ВСТАВЬТЕ ДИСК 1 В ДИСКОВОД

Так я и сделал. Аппарат заработал, появились три голограммы.

Я увидел хрупкую женщину с цепкими голубыми глазами, с усталым, тоскливым взглядом. На вид ей было за пятьдесят. Рядом с ней стоял мужчина помоложе с азиатскими чертами лица. Он был сосредоточен, будто что-то вычислял в уме. Я никогда не видел их раньше. Зато я знал третьего. Третьим был доктор Эллисон.

— Доброе утро, — улыбнулся мне Эллисон. — И добро пожаловать. Поздравляем с днем рождения от имени всех сотрудников Гедехтниса. Если вы сейчас смотрите этот диск, значит, вам исполнился двадцать один год. Двадцать один год, пора сделать самый важный шаг в твоей жизни.

— Восемнадцать, — поправил я его. О боже, у меня совсем пересохло в горле. Даже говорить больно.

— Прежде чем я продолжу, позвольте представить вам двух руководителей проекта, — продолжила голограмма. — Это доктор Стейси Каппел, наш исполнительный директор отдела биологических исследований. Джеймс Хёгуси — наш талантливый дизайнер ГВР и ведущий программист. А меня вы уже в некотором роде знаете. Наряду со многими другими мы приложили руку к тому, чтобы вы появились здесь. Все вместе мы помогали вам расти и учиться, помогали стать личностями, а также защищали вас от… гм… некоторых реалий. Мы старались сделать ваше детство максимально нормальным и приятным. Надеюсь, нам это удалось.

— Более чем, — ответил я.

— Сейчас вы думаете, что будете учиться в колледже, а потом работать в нашей компании. Вы, безусловно, заслуживаете этого, и не только этого.

Однако мы ждем от вас другого. Это куда лучше и важнее.

Позвольте, я начну с самого начала. Вам уже исполнился двадцать один год, и вы наконец готовы понять всю серьезность случившегося. Эта запись создана, чтобы все объяснить вам. Как бы мы хотели быть с вами сейчас, поговорить лично, но — увы! — это невозможно.

Почему?

Они объясняли. Я слушал. Поставил второй диск.

Все понятно, я воспринял это спокойно.

Диски отправились обратно в конверты. Накинув халат на плечи, я открыл дверь и поковылял по коридору. Через каждые несколько шагов мне приходилось останавливаться из-за головокружения. «Все не так, как надо», — заявил мой мозг. Но я впитывал новые ощущения с восторгом. С восторгом! Словно я всю жизнь проходил в чадре. Как будто я открыл глаза и уши, и все вокруг стало ярче. Какими тусклыми были раньше мои ощущения.

Я был в безопасном месте, в стране чудес.

Она спала в комнате с другой стороны вестибюля. С самого начала нас сделали парой. Нет, не Симона — если бы это была Симона, было бы классно. Я не знал, как мне к этому относиться. Ее комната была точно такой же, как моя, только здесь не было следов замыкания. Фантазия в первозданном виде. Она спала под водой, словно русалка или принцесса из сказки, ожидающая моего поцелуя.

Я активировал программу пробуждения, и машина разбудила ее сама. Совершенно бессмысленный взгляд. Вытащив ее из жидкости, я помог отсоединиться от системы, завернул ее в полотенце, дал одежду. Взяв ее, она долго тупо смотрела на халат, прежде чем надеть.

— Кто ты такой?

— Хэллоуин.

— Да, забавная маска.

— Правда?

— А что с твоим голосом? — Она прочистила горло. — И что с моим?

— Это наши настоящие голоса, — ответил я.

— Да уж, настоящие, — рассмеялась она.

Ее мозг работал не так, как у большинства людей. Возможно, здесь это будет преимуществом. Я сообщил ей, что доктор Эллисон умер. Рассказал, что он заразился ретровирусом под названием Черная напасть и умер восемнадцать лет назад. Перед смертью он вдохнул в нас жизнь.

Она не понимала.

— Почти все, что ты считаешь реальным, на самом деле нереально.

Нет, она снова не поняла.

— Ладно, давай возьмем Маэстро, — сказал я противным голосом. — Маэстро — персонаж ГВР, его запрограммировали, чтобы он и говорил, и выглядел как Эллисон, так? Так вот, Эллисон, которого мы знаем, тоже персонаж ГВР. Они оба ненастоящие. Потому что настоящий Эллисон умер. Он умер восемнадцать лет тому назад. — Губы сами растянулись в неприятную улыбку. Я попытался ее убрать, но она словно прилипла. — Посмотри диски в этом конверте, они подтвердят мои слова.

Она посмотрела на конверт со своим именем, но не взяла его.

— Вот это реальность, — сообщил я ей. И обвел рукой комнату. — Этот купальный халат, эта машина, эти трубки и провода, эта стерильная комната. Все это Реально с заглавной буквы "Р".

— Ты несешь какую-то чепуху, — сказала она. Я никак не мог перестать улыбаться.

— Ты что, шутишь? Это смешно?

— Послушай. Случилась эпидемия, смертельная чума. Они не смогли ее остановить. — Я рассказал ей про Черную напасть.

— Я знаю эту болезнь, — перебила она меня. — Она препятствует восстановлению клеток.

— И делению клеток тоже. Но ты знаешь не все. Болезнь куда страшнее, чем они говорили. Вирус проникает в геном и может не проявлять себя годы, десятилетия, при этом он практически невидим. Поэтому когда появились первые заболевшие, все уже были заражены. Стопроцентная смертность, то есть больше, чем смертность при сибирской язве, куру или геморрагической лихорадке Эбола. Ни один человек не может выжить, и в этом все дело, Фантазия. Поэтому мы здесь.

— Что ты хочешь сказать этим? Мы что, не люди?

— Технически, нет. Мы — результат эксперимента. Мы отличаемся от людей с точки зрения генетики, отличаемся достаточно, чтобы выжить, как они надеялись.

Она молчала.

Они изменили наш ДНК. Они его удвоили, добавили еще одну вилочковую железу и еще одну селезенку. Кроме того, на дисках еще что-то говорится о коллективной иммунологической памяти. О том, что человек рождается с очень сильной иммунной системой, которая в течение жизни потихоньку ослабевает, о том, как им удалось сохранить ее в наших организмах. И даже усилить. У нас есть эти чертовы антитела.

Снова никакой реакции. Наверное, она пытается как-то осознать эту информацию.

— Все, кроме нас, мертвы. Остались только ты, я и ребята из нашего класса. Гедехтнис создал нас от отчаяния. Перед самой своей смертью. Предполагается, что мы изучим Черную напасть, уничтожим ее или найдем против нее вакцину, а потом вернем к жизни человечество.

— Клонируем, — буркнула она.

— Верно, клонируем. Понимаешь, почему они заставляли нас учить науки, создали подготовительную медицинскую школу в ГВР, эту жуткую дыру? Мы учились на врачей, потому что так нужно было им. И все наше многолетнее существование в этой дерьмовой ГВР было попыткой заставить нас почувствовать…

— Почувствовать себя людьми?

— Нормальными, хотел я сказать, но ты, пожалуй, права, людьми. Точно рассчитанная попытка сделать нас такими. Не знаю, сработала ли их система в моем случае, но, как бы там ни было, мы здесь, разбросаны по разным капсулам, по двое в каждой. Все подключены к автоматизированной системе, которая поддерживает в наших телах жизнь.