива в постели. Кроме того, Лилечка давно и надежно замужем, и ее наличие ничем не угрожает семейному счастью любовника. Он крепче обнял жену и чмокнул ее в ту самую жилку на шее.

– Спокойной ночи, любимая, – сказал он, засыпая.

– И тебе, – жена ласково погладила руку мужа. Она думала о том, что вряд ли когда-нибудь обнаружит в себе столько смелости, чтобы заглянуть в его мобильный телефон. Чтобы заглядывать, надо сначала решить, что делать с нечаянно обнаруженной информацией. А что-то делать Катькиной маме хотелось меньше всего. Кроме того, не хотелось ей и того, чтобы в ее мобильном телефоне кто-то копался, в частности родной муж. Нет, никаких скользких сообщений она, конечно, не посылала, но вот к списку контактов можно было бы придраться. Кстати, о списке. Тот, кто значился в нем первым (не по значимости, конечно, а просто по алфавиту), что-то давно не появлялся в городе. Был он одноклассником Катькиной мамы и ее первой любовью. Теперь работал где-то далеко и в родной город приезжал нечасто: раза два-три в год. Теперь уже месяцев пять отсутствовал. Значит, скоро объявится. Катькина мама улыбнулась от этих мыслей. Объявится и позвонит. И тогда она накрасит губы яркой помадой, наденет свое лучшее платье и из Катькиной мамы превратится в Натульку и, конечно же, задержится на работе. Она еще раз улыбнулась и теснее прижалась к мужу.

– Я тебя люблю, – промурлыкала Катькина мама, засыпая.

Счастливая семья погрузилась в царство Морфея.

В получасе езды от них в своей квартире лежала без сна Катькина бабушка. Она вспоминала те далекие времена, когда ее любимый муж был молод, красив и галантен. Галантен настолько, что не считал возможным обидеть отказом хотя бы одну женщину. А что же Катькина бабушка? О! Она всегда знала, что муж ее добр до безрассудства, а коварные дамы пользовались его добротой. В них это великое качество отсутствовало напрочь. Иначе не объяснишь ту череду звонков с подробными рассказами о том, как и когда «ваш муж спал со мной». Катькина бабушка всегда удивлялась цели этих признаний. Они вызывали в ней скорее недоумение, чем расстройство. Она несколько секунд вертела в руках назойливую трубку телефона и, прежде чем дать отбой, всегда говорила одно и то же:

– Что ж. Я надеюсь, вам понравилось.

Через какое-то время звонки прекратились. Катькина бабушка была очень умной женщиной.

В вагоне было душно и жарко. Ничего удивительного: в тамбуре накурено, окна закрыты, а кондиционер гонит теплый воздух на полную мощь.

– Отключить нельзя? – робко поинтересовалась Елена у проводника.

– Не положено, – равнодушно откликнулся тот, разглядывая паспорта еще мнущихся на перроне пассажиров.

– Так жарко ведь. – Елена стояла в тамбуре и говорила, уткнувшись носом в шифоновый шарфик, нимало не спасающий от спертого, наполненного запахом табака воздуха.

– Слышь, дамочка, – проводник уставился на женщину мрачным взглядом, – ты мне мóзги не парь! Чеши давай с прохода! Не мешай людям ходить!

Елена покорно вернулась в купе. Голова уже начинала болеть, и женщина выпила таблетку. Главное, вовремя успеть: чуть-чуть зазеваешься, и мигрень возьмет свое, а духота и курево – ее лучшие соратники. Промучившись от невыносимой боли в первую поездку, когда в женщину буквально всем вагоном пихали какие-то лекарства, что вызывали тошноту, но не спасали от методичного стука наковальни в висках, Елена взяла за правило принимать таблетки заранее. Даст бог, и в этот раз пронесет. Если, конечно, проводник все-таки сжалится, сделает воздух прохладней, и попутчики окажутся сносными.

Вот в прошлый раз ей повезло. В соседях оказалась приятная пожилая пара, направлявшаяся туда же, куда и Елена. Как только это выяснилось, обстановка в купе сразу стала уютной и какой-то семейной: улыбки, сочувственные взгляды, задушевные разговоры. Потом сожалели, что назад возвращаются в разное время. На перроне обменялись телефонами и разъехались по гостиницам, собираясь созвониться, но так и не сделали этого. Зачем? У них своя беда, у нее своя.

А в позапрошлом году попалась женщина с ребенком. Их общество оказалось самым приятным. Сначала Елена раздражалась от постоянных окриков, которыми мать буквально изводила маленького сына. «Не кричи! Не лезь! Не шуми! Сядь, я сказала! Не барабань по столу! Не вертись! Не дергайся!» Уже через полчаса Елене казалось, что молодая женщина просто не умеет употреблять слова, не снабдив их предварительно отрицательной частицей. Хотелось отдохнуть и расслабиться, но в данной компании это представлялось маловероятным. «Мечтаешь об отдыхе – поработай немного», – напомнила себе Елена и, вежливо извинившись, дала попутчице несколько советов по правильному общению с детьми. Когда мальчик успокоился и, выпив кефир, спокойно уснул, свернувшись калачиком и упершись вихрастой головой в бедро матери, та спросила попутчицу, где она научилась таким хитростям. Елена сказала правду: