— А три ноги придают особенный шарм…

— Эй, кто поставил здесь эту бабушку?!

Рипа и остальных пленников, раздетых донага, развели по различным отделам рынка. Мальчики в одну сторону — для пожилых дам, господ и как работники по дому; юноши и мужчины — в другую, женщины — в третью, девочки — в четвертую, девственницы — в пятую. Каждый отдел, в свою очередь, делился еще на сектора: гуманоиды и негуманоиды, бесполые — в отдельный вольер для них, и наконец, самое ценное, то, что самое редкое, — девственницы в возрасте, чем старше, тем дороже, особого рода любители выкладывали за подобные диковинки огромные деньги. Они стоили даже больше, чем различные уродцы, хотя и те шли по довольно высокой расценке.

Рил очутился в вольере с мужчинами. Каждому отдельное место. Они возвышались над толпой, чтобы можно было как следует рассмотреть товар, а если надо, подойти и пощупать. Клиент имеет право знать, за что платит деньги.

Грязный Гарри проталкивался сквозь толпу. Настроение у капитана было препаршивое. Прошедшие полгода Гарри сильно не везло, они не ограбили ни одного транспортника, да еще и ко всему в последнем рейде нарвались на имперский патруль. Еле удалось унести ноги.

Команда начинала роптать, корабль то на ремонт, то на горючее съедал все больше средств, оставшихся после смерти брата.

Верные помощники передавали Гарри, что люди уже подумывают о смене капитана, мол, когда у руля стоял его брат, они и горя не знали, а сейчас того и гляди зубы на полку положат. Глупые неблагодарные свиньи! Разве он виноват в случившемся. И как он опростоволосился с этим Джоном. Не зря, ох не зря он не понравился Гарри еще с первой встречи. Говорил же тогда брату, но тот упертый был… был…

И вдруг Гарри остановился как вкопанный, так что шедший за ним маленький длинноухий Хунд налетел на человека и с недовольным ворчанием важно направился дальше.

Гарри не поверил своим глазам! Он моргнул один раз, второй. Явление не исчезало. Тогда Гарри подошел еще ближе — так и есть, ошибки быть не могло. Он на всю жизнь запомнил эти карие наглые глаза, эти черные вьющиеся волосы, этот ровный тонкий нос. Однако как такое могло случиться… хотя в жизни еще и не то бывает.

Гарри зло усмехнулся. Все верно. Он узнал его, узнал этого гада. Стоявший на постаменте молодой мускулистый парень, вне всякого сомнения, был он несколько лет назад загадочно пропавший Красавчик Джон, убийца его брата. Брата, с которым они были не разлей вода. Довольно редкие для родственников, особенно в пиратской среде, чувства. А улыбался Гарри оттого, что он стоял внизу, а этот Джон — наверху, на постаменте для рабов.

Гарри присмотрелся, ага, это товар Тича, старый стреляный лис. Пират начал усиленно проталкиваться сквозь толпу.

Винклер с высоты постамента видел, как к их вольеру движется какой-то длинный худой субъект. Выделил его Рип из общей массы потому, что этот самый субъект то и дело бросал на него, на Рипа, то радостные, то злобные взгляды и, упорно распихивая в разные стороны покупателей, шел в направлении капитана Тича.

Добравшись до гордо возвышавшейся Черной Бороды, субъект ткнул пальцем в Рипа и что-то горячо зашептал.

— Тич! — крикнул Гарри, едва смог дойти.

— Да. — Рослый капитан повернулся в его сторону.

— Тич… это твои рабы?

— Ну. — Тот с насмешкой посмотрел на своего коллегу. — С каких это пор тебя стали интересовать мальчики, Гарри?

— Мне нужен вот этот молодой здоровяк. — Гарри указал на Красавчика Джона.

— Он продается, как и все остальные. — Ты не понял, — Гарри начала раздражать невозмутимость калитана, — я не купить его хочу, отдай его мне. Пират аж затрясся, он, казалось, лопнет со смеху.

— Ну, ты сказал, а больше тебе ничего? Как насчет ключа от каюты, где деньги… — Объемистое брюшко Тича опять запрыгало в такт хохота. — Ничего не скажешь, отдай.

— Он убил моего брата! — закричал Гарри. — Мне он нужен!

Тич посерьезнел.

— Брата, ну что ж, это веская причина, если бы ты сразу сказал…

Гарри вздохнул с облегчением.

— …двадцать тысяч динариев, и он твой, — продолжил Черная Борода, кровная месть — это святое, не-што я не понимаю.

— Что-о-о?! В своем ли ты уме, чтобы какой-то вонючий раб стоил двадцать кусков!

— Не какой-то раб! — притворно обиделся Тич. — Ты посмотри на него, настоящий богатырь, а покладист, как ягненок…

— Мне же он не для работы нужен! — Гарри выходил из себя. — Я хочу убить, казнить этого ублюдка, так чтобы он мучился долго, как можно долго.

— А мое какое дело. — Тич зевнул. — Хоть для казни, хоть для работы, а хоть и… — Тич хохотнул, — еще для чего.

Двадцать тысяч — это, несомненно, чертовски много. На эти деньги можно было купить двух, а то и трех — если не очень симпатичных — девушек.

— Я даю тебе восемь тысяч динариев, — хмуро заявил Гарри, — и ни дихрэма больше.

— Восемнадцать тысяч, — парировал Тич, — и то это лишь из уважения к твоему покойному брату. Царствие ему небесное.

— Хорошо, десять. Думаю, это даже больше, чем ты рассчитывал получить, мошенник.

Тич воздел руки, как бы призывая небо в свидетели:

— Да только сегодня мне давали пятнадцать и я отказался, но как для тебя, опять же брат и себе в убыток…

— Двенадцать, у меня больше нет, и если ты скажешь, что это мало…

— Сколько стоит этот раб? — раздался сзади спорящих приятный женский голос. Оба пирата, как по команде, свергнулись, и взгляды их уперлись в невысокую стройную фигурку, с ног до головы закутанную в темную: ткань.

— Он уже продан! — вскричал Гарри.

— Вот этот господин дает мне за него двенадцать тысяч, о благороднейшая госпожа, — тут же расплылся в улыбке Тич.

Женщина вытащила из складок своего одеяния небольшой увесистый кошелек.

— Здесь двадцать пять тысяч динариев, — проворковала она. — Я хочу этого раба.

Кошелек молча перекочевал из руки женщины в мохнатую лапу Черной Бороды.

— Если благородный господин Гарри изволит повысить цену, то… — Черная Борода был сама любезность, — ну а коли так, он ваш, госпожа, поздравляю с удачной покупкой.

Гарри кинулся к женщине.

— Послушайте, вы, вы сейчас же отдадите его мне, мне нужен этот раб! Пират многозначительно схватился за рукоятку бластера, торчащую из-за пояса.

Чья-то большая волосатая рука легла на него сверху, Гарри услышал легкое рычание, он обернулся, огромный волосатый курмширц смотрел на пирата своими желтыми, налитыми кровью глазами.

Последнее, что услышал великий капитан перед тем, как перелететь через головы удивленных покупателей, были слова Черной Бороды:

— Это же базар. Не расстраивайся. Гарри.