осенил себя крестным знамением, — что только чистосердечно изложив о них все тебе известное, ты окажешь неоценимую помощь матери нашей Церкви.

Самым неприятным для сеньора Варгаса было то, что даже вечером, когда опросный лист доноса разросся до огромных размеров, домой его не отпустили.

Два крепких инквизитора, вызванные святым отцом, взялись сопровождать его.

— Куда мы пойдем, святые братья? — нервно спрашивал сеньор Варгас, уже проклиная в уме момент, когда решил подзаработать. Ему банально было страшно.

Оба инквизитора оказались достаточно молоды и крепки телом, да и мысли попробовать сбежать у сеньора Хосе даже не появилось.

Он устал за день, живот подводило от голода, потому что за весь день его никто так и не удосужился покормить, и ничего, кроме чистой воды, выпить не предложили. Но, понимая, что в дело вмешались силы гораздо более могущественные, чем один из рядовых служителей храма, он покорно плелся между так и не ответившими ему инквизиторов.

* * *

Новость принес Кот, который сегодня сопровождал Фифу на рынок, и была она не самой хорошей:

— Кэп, а ты знаешь, что за нами следят?

— Подробнее.

— Сперва, думал, показалось. Потом на рынке срисовал двух чуваков. А к дому возвращались, еще пару заметил.

— Где?

Кот объяснил подробно, но на всякий случай Рим решил проверить сам.

— Анжела, давненько ничего вкусного не готовили. Может, придумаешь какой пирог послаще?

Фифа удивленно вскинула брови, и спросила:

— Командир, ты ж вроде к сладкому равнодушен?

— Какая разница. Накинь плащ, сходим еще на рынок, медку прикупим.

Глава 19

На Палос-де-ла-Фронтера ложились тяжелые осенние сумерки. Небо заволакивало тучами, и ночь обещала быть длинной-длинной…

* * *

Энрике зябко поежился и плотнее завернулся в плащ. В этот раз епитимья, которую наложил святой отец, была более чем странной. Нет, конечно, частью ее была и обычная молитва, которую следовало читать не менее трех раз в день, но вот вторая половина наказания…

— Святой отец, я буду рад оказать услугу Матери Церкви и лично вам, только…

— Пусть не смущает тебя столь необычная просьба, сын мой, — святой отец, кряхтя, встал со скамьи и, благословив Энрике, добавил: — Выполни все, что я прошу, сын мой, и индульгенция на три года станет тебе благодарностью и благословением церкви.

Нельзя сказать, чтобы Энрике был таким уж страшным грешником, но вот то, что изнасилованная им Каталина, младшая дочь старой вдовы, живущей в рыбацкой хижине, предпочла повеситься… Конечно, этим она сгубила свою бессмертную душу, а заодно и душу нерожденного младенца, но ведь Энрике никак не мог быть точно уверен, что это именно его ребенок.

Эти бабы… Ну все ведь знают, что нельзя верить ни одному их слову! Тем не менее, соседи сплетничали и косились на него, и лучшее, что он смог придумать, обратиться в церковь. На такие грехи святая церковь смотрела не слишком сурово, легко прощая детям своим телесную слабость.

Просьба святого отца была не так уж и обременительна, как показалось сначала. Ночью следовало проследить за группой каких-то иноземных купцов, живущих прямо у крепостной стены. А утром рассказать всё отцу Адану, служащему в канцелярии инквизиции. Святой отец, невзирая на молодость, был въедлив и задавал множество вопросов, но за три проведенных у подозрительного дома ночи Энрике не заметил ничего подозрительного.

Мысль о получении индульгенции на целых три года весьма грела его. Все же это удовольствие дорогое, а тут можно заработать её всего за несколько бессонных ночей. Дело, безусловно, того стоило!

Тем более что купцы иноземные — самые обычные люди. Что-то готовят, пахнет у дома вкусно. Иногда разговаривают на странном языке. Не скандалят, живут вполне мирно. Огонь тушат рано и, судя по всему, ложатся спать. Потому что дальше, до самого рассвета, никаких движений во дворе у них не происходит.

Энрике встал с крыльца и немного размялся — все же задание было довольно скучным, а главное, он так и не понимал его сути. Чем могли заинтересовать инквизицию эти чужеземцы?

Даже если они еретики, то как приехали, так и уедут. Однако обещанная индульгенция была слишком заманчивым призом, и, слегка хлебнув из висящей на поясе фляжки, охотник снова уселся на крыльцо дома напротив.

Боковым зрением сторож заметил, что откуда-то слева мелькнула совсем уж черная тень и раздался странный щелчок…

* * *

— Ну что, скоро в себя придет?

— Кэп, да я ему минимальную дозу вкатил. По идее, уже должен очухаться, — Кот небрежно пожал плечами и похлопал связанного мужчину по щекам. — Эй, болезный…

Тот застонал, открыл глаза и задергался…

— Ну вот, любезный, сейчас я выну у тебя кляп изо рта, и ты не будешь кричать. Договорились? — человек, произнесший это, был главным среди купцов — это Энрике уже знал. Но сейчас он слабо и безнадежно дернулся: пугал яркий, режущий глаза свет. Да и взгляд у чужака был очень тяжелый, неприятный, страшный…

* * *

— Ну что, прогуляемся до Хосе? Может, он что-то знает, — Кот вопросительно смотрел на Рима.

— Да, думаю, оттуда «потекло».

— А с этим что делать? — спросил Кот, брезгливо глядя на обмочившегося Энрике.

— А что с насильниками делают, Кот? — вопросом на вопрос ответил Рим. — Иди, собирайся, я сам…

Уже выходя, Кот спросил:

— А тело куда денем?

— К утру разберемся, — мрачновато буркнул Разумовский.

* * *

Глядя в штуковину, испускающую запредельно яркий свет, Хосе моргал и чуть подергивался, не имея возможности вытереть слезящиеся глаза. Его руки были связаны так же, как тогда, когда синеглазый демон мучил его.

— Сеньор Хосе, не стоит пугаться, это мы.

Голос там, за этой яркой светящейся точкой, был ему знаком, и купец даже немного успокоился:

«Все же они — демоны! Откуда, ну откуда они могли узнать?.. Главное, ни в чем не признаваться! Или как вынут кляп, стоит заорать? Или…»

* * *

Покидая дом так и не рискнувшего заорать сеньора Хосе Варгаса, теперь уже покойного сеньора Хосе Варгаса, Кот раздраженно сплюнул, и сказал:

— Сразу надо было мочить слизняка!

Рим, ощущая его правоту, ничего и не возразил, просто недовольно скомандовал:

— Булками шевели. Дел еще дохера.

* * *

Фифа нетерпеливо расхаживала по крошечной комнатке. Мужчины упаковывали вещи в холле. В отличие от остальных, она сильно нервничала: история со слежкой вызывала страх. Этот мир вообще не был гостеприимным, а теперь еще и это…

Конечно, в