В других частях Германии следователи CIOS по химическому оружию полковник Тарр и майор Тилли собирали немецких химиков и отправляли их в места содержания военнопленных, расположенные неподалеку от тех мест, где были произведены отдельные аресты. С 1 июня 1945 г. эти химики будут отправляться в одно место - на сверхсекретный допросный пункт под Франкфуртом. SHAEF переводил свою штаб-квартиру из Версаля во Франкфурт и должен был быть расформирован в середине июля. Новой организацией, отвечающей за все вопросы, включая научную эксплуатацию, стало Управление военного правительства для Германии (OMGUS), руководителем которого стал заместитель Эйзенхауэра генерал Люциус Д. Клей. Союзники также реорганизовывали способ сбора научной информации. CIOS преобразовывалась в американский и британский компоненты: FIAT (Field Information Agency, Technical) и BIOS (British Intelligence Objectives Sub-committee). Группы CIOS будут продолжать работать, завершая открытые расследования.

Новым центром допросов стал замок Крансберг (Schloss Kransberg) - бывшая штаб-квартира Люфтваффе Германа Геринга, где Альберт Шпеер и его помощник провели ночь в последнюю новогоднюю ночь войны. Союзники дали ему кодовое название "Пылесборник". Это средневековое сооружение, построенное высоко в горах Таунус, имело парадные комнаты, полы из твердых пород дерева, красивые каменные камины и блестящие люстры. Вряд ли это были помещения ГУЛАГа. По уровню секретности "Пылесос" занимал первое место. Это был второй по степени секретности центр допросов после Ашкана. Как и в "Ашкане", здесь заключенные могли свободно бродить по территории и общаться между собой. Карл Брандт, врач Гитлера, организовывал в саду утренние занятия гимнастикой. Другие играли в шахматы. Промышленники проводили лекции в большом банкетном зале, который Геринг когда-то использовал в качестве казино. Шпеер совершал прогулки в яблоневом саду замка, причем почти всегда в одиночестве. Если в Ашкане размещалось высшее командование нацистов, то в Пыльнике под охраной находились многие нацистские ученые, врачи и промышленники. Среди них было более двадцати химиков компании IG Farben и не менее шести членов ее правления.

В течение всего лета 1945 г. несколько ключевых участников программы "Фарбен" по производству нервно-паралитического газа оставались на свободе. Для майора Тилли хронология начала производства нервно-паралитического газа компанией Farben и его трансформации в широкомасштабное производство оставалась загадкой до тех пор, пока химик компании Farben по имени доктор Герхард Шрадер не был схвачен и доставлен в "Пыльницу". Именно Шрадер создал нервно-паралитическое вещество, которое было найдено в Раубкамере, логове разбойников. Информация, которой располагал Шрадер, была одной из самых востребованных в мире секретных военных разведок. Тилли был готов к тому, что химик из "Фарбена" будет упираться. Вместо этого доктор Шрадер свободно рассказал все, что знал, начиная с поразительного открытия Табуна осенью 1936 года.

Доктор Шрадер уже несколько лет работал на сайте в лаборатории инсектицидов компании IG Farben в Леверкузене, к северу от Кельна. К осени 1936 года у него появилась важная работа. Долгоносики и листовые вши уничтожали зерно по всей Германии, и Шрадеру было поручено создать синтетический пестицид, способный уничтожить этих крошечных вредителей. Правительство тратило тридцать миллионов рейхсмарок в год на пестициды, производимые компанией Farben и другими фирмами. Компания IG Farben хотела разработать средство для уничтожения насекомых, которое позволило бы сэкономить средства рейха и обеспечить компании монополию на производство пестицидов.

Синтез органических соединений на основе углерода - это работа методом проб и ошибок, - рассказывал доктор Шрадер майору Тилли. Она была трудоемкой и опасной. Шрадер, будучи семейным человеком, принимал все меры предосторожности, всегда работая в вытяжном шкафу. Даже следовые количества используемых им химикатов оказывали кумулятивное, потенциально смертельное воздействие. Шрейдер страдал от частых головных болей и иногда испытывал одышку. Однажды вечером, когда Шрейдер ехал домой после работы над новым продуктом, он плохо видел дорогу перед собой. Когда он остановился, чтобы посмотреть на свои глаза в зеркало, то увидел, что его зрачки сузились до размера булавочной головки. В течение следующих нескольких дней зрение ухудшилось. Появилось пульсирующее давление в гортани. В конце концов Шрейдер попал в больницу, где за ним наблюдали в течение двух недель, а затем отправили домой и велели отдыхать.

Через восемь дней после передышки Шрейдер вернулся к работе. Он занимался разработкой цианидсодержащего фумиганта, которому присвоил кодовое название "Препарат 9/91". Продолжая начатую работу, он приготовил небольшое количество нового вещества, разбавив его до концентрации 1 к 200 000 единиц, чтобы проверить, будет ли оно убивать вшей, прилипших к листьям. Он был ошеломлен, когда его новое творение убило 100 % вшей. Шрадер повторил эксперимент для своих коллег. Все согласились, что препарат 9/91 был в сто раз более смертоносным, чем все, с чем ранее работали сотрудники лаборатории в Леверкузене.

Доктор Шрадер отправил образец нового смертоносного фумиганта директору отдела промышленной гигиены компании Farben профессору Эберхарду Гроссу (не путать с доктором Карлом Гроссом, бактериологом из Waffen-SS, связанным с открытием Гераберга). Гросс испытал вещество на обезьянах и был шокирован полученными результатами. После введения здоровой обезьяне ничтожного количества препарата 9/91 - всего 1/10 миллиграмма на килограмм массы тела - обезьяна умерла менее чем через час. Затем Гросс испытал это вещество на обезьяне, помещенной в ингаляционную камеру. Он наблюдал, как эта здоровая обезьяна умерла за 16 минут. Профессор Гросс сообщил доктору Шрадеру, что его препарат 9/91 отправляется в Берлин и что он должен ждать дальнейших указаний по поводу дальнейших действий.

В компании Dustbin Шрейдер рассказал майору Тилли, что когда он узнал, что его состав способен за несколько минут убить здоровую обезьяну при контакте с воздухом, он расстроился. Его открытие никогда не будет использовано в качестве инсектицида, - сокрушался Шрейдер. Оно просто слишком опасно для контакта с теплокровным животным или человеком. По словам Шрадера, его целью было сэкономить деньги для Рейха. Узнав о том, насколько мощным был препарат 9/91, Шрейдер почувствовал, что не справился со своей задачей. Он вернулся к работе и занялся поиском фумиганта, более подходящего для уничтожения долгоносиков и листовых вшей.

Тем временем профессор Гросс довел информацию о веществе до своего начальства. Начиная с 1935 года, согласно распоряжению Рейха, все новые открытия с потенциальным военным применением должны были докладываться в военное министерство. Отдел химического оружия Рейха приступил к оценке препарата Шрадера 9/91 на предмет возможности его использования в химической войне. В мае 1937 г. Шрадер был приглашен в Берлин, чтобы продемонстрировать, как он синтезировал препарат 9/91. " Все были поражены , - рассказывал Шрадер Тилли. Это был самый многообещающий химический убийца с тех пор, как немцы