— Конечно, простого меча камни не слушаются.

— А как же клинок Дельвана?

— Разиня! Это не меч, а топор.

— И камни его не слушаются.

— Зато дрожат.

— Точно! Это он самый, меч короля!

— Постойте, постойте! — вклинился я, — Что вы знаете о моем мече?

— Это меч короля, — многозначительно заявил один из гномов. Остальные зашикали на него, а вперед вышел первый гном и вежливо поклонился мне.

— Мы следуем за мечом, — сказал он и умолк, будто все сразу объяснил.

Другие гномы заулыбались и часто закивали. Я вздохнул и решил больше ни о чем их не спрашивать. Они тоже мало знали или же не хотели ничего открывать.

— Ладно, — сдался я, — Если вы не желаете ничего рассказывать о мече, то, может быть, сумеете вылечить руку Шиары? И мы пойдем.

— Пойдем куда? — рыкнул дракончик.

Гномы так и подпрыгнули. Они, наверное, забыли, что позади высится дракон. Странно. Я бы уж не забыл о драконе, который затаился за моей спиной.

— Надо поискать другой выход из пещер Удачи, — ответил я дракону, указывая на непреодолимый завал. — Нам не под силу прорыть в этом завале проход.

— Вашей силы не потребуется, — вмешался ближайший ко мне гном, — Если бы мы знали, что ты носитель меча, то уже давно принялись бы за дело.

— Давным-давно, — подтвердил другой гном. Он повернулся и махнул рукой остальным, — Носитель меча достойный, драгоценный и достопочтенный Дейстар требует, чтобы мы расчистили тоннель. Начинайте!

Я стоял и растерянно смотрел, как гномы похватали свои кирки и лопаты и направились к горе камней, заваливших проход. Через минуту шесть гномов уже яростно рыли, копали, крошили, откидывали, отволакивали, откатывали громадные каменные глыбы. Седьмой гном подошел к Шиаре и поклонился.

— Я Дарлбрин, — провозгласил он.

— Очень мило, — усмехнулась Шиара, глядя на гнома сверху вниз. Я вздохнул опять, но ничего не сказал. Разве можно ожидать особенной вежливости от Огненной ведьмы да еще со сломанной рукой?

Но Дарлбрин, казалось, ничего не заметил.

— У меня есть некоторый опыт в починке всяких поломок… — Он снова поклонился. — Если позволишь, я хотел бы осмотреть твою руку… — Гном поднял на Шиару глаза и осторожно добавил: — Чтобы понять, могу ли залечить ее.

Шиара поджала губы, но послушно подошла к краю тоннеля, где было посветлее, и села на пол. Лунная Ночка неотступно следовала за ней, то успокаивающе мурлыкая, то тревожно мяукая.

Минуту или две я смотрел на них, потом отвернулся. Помочь ничем я не мог, а надо было собраться с мыслями.

Но ни о чем и подумать не успел, как дракон вытянул шею, просунул голову между двумя гномами и взглянул мне прямо в глаза.

— Значит, ты драгоценный? Вот это да! А мне ничего не сказал!

— Никакой я не драгоценный! — в сердцах воскликнул я. Голова у меня шла кругом. Что происходит? Откуда взялись эти гномы? Что Делать с мечом? И почему все знают, помнят или интересуются мечом Спящего короля? По-честному, я уже стал уставать от всей этой суеты. И неясное беспокойство поселилось в моей душе.

— Как же, не драгоценный! — недоверчиво протянул дракончик. — Почему же тогда они тебя так называют?

— Потому что у него меч короля, — откликнулся гном, который, кряхтя, нес громадный валун. Дракон повернул голову, пытаясь разглядеть под валуном гнома. Тот с невозмутимым видом прошествовал мимо.

— Эй! — крикнул я вслед гному. — Почему вы называете меня носителем меча? И что это значит?

— Я тебя никак не называл, — кинул гном, не останавливаясь, — Это Коттлстоун ляпнул. — Он грохнул на землю валун и отправился назад, к горе камней, которая уже начинала таять.

— Извините меня, — крикнул я в толпу гномов, ни к кому отдельно не обращаясь, — не скажете ли, кто из вас Коттлстоун? Мне хотелось бы с ним поговорить. Пожалуйста…

— Коттлстоун! — завопили гномы хором.

Мне показалось, что сейчас рухнет потолок. Но ничего не произошло, а от толпы гномов отделился один и поклонился мне так низко, что я застеснялся.

— Не делай этого больше, — сказал я.

— Как пожелаешь, — пискнул гном и опять поклонился. — Что желаешь узнать?

— Почему ты назвал меня носителем меча?

— Коттлстоун был несказанно удивлен.

— Но это же о-че-вид-но! Камни слушаются меча. Ты владеешь этим мечом. Выходит, ты и есть носитель меча.

— О-ох, — устало вздохнул я, но все же задал еще один вопрос. — А вы что-нибудь знаете о властителе меча?

— Чего-чего? — переспросил гном.

— Ну, о том, кому этот меч принадлежит по праву? О держателе меча?

— О ком, о ком? — Гном словно бы оглох или мгновенно поглупел.

— Ладно, оставим это, — согласился я, — Но скажи, отчего кто-то вдруг становится носителем меча?

— Никто не знает, — Коттлстоун с любопытством стрельнул в меня глазками.

— Ох, — в который уже раз безнадежно вздохнул я.

Мне хотелось бы еще о многом порасспросить гнома, но из глубины завала раздался нетерпеливый окрик. Коттлстоун встрепенулся, поклонился и заспешил:

— Надеюсь, ты простишь, но мне надо идти. Еще много работы.

Гном повернулся и убежал, не забыв снова низко поклониться. И что они все кланяются? Даже неловко! Слишком вежливы.

— Скорей бы они закончили, — послышался у меня за спиной нетерпеливый возглас Шиары, — Не могу дождаться, когда мы наконец выберемся отсюда.

Я обернулся. Шиара левой рукой прижимала Лунную Ночку к груди. Правая рука ее от кончиков пальцев до плеча была покрыта чем-то гладким, серым и блестящим. А сама она выглядела очень бледной. Впрочем, так могло казаться в ярком свете факелов.

— Ну, что смотришь? — спросила Шиара и повернулась ко мне боком, неуклюже пытаясь спрятать больную руку.

— Хочу знать, все ли с тобой в порядке, — сказал я.

Дарлбрин вынырнул из-под локтя Шиары и поклонился:

— Не очень в порядке. Но неплохо, совсем неплохо.

— Если сломанная рука «неплохо», то что же тогда хорошо? — фыркнула Шиара.

— О, я не это имел в виду, — засмущался Дарлбрин, — Я говорил о лечении, только о лечении.

— Уверен, ты хорошо сделал свою работу, — поспешил сказать я. — Мы очень ценим Это.

— Да, — пробормотала Шиара. — Спасибо.

— Она еще по-настоящему не вылечена, — оправдывался гном. — Руку починять намного трудней, чем топорище. А повязку можно снять не раньше, чем через месяц.

— Знаю, — кисло буркнула Шиара, — Как-то я уже ломала руку.