– Это не вас, дядя Витя, в Москве таксист два часа вез от Казанского до Ленинградского вокзала? – лукаво усмехнулся Владмир.

– Одного моего знакомого катали, – покраснел старый водник.

– Пешком пойдем, здесь близко, – заявила Леночка.

Пока молодые люди спорили и гадали, девушка успела сбегать к лотку и купить план города. Все три вокзала строились в далекие времена первых паровозов, располагались они в центре города и недалеко друг от друга. Молодым людям не составило бы труда пройтись пешком.

– А может, лучше извозчика? – настаивал Конопатый.

– Ты, Вова, если хочешь, можешь взять извозчика, а мы пойдем пешком.

Вещей у друзей было немного, на улице не жарко, небо затянуто облаками. Самая лучшая погода для прогулок. Как и во всех старых городах, центр Святославля поражал красотой зданий и теснотой улиц. Проведенная полвека назад коренная реконструкция позволила расширить центральные улицы и развязать транспортные потоки, но это было давно. Город опять задыхался в узостях улиц.

Планировка Святославля была простой, дорогу друзья нашли легко. Объяснялось это тем, что центр города в свое время сместился на запад от Волги. Настоящий исторический центр, то место, на котором дружинники князя Ярополка в 1742 году поставили первую крепость, остался в пригороде. Мир не стоит на месте – приграничье, новое оружие, постоянная опасность обстрелов с противоположного берега Волги заставили город отодвинуться от реки. Сейчас вдоль Волги располагались парки, набережные и батареи противодесантной обороны. Старый Кремль сохранялся в качестве музея, но время его не пощадило, неоднократно ремонтировавшиеся и перестраивавшиеся стены зияли провалами. Лучше всего сохранился старинный Храм Велеса у западных ворот Кремля.

Гуляя по городу, Владмир обратил внимание на спокойно идущих по своим делам посадских. Начало войны воспринималось в Святославле как досадная помеха, обыденное событие, а не как трагедия. Единственное, с утра выросли цены на туркестанские ковры, кайсацкие бытовые машинки и восточные сладости. Это как раз и понятно, новые партии товара поступят не скоро, только после окончания войны.

Кайсацкое ханство не было таким уж диким степным государством, как казалось, если почитать вендские газеты, мемуары ветеранов многочисленных войн и посмотреть передачи по дальновизору. Это была достаточно развитая авторитарная империя со своими традициями, культурой, мощной промышленностью и национальными особенностями.

Всеми отмечалась необычная жестокость кайсаков, но это была не неоправданная звериная злоба, а целенаправленная и достаточно мудрая политика. Политика, призванная в первую очередь сохранить ханство. Подавлялось любое сопротивление кайсакам, уничтожался, вырезался под корень потенциал оппозиции и пресекалась, вытравливалась из сознания любая надежда на успешное национально-освободительное восстание.

Но, с другой стороны, народы, добровольно присоединявшиеся к ханству, получали гарантированную защиту в виде кайсацких сабель в обмен на лояльность, причем окраины зачастую сохраняли свое самоуправление, свои высшие сословия, свою культуру, да еще обычно платили куда меньше податей, чем Туркестан и кайсацкие улусы. Ханы зачастую еще и помогали окраинам степной империи, строили дороги, заводы, города, завозили работящее и лояльное население из азиатских оазисов. Этакая внутренняя империя, где колонии, периферия живут лучше и свободнее метрополии.

Да, вендов, персов, кавасионцев и греков шокировало кайсацкое рабство, но при этом большинство рабов не считали себя особо обделенными: они воспринимали жизнь такой, какая она есть, и не представляли, что будут делать, если вдруг им дадут свободу. Многие рабы со страхом воспринимали саму жизнь без хозяев, ведь в этом случае им грозит голодная смерть или еще более страшное рабство. А как же иначе? Пусть хозяин может продать раба, может посадить его в яму, может заставить работать от зари до зари, может отнять красивую женщину, отобрать дочь, но зато хозяин кормит своих рабов, заботится о них, защищает от чужаков. Да и нельзя в Туркестане возделывать поля в одиночку, земля родит, только если ее поливать, очищать от камней и защищать, а одной семье это не под силу. Ханство дает людям жизнь, заставляет их работать, кормит и поит.

Кайсацкие ханы и их приближенные происходят из древнего степного рода Ашин. Знаменитые бронекавалерийские орды комплектуются исключительно кочевниками из северных и восточных пределов ханства. Военная знать тоже из степняков. И это при том, что наиболее развитой частью степной империи являются Туркестан и предгорья Алтая. Большая часть населения живет оседло и жестко приписана к своему месту жительства, на переезд требуется разрешение администрации. Исключение только для степняков, гордых потомков волка-ашина и некоторых сумевших доказать свое право на автономию национальных окраин. Все это делалось якобы ради упорядочения миграции и на благо народное, дескать, так правительству проще обеспечить всех достойной работой. На деле же: хотели как лучше, получилось как всегда. Но подданные ханов не роптали, они все воспринимали как должное.

В свое время для Владмира и его друзей было настоящим шоком узнать, что, оказывается, под властью кайсаков живут и венды. Неплохо живут. Вдоль Яика, Тобола и на Южном Урале процветают сильные вендские общины. Формально они подчиняются власти Самарканда, но при этом сохраняют внутреннее самоуправление и живут по своей правде, нимало не беспокоясь реакцией властей. Да еще, несмотря на установленный кайсацкими властями интернационализм и равноправие для всех подданных ханства, кайсацкие венды умудряются держать в кулаке все предприятия на своей земле, давить инородцев, а в случае проблем с соседями не стесняются громко кричать о нарушении прав нации и добиваться судебного преследования своих обидчиков.

Развитая степная держава с передовой по меркам этого мира промышленностью, наукой и армией. Возможно ли такое? Оказывается, все возможно. Провальцы в свое время тоже удивлялись: как Вендия может обходиться без Сибири и сырьевых ресурсов, да еще уверенно развиваться и выдерживать постоянные тяжелые войны? При ближайшем рассмотрении выясняется, что ресурсы страна получает, потихоньку осваивает Урал, вендские промышленники в этом веке начали тихой сапой прихватывать Западную Сибирь. Закавказье уже не одно столетие как входит в зону интересов стольного Ярополоча. Бакинская и кавказская нефть идет на вендские заводы, и этого стране хватает. Давно проложены трубопроводы от персидских месторождений.

История этого мира не знала эпидемий безудержного роста потребления. Традиционное общество, свободолюбивые родовые кланы до сих пор придерживаются принципов кровной мести и готовы оспорить любое решение Диктатора, если таковое противоречит обычаям предков, но зато эти люди умеют довольствоваться малым. В этом мире нет моды на одноразовые дешевые вещи, непопулярны потребительские займы, во всем проявляется здоровый консерватизм. Зато Вендии не требуется много ресурсов, средства используются с куда большей пользой, чем в мире провальцев.

Глядя на заполонившие улицы самоходы, Владмир вспомнил, что Вендия уже отходит от бензинового транспорта, горючее в основном потребляется армией и старой техникой. Первая атомная станция была построена более ста лет назад, за это время вендские атомщики научились выжимать энергию из любого неустойчивого элемента. Понятия «атомные отходы» не существовало, отработанное на одном реакторе топливо перерабатывалось, очищалось, обогащалось и загружалось в другой реактор, на других принципах. Хорошим подспорьем была термоядерная энергетика. Безопасная и более чистая, чем атомная, она была дороже, ибо требовала много тяжелой воды, а фильтровать – или как там это делается? – тяжелую воду из морской воды не так просто. Империя, по словам Граника Сташенко, давно перешла на гелий-3, но Империя может себе позволить строить заводы на Луне, горно-обогатительные комбинаты в поясе астероидов, бурить скважины на Марсе. Вендская космическая программа сильно отстает от имперской. Вечно вторые. Вечно отстающие.