Пока проводился этот маневр, остальные легионы Цезаря, разбившись на небольшие отряды, вошли в его меньший лагерь, который, как я уже упоминал, находился у подножия герговийской горы напротив южной стороны города. Там Цезарь разъяснил солдатам, что они должны были сделать, – рывком подняться на гору и взять штурмом галльский лагерь. Пока будет продолжаться штурм, эдуи, находившиеся в большем лагере Цезаря, должны будут двинуться в путь по извилистой дороге, которая в конце концов выведет их на юго-восточную сторону горы, и они окажутся у галлов с фланга.

Зазвучали трубы, и два легиона солдат выбежали из нашего лагеря и рванулись вперед. Они мгновенно оказались у подножия крутой горы, вскарабкались на нее, помогая друг другу, перебрались через стену и оказались в галльском лагере задолго до того, как против них было выдвинуто какое-то подобие строя. Король Тевтомар, правитель племени нитиобригов, которое оставалось в лагере, в это время дремал в своей палатке и едва ускакал от нас, голый по пояс, на раненом коне. Наши солдаты разбежались по лагерю, стали грабить, громить постройки и в этой суматохе очень скоро потеряли всякое подобие боевого порядка. Тем временем Цезарь, который шел за ними с десятым легионом и вел его немного более спокойным шагом, решил, что сделано уже достаточно, и велел трубить отбой.

Но то ли из-за общей сумятицы и галльских криков, то ли из-за эха в этих гористых местах, трубы Цезаря не были услышаны. Два передних легиона имели четкие указания не уходить далеко, но легкость, с которой солдаты вошли во вражеский лагерь, разгорячила их, а потеря боевого строя означала и потерю управления. Сам город Герговия поднимался в небо почти у них над головами. Некоторые его жительницы выбежали на стены, чтобы посмотреть на бой в лагере. Они повели себя совершенно по-галльски: потеряли голову и были в панике. Некоторые бросали вниз нашим солдатам одежду или деньги, умоляя о пощаде, а некоторые даже спустились сами, чтобы сдаться, предпочитая рабство ужасам грабежа, ожидавшим их при захвате города. Наши солдаты, осмелев, забыли об осторожности и бросились к стенам Герговии.

Центурион Луций Фабий из восьмого легиона, воодушевленный воспоминанием о наградах, которые Цезарь роздал после Буржа, твердо решил первым подняться на стены Герговии и нашел среди солдат своей сотни троих, кто согласился подсадить его снизу. Встав на стену, он в свою очередь подтянул их вверх и поставил возле себя. После этого раздался крик, что стены захвачены.

Тем временем галлы вернулись с перешейка, влились в ряды защитников города и ударили по нашим людям с левого фланга. У них были свежие силы, а наши легионеры уже задыхались от усталости. К тому же галлов было больше. Наши бойцы сражались отважно, и вскоре справа от них появились эдуи, которых Цезарь послал им на помощь. Это могло бы принести нам победу, но в общей путанице римляне не отличили друзей от врагов: они приняли эдуев за свежее войско галлов, которое наступает на них с противоположной стороны. Легионеры дрогнули, и как раз в этот момент центурион Фабий и его три друга были сброшены мертвыми со стены. Их гибель переломила ход боя, и наши люди побежали.

Большое войско галлов стало их преследовать, но Цезарь остановил его силами десятого легиона и своих резервов. В этом бою римляне потеряли семьсот солдат и, что было хуже, примерно пятьдесят центурионов. Потери галлов тоже, должно быть, оказались большими, но их не подсчитывали ни мы, ни они: галлов было гораздо больше, чем нас, и их необученных пехотинцев было легко заменить. Один солдат-легионер стоил десятка галлов, и обе стороны знали это.

В первый раз Цезарь допустил просчет. Он не захватил Герговию и не решился продолжать попытки это сделать. Вместо отступления с почетной для себя победой он потерпел поражение. Верцингеторикс был на вершине славы. Он показал, что Цезаря можно победить медленно, если разрушать его планы и изматывать его, и даже вполне можно уничтожить, если Галлия объединится. Эдуи и северные бельги должны были поразмыслить над этим.

Когда Цезарь отступил в земли эдуев, к нему пришли Виридомар и Эпоредорикс. Литавиккус, который едва не увел эдуйское войско к Верцингеториксу, теперь вернулся домой и привез известие о поражении Цезаря. «Крайне необходимо, – заявили оба вождя, – чтобы мы тоже вернулись и использовали свое влияние против него».

Цезарь смотрел на них устало и не проявлял никакого интереса. На этом этапе войны он не был склонен верить ни одному эдую, но если их племя в любом случае собиралось восстать, было не важно, что сделают теперь Виридомар и Эпоредорикс. К тому же он ничего не имел против обоих и всегда старался поступать справедливо с теми, кто ему верен.

Итак, Виридомар и Эпоредорикс поехали со своей конницей впереди нашей армии и прибыли в город Невер на Луаре. Там Цезарь держал всех заложников, взятых у галлов, запасы зерна, казну, свое личное имущество, замену лошадей для конницы и вообще все запасы. Невер, собственно, не был эдуйским городом, но поскольку он принадлежал зависимому от эдуев племени, то считалось, что он находится под их влиянием и потому безопасен для Цезаря. У Цезаря тогда не было надежной базы вне провинции.

Там, в Невере, Виридомар и Эпоредорикс получили новости из эдуйской столицы Бибракта: Литавиккуса радушно встретили правитель племени и многие знатные люди, а также отправлены послы к Верцингеториксу договариваться о союзе. Два молодых вождя из лагеря Цезаря поняли, что бессильны и, более того, сами находятся в опасности. Им понадобилось очень мало времени, чтобы решить, как действовать. Невер стал бы очень ценным подарком для мятежников, а они находились в этом городе со своими собственными большими дружинами, и охрана им доверяла. Можно было легко перерезать людей Цезаря, разграбить город, а заложников отослать в Бибракт. Там заставить родню заложников присоединиться к Верцингеториксу. Таким образом молодые вожди могли вернуть себе расположение восставших.

Это действительно оказалось легко. Все люди Цезаря были убиты, его товары разграблены, его зерно погружено на баржи или выброшено в Луару, а сам Невер сожжен до основания, чтобы Цезарь не смог занять его снова. Используя добытые таким образом запасы, Виридомар и Эпоредорикс начали собирать собственные войска и выслали навстречу Цезарю передовые отряды, чтобы попытаться помешать ему переправиться через Луару, которая в это время весны была еще в разливе. Если бы они смогли удержать Цезаря между Алье и Луарой, они смогли бы уморить голодом его и всю армию.

В то время, когда положение Цезаря было таким отчаянным, эдуи, используя свое высокое положение и неожиданно приобретенных заложников, созвали в Бибракте Совет Галлии. На нем присутствовали представители почти всех племен. Верцингеторикс был выбран верховным военачальником, и это не понравилось эдуям, которые чувствовали, что их положение давало им право стать главными. Виридомар и Эпоредорикс после взятия Невера особенно надеялись получить эту должность.

Верцингеторикс изложил в общих чертах свои планы, которые оставались почти такими же, как прежде. Ему была нужна конница. Пока он не вступал в бой, ему было достаточно пехоты, но, если у него будет большая конница, он сможет отрезать Цезарю доступ к кормам для скота. Помимо этого он намерен атаковать провинцию со всех сторон, для чего поручит эдуям вторгнуться к аллоброгам с севера, своим арвернам штурмовать гельвиев в центре, а юго-западным союзникам напасть на племя вольков на западе. Тем временем Верцингеторикс с помощью тайных посланцев уже расшатывал верность аллоброгов, и те вполне могли восстать, если бы увидели, что Цезарь не сможет им помешать.