— Но Звездный Путь показался мне таким прекрасным и спокойным, — она могла только шептать, чувствуя, что с каждым мигом силы покидают ее.

А ведь надо еще успеть поблагодарить Дэймора за то, что вынес ее из этого ужасного места.

— Безумная! — Изгой нервно расхохотался. — Для Странников это место — Звездный Путь, а для смертных — Междумирье. И вас оно всегда встречает так, как встретило сегодня тебя.

— Разве там бывают смертные? — желание понять придало ей сил. — Ты принес меня туда, но разве такое случается часто?

— Такое никогда не случается. Но смертных в Междумирье много. Ты их слышала, а они слышали тебя. Не припоминаешь крики, вопли и все в этом роде? Всех смертных, оказавшихся там, миры разбирают по кусочкам, кроме тех счастливчиков, кого Странники — покровители их родных миров — желают взять под свою защиту. Те оказываются на Звездном Пути и становятся звездами. Уверен, тебя бы Маритэ сделала звездой. Но так было бы умри ты естественной смертью, а не сунься в Междумирье по своей воле, да еще из чужого мира.

— При чем здесь смерть? — Тэсс окончательно запуталась в словах Изгоя.

— Ты так ничего и не поняла? Чему же тебя учили твои жрицы? Или они сами забыли, что люди после смерти попадают в это дивное местечко — Междумирье. Ну, а дальше ты сама знаешь….

— Нет! — вскрикнула Тэсса, отчаянно заметавшись в руках Странника. — Дэймор, почему ты так жесток со мной?! Мне осталось жить совсем немного, а ты говоришь, что после смерти я снова окажусь там! Зачем ты спасал меня? Чтобы дать мне прочувствовать все это заново? Ты мог хотя бы не отравлять последние мгновения моей жизни этой кошмарной правдой! Зачем ты так мучаешь меня, когда я умираю?

— Затем, что я злобное, бессердечное, мстительное божество, помнишь? — он подмигнул ей и нехорошо усмехнулся. — Ну же, цветочек, ты же не боишься смерти. Или ты не боялась ее только потому, что не знала, что там за Гранью? Теперь знаешь.

Тэсс хотелось молить о жалости. Она больше не была гордой и сильной. Умирая, она искала сочувствия у единственного, кто в этот миг был рядом с ней. И неважно, кто такой Дэймор. Ей просто нужна хоть капля тепла под конец. Глаза наполнились слезами.

Странник медленно провел согнутыми пальцами по ее щеке, стирая влажную дорожку. Затем ласково погладил ее по голове.

— Уже не хочешь умирать, любовь моя? — тихо шепнул Дэймор ей на ухо.

— Я боюсь, — просто ответила она.

— Мне будет не хватать тебя, моя сладкая нахальная смертная, — голос Дэймора звучал грустно. — Прощай! — и, склонившись над ней, он нежно коснулся губами волос.

Лотэсса закрыла глаза. Ресницы и щеки были мокрыми от слез. Бедная девочка, стоило пожалеть ее, а не пугать еще больше. С другой стороны, нужно же хоть как-то наказать ее безумную выходку. Кроме того, откуда ему знать, сможет ли он сделать задуманное. К чему зря обнадеживать? Хотя бедняжке сейчас даже капля утешительной лжи была бы в радость.

Дэймор задумался. А не безумие ли то, что он задумал? Кто такая для него эта девочка, чтобы вытаскивать ее из-за Грани столь дорогой ценой? По человеческим меркам он изрядно виноват перед нею: похитил, разлучил с любимым, заворожил. Только что ему до человеческих мерок? Уж точно не чувство вины руководит им сейчас.

Все очень просто — он не хочет, чтобы она умирала, не хочет ее терять. Лотэсса дорога ему. И что за проклятие каждый раз выбирать женщин, которые к нему равнодушны?! Он мог выбрать любую Странницу, но отдал свое сердце бездушной Маритэ. И если уж пришла блажь возиться со смертной, то зачем из всех женщин Анборейи связываться именно с той, кто ненавидит его и любит другого?

Правильнее всего — дать сейчас Лотэссе умереть. Можно даже во имя милосердия вернуть ее на Анборейю пока не поздно, чтобы Маритэ, будь она проклята, позаботилась о девочке, сделав после смерти звездой. Так будет правильно и разумно, но он этого не хочет. Он хочет Лотэссу для себя. И плевать, что он вновь попался в ту же ловушку. Нет ничего важнее его желаний. Если позже он пожалеет о сделанном и захочет избавиться от Лотэссы, он найдет способ ее уничтожить, но пока…

Хватит уже раздумывать и тянуть время. В девчонке и так едва теплится жизнь. Еще не хватало, чтобы она умерла, пока он копается в себе, разбираясь со своими желаниями и мотивами. Странник чуть приподнял девушку и коснулся губами ее лба. Холодный. Ему стало страшно. Страшно до боли. Ужас парализовал лишь на миг, тут же переплавившись в решимость, способную смести все на своем пути.

Он больше не сомневался. Подхватил Лотэссу на руки и тут же ступил в открытую дверь, услужливо возникшую перед ним. Звездный Путь встретил их привычной равнодушной красотой. Музыка звезд не менялась, подстраиваясь под настроение, как его мир. Впрочем, сейчас величавое спокойное совершенство — именно то, что нужно. Здесь все началось, сюда Лотэсса сдуру попыталась вернуться, и здесь же все закончится, а по сути — начнется.

Здесь желания Странников равносильны приказам. И если уж двери миров услужливо распахиваются перед Звездными Путниками, то такая мелочь, как изменение природы смертной девчонки и вовсе не составит труда. Всего только и нужно, что пожелать передать Лотэссе часть своей силы, чтобы изменить ее суть и позволить ускользнуть из когтистых лап смерти.

Способ передачи силы Дэймор выбрал самый что ни на есть приятный и символичный. Он склонился к лицу Лотэссы и поцеловал ее. Все было как в прошлый раз, но при этом совсем иначе. Тогда он лишь наслаждался внезапно обретенной властью над этой девочкой. Властью фальшивой, но сладкой. Гордая, своевольная Лотэсса растворилась в восхищении. Ее покорность и обожание были упоительны, и все же то была лишь игра.

Сейчас же он ни много ни мало вкладывал в поцелуй душу. Дэймор слился с Лотэссой, передавая ей часть своей силы, своей сущности и свое безмерное желание поспорить с сутью вещей. Он хотел не просто спасти, он хотел изменить ее. Впрочем, одно без другого невозможно.

Этот звездный поцелуй, который Лотэсса даже не осознавала, связал их накрепко, слил воедино две разные природы, сделал одним существом. Он был Лотэссой, а Лотэсса была им. Жаль, что очнувшись, она не будет этого помнить. Но где-то в глубине души она всегда будет ощущать связавшую их нить.

Нехотя он оторвался от Лотэссы. Разрывать возникшую между ними связь было поистине мучительно, но и длить ее дольше становилось опасным. Он бы не пострадал, а вот девочка попросту растворилась бы в нем, утратив себя. Все-таки Странник и смертная слишком неравны, чтобы долго удерживать равновесие незримых весов вечности.

Сказал бы кто Дэймору раньше, что он по доброй воле свяжет себя с человеческой женщиной, он бы посмеялся, а то и убил за такое предположение. Что ж, теперь можно смеяться до скончания веков. Ну, а что до убийства…

Странник перехватил ношу поудобнее, устроив голову Лотэссы у себя на плече и сделал шаг в дверь, привычно возникшую из ниоткуда. Его неживой мир встретил создателя яркими полуденными красками. Так вот, значит, какое у него сейчас настроение. Дэймор частенько судил о собственных эмоциях по окружающему пейзажу. Что ж, нынешний вполне соответствует тому, что творится у него на душе.