Артёмка. — Смотрите, как я умею! — а затем падает в сугроб и начинает там барахтаться и заливисто смеяться.

В ответ мы смотрим на него и улыбаемся. И мне сейчас так хорошо и спокойно рядом с сыном и любимой женщиной, как никогда раньше не было.

— Папа, папа! — сынок подбегает к нам. — А кто у Влады в животике живёт? Сестрёнка?

Глава 41

Влада

Боже, до чего же проницательны дети! Артёмка даже сам того не подозревая, попал в точку. Ведь я под сердцем ношу его сестрёнку или братика. Хотя мне Приозерский и сделал мне предложение, я всё равно не знаю, что ответить мальчику. Сказать ему правду или же пока ответить как-то, обтекаемо. Но я быстро отбросила от себя идею говорить что-либо вообще, предоставив всё объяснить Приозерскому.

И Максим меня не разочаровал, он сам ответил на вопрос своего сына, а самое главное, что ответил честно.

— Да, Артём, в животике у Влады живёт твоя сестрёнка или братик. — Пояснил он.

— Сестрёнка, там сестрёнка. — Со стопроцентной уверенностью сказал малыш, а затем, посмотрев на меня, спросил. — А можно мне тоже её потрогать?

— Можно. — Разрешила я ему.

— Привет, сестрёнка. — Положив свою маленькую ручку на мой живот, сказал Артём. — Меня зовут Артём, я твой старший брат! — он вмиг сделался серьёзным.— Когда ты родишься, я всегда буду тебя защищать!

От слов Артёма, я снова почувствовала, как на глаза навернулись слёзы, слёзы счастья.

Я когда-то злилась на Приозерского, где-то даже боялась. Да и сейчас ещё не до конца его простила. Но одно я могу сказать точно, он отличный отец, и растит из своего сына настоящего мужчину. Любящего, заботливого, ответственного. А ещё, я только сейчас поняла, что Максим признал моего ребёнка, что он готов взять за него ответственность, готов его растить, любить. Более того, он готов взять ответственность за меня.

А что если Максим прав, и тогда в ресторане наша встреча действительно не была случайной. И что всё должно было сложиться именно так, как сложилось. Что у нас с Максимом был именно такой путь друг к другу. Пусть сложный и тернисты, но мы его преодолели. И сейчас, мы можем стать по-настоящему счастливыми.

— Максим, спасибо тебе и за встречу Нового года, и за эти выходные и прогулку. — Благодарила я его, когда мы уже возвращались домой.

— Я рад, что смог сделать тебя этим счастливой. — Он улыбнулся мне и взял меня за руку.

— У тебя это получилось, — не убирая руки, а напротив, сжав его руку, ответила я. — Я и не знала, как это хорошо быть в семье, пусть на время и в чужой.

— Нет, не в чужой, а в своей. — Мы остановились, и Максим взял мою вторую руку. — Теперь это и твоя семья, не зависимо от того, станешь ты моей женой или нет. — Ты стала для нас очень близким и родным человеком.

— Вы тоже, — ответила я, — вы тоже все стали для меня очень родными. — Но тут я вспомнила про тётю, и мне стало грустно.

Я поняла, что очень скучаю по ней. Я, конечно, поговорила с ней вчера и поздравила с наступающим Новым годом, но мне очень хотелось её увидеть.

— Что-то случилось? — видимо заметив мою грусть, спросил Приозерский.

— Я просто вспомнила про тётю, и поняла, что скучаю по ней. — Честно ответила. — Знаешь, когда я приехала сюда и стала у неё жить, она мне показалась сварливой и даже немного злой. Когда я поняла, что жду ребёнка, я стала думать, как и где мне жить дальше. Потому что была уверена, что она меня не примет. Но когда она узнала о моей беременности, то не только не выгнала, но и поддержала. Как оказалось, у неё была своя трагедия, и именно поэтому она была такой. А во мне и ребёнке она увидела смысл жизни.

— Очень часто мы совсем не такие, какими нас привыкли видеть. Очень часто за холодностью и безразличием скрывается личная трагедия. Человек просто, таким образом, закрывается от других людей, чтобы больше не страдать. — Объяснил Приозерский.

— Так как и ты? — спросила я, раз уж он сам затронул эту тему.

— Да, родная, так же как и я. — он обнял меня и прижал к себе. — Я поставил жирную точку в своей личной жизни, решив жить только для мамы и сына. А потом появилась ты.— После этих слов он улыбнулся. — А что касается твоей тёти, так мы можем к ней завтра съездить.

— Правда? — обрадовалась я.

— Конечно! — ответил Максим, и мы продолжили путь домой.

На следующий день мы действительно поехали к тёте, которая увидев меня очень обрадовалась. Если честно я её вообще не узнала. Она стала такой весёлой, бодрой, счастливой, здоровой. Она разговаривала со мной, улыбалась, а глаза блестели от счастья.

— Влада, девочка моя, — тётя положила руку на мой живот, — какие же вы уже большие.

— Да, уже скоро двадцать две недели. — Ответила я.

— Знаешь, уже кто будет? — продолжила она задавать вопросы.

— Пока нет, после праздников поеду на УЗИ. — отвечала я.

— Вместе с ним? — тётя показала взглядом на Приозерского, который стоял поодаль и разговаривал с лечащим врачом тёти.

— Да, — ответила я и опустила глаза.

— Признал, значит, он ребёночка? — не унималась тётя.

— Он мне предложение сделал. — Призналась я, показав кольцо.

— Я надеюсь, ты согласилась. — Стала серьёзной тётя, в ответ я вопросительно посмотрела на неё. — А что ты так на меня смотришь? Он ребёночка признал, меня лечит. А это значит, что он не только хороший человек, но и любит тебя. И с ним ты как за каменной стеной будешь. Хватит тебе одной быть, ты счастье заслужила.

— А как же ты? — я вдруг отчётливо осознала, что если я соглашусь на предложение Приозерского, тётя снова останется одна.

— А я буду жить, и радоваться за тебя. Да и не на луну же вы улетите, в конце концов. Ты ко мне будешь приезжать, а я к вам. — Она обняла меня. — Я тебе