– Но разве он не чаропевец? – с любопытством перебила она.

– Ну, конечно, шеф изучил пару-тройку простеньких трюков, пользуется ими время от времени, но када дело принимало серьезный оборот, выручали нас тока добрые старые проворство и наглость. – Мадж понизил голос до интимного шепотка. – Вишь ли, Джонни-Том – малый смышленый, но все ж не семи пядей во лбу. Не извилинами работает, а скорее инстинктом. Но ему я про это не говорю – смысла особого не вижу комплексовать парня. Он ведь слегка чувствительный, ты небось и сама заметила.

– Заметила, – призналась она.

– Ты пойми меня правильно, – перешел на скороговорку Мадж. – Я к этому наивному чмырьку самые теплые чувства питаю. С ним не соскучишься, и костерок он вполне прилично разводит. Маленько нескладный тока. Да ты небось знаешь этих людишек.

– Бедняге повезло, что у него такой друг.

– Да, че есть, то есть. Ты б тока поглядела, как он плавать пытается! Тыщу раз мне приходилось его вылавливать из спокойных речушек или даже ручейков и давить на широкую безволосую грудь, пока вода не выжмется из легких, как воздух из клепаных мехов. Но чего можно ждать от существа, которое трепыхается, как рыба на песке, и называет это плаваньем.

Принцесса наклонилась, зажала один из его усов между большим и указательным пальцами и подергала.

– Это не его вина. Просто наше племя гораздо ловчее от природы.

– Верно! Мы…

Выдр оборвал фразу, сообразив наконец, чем она занимается.

– Я хочу все о тебе знать, – прошептала Пиввера ему в ухо. – Хочу узнать тебя от и до. А сейчас… – Взгляд живых карих глаз буравил его зрачки. – Расскажи о местах, где ты побывал, о чудесах, которые повидал, и о твоих захватывающих приключениях.

Маджу оставалось только мысленно выругаться – нос суденышка давал не больше уединения, чем центральная площадь Линчбени. У него дрожали усы. Он наклонился к принцессе.

– И о семье, – хрипло добавила она, блеснув острыми зубками. – О семье своей расскажи.

Мадж чуть напрягся.

– Семья как семья. Как и у любого другого.

– Да брось, зачем так скромничать? У меня есть братья и сестры – они, несомненно, свои в доску. Ну а кроме них никого. Мужа еще не было. Конечно, когда я выйду замуж, моим избранником будет подходящий выдр благородной крови.

– Ну, понятное дело. – Мадж озирал посеребренные луной водные и камышовые просторы. – Эх, встретил бы я тебя лет двадцать назад, все равно б у нас ниче не получилось. Всяким я бывал и всяким бываю, да вот тока благородная кровь, язви ее, в число моих качеств не входит.

Ее ресницы потревожили влажный воздух.

– Благородная кровь нужна для замужества, отважный Мадж. Бродяги – для практики. И все-таки расскажи о своей семье.

– Знаешь, че такое лотерейный барабан?

Она порылась в памяти.

– Вращающийся пустотелый шар, заполненный маленькими пронумерованными шариками. Каждый раз, когда такой шарик выпадает через отверстие в большом шаре, произносится его номер. Владельцы номеров или серий номеров выигрывают деньги. Во всяком случае, так это выглядит в моей стране.

Выдр кивнул:

– Вот в точности так я и чувствую себя, дорогая принцесса.

– Как игрок?

Она очаровательно нахмурилась.

– Ну, вот еще! Как один из этих паршивых шариков. Жду, када выпадет мой номер.

– Прости. Я не хотела тебя расстраивать.

– А, черт! Ты меня расстраиваешь всякий раз, када оказываешься перед моими клепаными глазами!

– Ну ладно. – Пиввера сильными пальцами помассировала его шею. – Изо всех сил постараюсь тебя не нервировать, пока мы беседуем.

– Эх, детка, ежели такое у тебя намерение, то ни фига не выйдет.

Нет, не останавливайся. Пусть уж мое тело будет в таком же расстройстве, как и мозги.

И он вдосталь попотчевал ее воспоминаниями о своих путешествиях с чаропевцем Джон-Томом…

Вскоре они оказались в главном канале и поплыли к югу с нарастающей скоростью, да еще и в приятной обстановке. Лишь изредка солдатам приходилось налегать на весла или рубить плавучие водоросли и тростники, что скапливались перед носом или цеплялись за руль. О похитителе Манзае никто уже давно не вспоминал. Для принцесс основной причиной жалоб оставалась их радикально измененная (если не сказать – испорченная) внешность; вопреки надеждам Джон-Тома, она не проявляла ни малейшего желания вернуться на круги своя.

Ранним утром (даже слишком ранним, решил Джон-Том, оторвав голову от сооруженной им из плаща подушки) Пауко исторг нечленораздельный вопль, за которым в тот же миг последовал предостерегающий крик:

– Подъем! К оружию! Сюда что-то движется!

– Чтой-то движется? – заспанный Мадж неохотно зашевелился на банке.

– Е-мое, кто ж так тревогу-то подымает, а? Чтой-то движется!

– Пауко, что ты имеешь в виду? – Найк уже стоял, держа рукоять меча. – Что сюда движется?

– Я… Командир, я не знаю. Что-то чудовищно яркое. Она направляется прямиком к нам, либо нас несет прямиком на него.

К этому времени завозились и принцессы. Вероятно, отдохнули они хорошо – ведь ни одной не пришлось нести вахту. Эту плебейскую обязанность оставили Джон-Тому, Маджу и мангустам.

Заспанный выдр снова и снова пытался наложить стрелу на тетиву и промахивался. Но, судя по адресованному луку шквалу ругательств, органы речи у него действовали безукоризненно.

– Джон-Томми, че за фигня происходит?

– Пытаюсь выяснить!

Чаропевец двинулся вперед, спотыкаясь и протирая на ходу глаза.

Впереди лежало нечто огромное, бледное, фосфоресцирующее, пульсирующее в сумраке раннего утра. На первый взгляд оно представляло собой двуглавый пузырь, но при ближайшем рассмотрении оказалось парой четвероногих существ. Развернуть лодку не было ни малейшей надежды, об этом даже не помышляли. Плоскодонка – не гоночная яхта, отзывающаяся на малейшее дуновение ветерка.

Джон-Том слегка успокоился, увидев, что звери запряжены в повозку.

Это указывало на их принадлежность к домашним животным, что, в свою очередь, предполагало контролирующую роль высшего разума. Иными словами, путешественники имели дело вовсе не с дикими болотными хищниками. Но выглядели существа дивно, этого у них было не отнять.

Джон-Том отродясь подобных не видал.

Оскальзываясь и поднимая тучи брызг, они двигались по мелководью и волокли за собой вроде бы светящееся белое облако. Когда уменьшилось расстояние, удалось разглядеть на передке экипажа третий силуэт.

– Ими кто-то правит! – Найк напрягал глаза, его гибкое туловище вытянулось в струнку. – Клянусь милостью своей госпожи, у этого судна колеса!